Хорошие девочки плачут молча

В этой бочке сладкого семейного сиропа была и ложка дёгтя. Как же без неё!

Отец так и не пожелал видеть внука. Сухо поздравил меня по телефону и сказал, чтобы берегла себя и не вздумала рожать ещё.

Думала о себе и, если что, двери моего прежнего дома всегда для меня открыты. Конечно, только для меня и сына, его он ещё стерпит, так и заявил, но не мужа.

«Возвращайся, когда бросишь его», — сказал он напоследок и добавил, что будет этого с нетерпением ждать.

На этом тогда мы и разошлись по разные стороны. Про тот разговор я Михаилу не сказала, он же не стал говорить, что ездил к отцу накануне моих родов!

Так мы и жили. Когда Ромке исполнился год, я прислала на почту отца фото внука, но он ничего не ответил.

На мой день рождения он присылал сухое поздравление и какое-нибудь ювелирное украшение. Я могла бы встать в позу и гордо отсылать их обратно, но видела: каждое сделано на заказ. Значит, он не просто откупался, а хотел сделать мне приятное.

Так, как умел.

В очередную годовщину смерти мамы я всё-таки решилась позвонить снова. Холодная война подзатянулась и мешала мне чувствовать себя абсолютно счастливой.

— Приезжай как-нибудь. Одна, — упрямо твердил он. — На пару дней.

— Если и приеду, то только с сыном.

— Нет, так не надо, я пока не готов.

И наше общение снова прекратилось на пару лет.

Михаил только молча обнимал меня, когда замечал, что я грущу. Если бы я сказала, что хочу съездить в Москву, он бы безоговорочно отпустил, но я тоже решила проявить упрямство. В конце концов это наша общая семейная черта!

 На четвёртый день рождения Ромки отец сдался и попросил прислать видео с ним. Так что лёд тронулся, уверена, через год-второй мы вместе поедем в Москву. Возможно, даже втроём.

А пока я сидела на полу рядом с сыном и гладила его ушибленную коленку. Намазанная зелёнкой и ранозаживляющей мазью сверху, она болела всё так же сильно, как и в тот миг, когда была поранена. Но это ничего, я дула на ранку, и Ромка пытался улыбаться, чтобы не расплакаться.

— Мальчики не плачут, — говорил он в ответ на моё предложение немного поплакать вместе.

— Кто тебе об этом сказал? Папа?

— Так все говорят. И в саду, и няня Берта.

Я обняла сына и тихонько засмеялась.

— Ты надо мной смеёшься?

— Нет, что ты! Я очень тебя люблю, — ответила я, целуя светлую макушку. — И запомни: иногда плачут все. И мальчики, и девочки. И хорошие, и плохие. Это не стыдно.

Вряд ли сын понял, о чём я говорю. Вскоре он успокоился и совсем забыл о маленьких бедах.

Он поймёт позже. Как и то, что слёзы проходят, и за ними приходит счастье.

Заслуженное, выстраданное и такое родное!

Моё, и я его никому не отдам!