За окошком палисадник.Пыльный фикус на окне.Вдруг я вижу: белый всадникЛихо скачет на коне.Гордый рыцарь предо мноюПреклонил своё колено:«Станьте Вы моей женою».Я сказала: «Непременно!Отношусь к средневековьюЯ с огромным интересом».Он в ответ: «А я с любовью –К сероглазым поэтессам».Он подвёл ко мне коня,На него помог взобраться,Но любил ли он меня –Не успела разобраться.В замок рыцарский привёз,Ночь провёл и вдруг умчался.Сердце мучает вопрос:Почему не попрощался?Лишь
одно понятно мне,Что всему настанет час.Пыльный фикус на окне,В облаках парит Пегас.И лошадку без хвостаБросил сын мой у куста…
На полпути
Весна благословила это утро,Царит истома, барственная леность…И секс тут ни при чём, и Камасутра,И сладострастие, pardon за откровенность.Как королева, под лебяжьим пухом,На шёлковой тончайшей простынеЯ возлежу, и собираться с духомВ такое утро не пристало мне.Как облако, рассеялась истома.Досада! Невезение! Хоть плачь…Кляня судьбу, я выхожу из домаИ вижу наяву Ваш серый плащ.Так несудьба судьбою обернулась.Мы встретились на полпути опять.Я подошла и даже улыбнулась.– …А сколько младшему?– В июле будет пять.
«Мы сказали друг другу, что песенка спета…»
Мы сказали друг другу, что песенка спета,Что ушло навсегда голосистое лето,Что с деревьев уже отлетели одежды,Что у нас не осталось ни капли надежды…Но душа закалилась зимой и окрепла,И любовь возродилась, как Феникс, из пепла.И теперь нам решать не придётся задачу,Как делить хомяка и любимую дачу.
«В двухъярусном автобусе…»
В двухъярусном автобусеВзираю сверху вниз.Есть место всем на глобусе.Мелькают штампы виз.Мелькают очи чёрные,И щёлочки-глаза,И кудри непокорные,И детская слеза.Вуаль на шляпке фетровойЧуть ниже опущуИ по погоде ветренойНа долю не ропщу.Благодарю, о Боже,За жизни фейерверк.И мой герой, похоже,Не царь уже, а клерк.Повергнут с пьедестала,Туда он не вернётся,Но легче мне не стало,Что сердце реже бьётся.Что не тащусь, как спьяну,В «наш маленький Париж»И мне по барабану,С кем ты в обнимку спишь.
«Закат был пьяным до рассвета…»
Закат был пьяным до рассвета.И ночь, подальше от греха,За водокачкой скрылась где-то.И слов банальных шелухаС влюблённых уст моих слетала:Мол, век любви давно отмерен.Ты на меня глядел устало,Но почему-то был уверен,Что будет ясная погода,Когда наступит этот день.Потом с рассвета до восходаМеня пугала ночи тень.Ах, эти фобии и мании!Душе – отрава, сердцу – яд,Но трепет первого свиданияНапомнил мне твой детский взгляд.Мой милый сказочник! НапрасноТы избегаешь слова «драма».И в сказках всё не так уж ясно.Тебя жалела в детстве мамаИ не сказала, что принцессуОтдали на съеденье волку.Бедняжка выбралась из лесуИ вышла замуж. Да что толку?!
Колесо Фортуны
Кто сказал, что было «что-то» между нами?!Ничего не помню, только сердца стук.Зеркало в старинной деревянной раме,Призрачный свидетель радостей и мук.Ничего не скажет: не такие драмыПовидал свидетель на своём веку.Помню отраженье Незнакомой Дамы,На
меня похожей, «чуточку ку-ку».Так Вы говорили – я в ответ смеялась,Думая, что шутка – высший комплимент.Кануть в Зазеркалье от любви боялась.Словом, был упущен «чувственный момент».И вот-вот порвутся между нами струны,И вот-вот истлеют связанные нити.Я кручусь, как белка, в Колесе Фортуны,Но сгорю от страсти – только поманите.
Дом с мезонином
Этот домик с мезонином –Я когда-то здесь былаИ с приятным господиномЧай со сливками пила.В этом самом мезонинеОчень низкий потолок,И кораблик на картине,И цветочный уголок,И фарфоровая ваза(Я разбить её боюсь),И загадочная фраза:«Где же ты, моя Мисюсь?»
«А если б жираф был лиловым?…»
А если б жираф был лиловым?– Подумаешь, был бы и был!Пленял своим видом хипповымПасущихся в поле кобыл.– А если б жираф был зелёным?– Подумаешь, был бы и был!Пленял своим видом холёнымЛежащих на травке кобыл!– А если б жираф был пурпурным?– Подумаешь, был бы и был!Пленял своим видом гламурнымУставших от жизни кобыл.Ведёт уходящее ЛетоБагряную Осень к венцу.И брюки брусничного цвета,Мой милый, Вам очень к лицу.
«Печальным аккордом окончится бал…»
Печальным аккордом окончится бал.Мы сами придумаем грустный финалИ будем полгода в тоске и разлукеСмотреть на луну и заламывать руки.Потом ты безумно полюбишь кого-то,А я наконец-то прочту «Идиота».
На даче
Кто-то скажет: «Божья милость»,Кто-то – «Божья благодать!»Время здесь остановилось,Смысла нет чего-то ждать.Сквозь зелёных листьев ситоСолнце медленно струится.Всё плохое позабыто,Всё хорошее случится.К счастью путь лежит простой:Мимо сосен, вдоль жасмина.День течёт, как мёд густой,Из бездонного кувшина.
«На фотографии – юная бабушка…»
На фотографии – юная бабушка:«Милочка», «кисочка», «душенька», «лапушка»,Шляпка с полями и бантиком губки,В узких перчатках и в бархатной шубке,Сумка с застёжкой, блестящие ботики,Мало учёности – много эротики.
Подруге
Ну не смотри ты так тоскливо:Свои года не утаишь.Нас ждёт такая перспектива!Слетаем как-нибудь в Париж.И будем мы, две старых клячи,Влюбляться в юных на смех курамИ поздним вечером на дачеПить чай под пыльным абажуром.И станет жизнь полна, как чаша,И счастье цепким, как магнит,И, может быть, Васильев СашаМне из Парижа позвонит.
Апрель
Смотрю на мир из Ваших окон,А на дворе стоит апрель.ОН ЕЙ слегка поправил локон –И вызван мужем на дуэль.И вот уже зовут: «К барьеру!»И вот уже сочится кровь…Не следуйте его примеру,Храните бережно любовь.Не поправляйте локон деве,Тем более чужой жене,И как Адам грустил о Еве,Грустите, милый, обо мне.