Houseki no kuni: Философский камень в стране самоцветов

Киноварь повернулась ко мне лицом, и я заметил, что она держит в руках чёрную шахматную доску из обсидиана, которую я заказал у нашего кузнеца. Внутри хранились каменные фигурки, которые я сам делал, чтобы не обременять Обсидиан дополнительной работой. Она уже так и так работала без передышки, изготавливая новые инструменты для работы с магистерием.

Самоцвет бережно прижимала доску к груди двумя руками.

— Ты пришёл… — произнесла она странным тоном, придирчиво осматривая меня. — Борт опять увлеклась, судя по всему. Твоя новая одежда вся в грязи.

Я мельком оглядел себя. Новый комплект одежды чёрного цвета от Берри был слегка испачкан, но на чёрном цвете это не так уж и заметно. Только на белой рубашке отчётливо видны следы травы, в то время как на чёрном халате и штанах почти ничего не видно. Даже туфли казались идеально чистыми, хотя куда я только не наступал за сегодня.

— Борт просто волнуется. Не обращай на это внимания.

— Хм, — коротко кивнула она, не меняя выражения лица. — Она хочет сделать из тебя равного ей по силе воина и добиться этого в сжатые сроки.

— Я сам на это согласился и не против. К тому же скоро будет операция на глазу, и в это время тренировки невозможны. Будет передышка.

— Уже нашли донора для глаз? — Киноварь задала свой первый вопрос, поглядывая по сторонам.

— Мы надеемся, что собранный из осколков глаз сможет функционировать нормально…

— Но ты говорил, что тот глаз так ничего и не видит.

— Да, говорил. Но мы ещё не проводили опыты с ним. Но если ничего не получится, то у нас есть один вариант, но Конго не делился со мной информацией по этому поводу.

— Понятно, — кивнула Кино, задумавшись о чём-то.

— Где сегодня сядем за шахматами? — решил спросить я, выводя самоцвет из раздумий. — У тебя в пещере или у моря?

— Я намерена сегодня одержать победу, — она едва видимо ухмыльнулась. — Идём, в этот раз сядем на холме, чтобы я могла видеть округу…

Глава 11. Музыка, вызывающая ярость

***

Сегодня настал долгожданный день, когда дожди наконец утихли и небо стало ясным.

Этот день я очень ждал и одновременно боялся. За прошедшее время самоцветы успели многое рассказать мне о лунарянах, особенно Александрит. От их рассказов у меня появились некоторые страхи перед этим врагом, хотя я видел его только на картинках. Однако мой страх был не столько связан с собой, сколько за остальных кристальных дев, которые стали для меня почти настоящей семьей. Слова «брат» и «сестра» перестали быть просто формальными терминами, относящимися к давно ушедшему миру религии. По крайней мере, я относился к этому со всей серьёзностью, так же как и некоторые из самоцветов, с которыми я часто общаюсь.

Тот факт, что где-то на Луне обитают загадочные существа, способные в любой момент появиться на Земле и похитить одну из моих новых сестер, чтобы создать из неё украшение, тревожил меня до глубины души. Нет, он приводил в бешенство. Я был не только возмущен самим их существованием, но и тем, что я абсолютно бессилен в этой ситуации. Прошло уже не одно тысячелетие с первого появления лунарян, но до сих пор не было найдено эффективного способа борьбы с ними. Это приводило к периодическим поражениям и похищениям самоцветов.

Я не мог смириться с этим обстоятельством.

Я хотел решить эту проблему.

И эта цель стала для меня самой главной, превышающей даже восстановление деревьев в угодьях. Однако я был только в начале своего пути и мог сейчас только следить за теми, кто мог вляпаться в беду и не сможет защититься от врага. Благо, таких самоцветов было немного.

— Да ладно тебе. Вышло не так уж и плохо, — подбадривал я Фос, держа её рисунки и зарисовки местности, по которым она писала путеводитель по острову.

Мы сидели на высоком зелёном холме рядом со школой уже несколько часов, обсуждая её работы и просто наслаждаясь солнцем.

— «Не так уж и плохо»? — сдержанно возмутилась дева, вырывая у меня листок и хмуря брови. — Знаешь ли, мог бы подобрать более приятные слова для начинающего художника…

— Зато я честен с тобой, — отметил я, пытаясь улыбнуться.

Но я почувствовал, как моё лицо снова окаменело.

— У тебя опять лицо начало дрожать, — заметила Фос, складывая часть рисунков в стопку и бросая их на траву. — Смазать ещё раз смолой?

— Да, ты меня здорово выручишь этим, — я кивнул и приложил ладонь ко рту.

Мои щёки снова потеряли почти всю свою эластичность, и открыть рот стало практически невозможно. При попытке сжать челюсти что-то начинало хрустеть.

— Эй-эй! Не делай ничего, а то Рутил опять сердиться будет! — заволновалась Фос, подбирая маленький деревянный горшок с крышкой с земли.

— Меня Рутил не будет ругать.

— Может быть, но мне может прилететь, ведь я не проконтролировала тебя! — сказала самоцвет, спеша открыть крышку.

Внутри горшка медленно колыхалась светлая смола с тонкой обсидиановой палочкой, плавающей в ней как на волнах. Она использовалась для обработки подвижных частей моего лица и была на самом деле удобной в использовании. На сегодняшний день мне требуется ежечасная обработка смолой почти всего моего нового лица.

Последние операции пришли успешно, но чтобы сохранить результат, необходимо было смазывать рот, уши, нос и щёки смолой, добытой из местных растений. Обычно её использовали для склеивания разбитых самоцветов, но оказалось, что она также хорошо помогает справляться с регенерацией философского камня. Эта смола не только предотвращала повторное заполнение рта камнем, но и придавала минералу свойство эластичности. Правда, эффект был непродолжительным, но с каждым новым нанесением можно было наблюдать прогресс. Если в первый день я толком не мог шевелить лицом, то сейчас даже без смолы, хоть и через силу, но всё же мог натянуть улыбку.

— Эй, хватит улыбаться! У тебя щёки опять потрескались! — забавно возмутилась Фосс, аккуратно набирая смолу на палочку и начиная распределять её по моему лицу.

— Ну и ладно. Когда смола попадает в трещины, эффект длится дольше.

Пока я говорил, мои губы и челюсть уже начали почти свободно двигаться.

— Подожди, я ещё не нанесла смолу внутри… — сосредоточенно проговорила Фосс, тыкая палочкой у меня во рту, из-за чего пришлось задрать голову вверх. — О-ой!

Сначала я услышал испуганный крик самоцвета, а затем услышал деревянный стук и почувствовал слабый удар по ноге. Медленно переведя взгляд с голубого ясного неба на Фос, я увидел, что она успела отойти от меня на несколько метров. Я не стал смотреть на свои облитые смолой штаны. И так всё было понятно. Если бы у меня были глаза, то обязательно посмотрел бы на Фос с укором.