Хост пожарче

– Гоните бабки, ребята!

– Без проблем, – зашелестел купюрами Вова. – Ну расскажи хоть, как она?

– Она? Я тебя умоляю! Ночь с бабулей из дома престарелых мне бы была приятнее!

– Все так плохо? – вновь возник пианист.

– Друг, ты ее вообще видел? Это же крокодильчик с маленьким сердечком! Ее даже уламывать не пришлось – покатал на велосипеде, наговорил типичной сопливой ерунды и все – она моя! Но, брат, ты же знаешь быстро отдающиеся девушки никогда не доставят настоящих эмоций, так как, чтобы получить настоящий клад, надо попотеть, а лживый мусор – всегда на поверхности!

Мусор? Мне казалось, с каждой фразой я умирала, но это было не так. Я жива. Я стою в шкафу, и я обманута. Жестоко обманута. Сказать, что творилось в моей душе, невозможно, ибо даже самый красивый и богатый русский язык не способен выразить столь сильных эмоций! Это не состояние даже. Это похороны. Похороны последних надежд, столь грациозно возложенных на искренность Димы…

– Ребята, а вы не стесняйтесь, денюжки складывайте! Поверьте, я их заслужил, потому что прошел через многое.

– А можно мне тоже добавить? – королевским тоном наградила я героя-любовника, постепенно приоткрывая двери деревянного шкафа.

– Ксюша? – чуть привстал растерянный Дима.

– Нет, что ты, не Ксюша, а состаренный жизнью мусор. Ну, или просто восторженный зритель. Можно «Браво» крикнуть? А то ты так старался, как-то обидно отпускать тебя без заслуженных аплодисментов.

– Зайка, ты не так все поняла, – пряча глаза, шептал уже бывший любимый.

– Да нет, что ты, я же старая, а значит, по определению мудрая. Так что ошибок здесь быть не может…

– Но тебе же понравилось, – самодовольно проскулил этот сорванец.

– Безумно! – не соврала я, залепив самую грандиозную в моей жизни пощечину лживому обманщику.

– А ты реально думала, что я могу в тебя влюбиться? – совсем обнаглел мой палач. – Дамочка, ты себя-то видела? Да к тебе облезлый старикашка из забытой богом финансовой конторы даже жалости не испытает, я уже молу о желании! Да, и браслет верни.

– Подавись, – сняла я с руки ювелирное чудо и, с меткостью стрелка замахнувшись, кинула его в открытое окно.

– Ты что делаешь, тварь! – толкнул меня Дима и тут же ринулся на улицу подбирать кровные семь тысяч в золотом эквиваленте.

– Ксюша, ты в порядке? – кинулся ко мне заботливый Вова.

– В полном! Кстати, молодой человек, снимайте штаны! – обратилась я к сидящему поотдаль пианисту.

– Вы мне?

– Да! А то как-то несправедливо с обоими вашими друзьями проснуться успела, а Вас вниманием обделила… Ох, неправильно это! А давай прям здесь?

– Ксюша, ты сейчас в состоянии шока, но, прошу тебя, возьми бушующее сознание в руки и успокойся! – крикнул заточивший меня двадцатью минутами ранее в шкаф железный король.

– Как ты пошел на это? Как ты посмел поспорить на меня? – я подняла глаза не в силах сдержать слезы и окинула презирающим взглядом Любиного знакомого.

– Я был против с самого начала… Но ты так возбудила пытливое сознание моих друзей, покидая в то утро мою спальню, что я не смог их отговорить от этой авантюры… Ксюш, я ведь тебе говорил, помнишь, на концерте?

– Говорил? Да я считала, что ревнуешь! – упала ему на плечо я.

– Ревную? Ксюш, ты дала мне от ворот поворот. Я понял.

– Я тоже, – окончательно утонув в слезах, я моментально вылетела из злополучной квартиры, тут же врезавшись в возвращающегося с браслетом в руках Диму.

– Аккуратней, – брезгливо пискнул мужчина, еще пару часов назад гладивший мое голое тело.

– Да иди ты к черту, зайка! – вспыхнула я и, собрав непонятно откуда взявшиеся силы, разразилась сильным ударом.

– Ты совсем что ли? – вытирая брызнувшую фонтаном из разбитого носа кровь, закричал мужчина.

– Тебе так даже лучше! Я бы даже сказала идеально! «Мне не нужно ваших аплодисментов, дурацких комплиментов!» – процитировала я Пашу Керта. – Да, и катись к черту! – добавила я уже продиктованные сердцем эмоции.

Выйдя из подъезда, я пошла прямо. Не впред, а просто прямо. Прямо в неизведанном и глухом направлении. Скупая дорожка вывела меня во двор заброшенной школы, где я не в силах сдерживать эмоции тут же упала на песок и заплакала слезами душевнобольного человека. Единственное, чего мне хотелось сейчас, это оправдания. Причем не получить его, а найти. И даже не в Диме, а в себе! Так как виноват в своем уродстве сам урод, а не бросающий в него камень! Я знаю, столь категоричные мысли не подлежат здравому одобрению, но неподвластны они и страстной критике, так как их сущность уже проверена судьбой и доказана жизнью…

– Люба, – умирающим тоном выдохнула я мобильному.

– Ксюша, доброе утро!

– Люба, я приеду?

– Конечно! А что у тебя с голосом?..

– Это долгая история.

– Вот что что, а вляпываться ты умеешь! Это Дима? Он тебя бил?

– Он меня убил, Люба. Убил.

– Тогда тебе не ко мне надо, а в морг.

По бугристым кочкам, по серому унылому утру парило синее такси, везущее заспанного старичка-водителя и обиженную всем миром молодую девушку – меня. Несло быстро, но плавно, даже несмотря на испорченную дорогу. В этот момент мне показалось, что все нормально. Просто судьба у меня такая – жить одиночкой. И, если не пытаться ей препятствовать, все будет хорошо… А может, это действительно так, и я рисую в альбоме своей жизни не своими красками? Может… Ведь не все родились под счастливыми звездами…

– С Днем Рождения! – пролился на меня дождь цветного конфетти.

– Люба, дорогая, да кто в нашем возрасте празднует?

– В нашем возрасте, да мы в самом прекрас… – начала возражения наряженная в праздничный колпак подруга, но тут же изменилась в лице. – Ребенок, а кто это в свой день рождения слёзы льет?

– Лучше завари мне чайку… с водкой.

– У-у-у… Все ясно. Айда на кухню – чай дожидается тебя вместе с твоим любимым сливочным тортом, а водку даже не проси, я лучше валерьянку достану.

– Ох, Люба-Люба, старость не радость…

– Ты из-за этого что ли плачешь?

– Нет. Хотя в какой-то степени и это успело наложить свой кровавый отпечаток…

– Рассказывай!

– Люб, а ты когда-нибудь слышала про Лжедмитрия?

– Про самозванца, выдававшего себя за царевича Дмитрия Ивановича? Конечно, слышала. Лет эдак пятнадцать назад, да кого пятнадцать, больше! Мы же по истории проходили!

– Вы проходили, а я с ним встречалась!

– Ксюш, ты себя точно нормально чувствуешь?