Хождение по воде

цами.

– Но ведь мы… – перебил ее Н.

– Мы никто!

Н. опустил глаза.

– Не обижайся на меня. Я не всегда такая.

Н. наступил на толстый сук.

– Вот. Лучше смотри под ноги.

– Спасибо, – поблагодарил Н.

Оставшуюся дорогу до клиники они шли молча. Но, не упо-

требляя слов, они все-таки беседовали между собой втайне

друг от друга. И когда девушка ступила на порог больничного

двора, она неожиданно обратилась к Н.:

– Хорошо, – сказала она и поправила низ платья. – Я

Лика!

– Островских!

Девушка с вопросительной улыбкой посмотрела на него.

– Никита, – добавил он.

– Ты очень смешной, Никита!

– Знаешь, – продолжила она после небольшой паузы, —

ты живой!

– Что?

– Живой, – рассмеялась она. – Ямочки бегают, шевелятся!

А вот там, – Лика указала на клинику, – живут куклы. Доро-

гие куклы. Их капитал – как смешной колпак на голове гнома.

Ладно, не обращай на меня внимания. Я вовсе не больна. Если

только капельку, – она сложила пальцы рук и посмотрела

на него. – У-у-у-у, сильно я тебя?

Никита потер щеку.

– Дай поцелую!

Н. удивленно сделал шаг к ней.

– Забери меня в Москву, – неожиданно обратилась она

к Н.

Их лица почти соприкасались.

– Ты сама можешь уехать.

– Мне только семнадцать. Я под опекой отца.

Н. перевел дыхание, свежий запах ее духов накрыл его, сде-

лал каким-то слабым и в то же время счастливым.

– Не могу, – ответил Н. Его лицо покраснело.

– Чего ты боишься?

Он хотел было признаться, кто он и что давно знает ее,

но вдруг язык стал вязким и он промолчал.

– Когда ты следил за мной, я наблюдала за тобой. Когда я

стала доступной для тебя, ты потерял интерес. Это признак

равнодушного человека, который тщетно пытается развлечь

себя.

– Я… – язык не послушался Н., и он снова замолчал.

– Кто ты?

– У меня нет лица.

Она громко засмеялась.

– Ты так искренне это сказал. Мы все не то, что говорим

о себе и представляем себя.

– Мы лжем?

Она мягко кивнула головой. Запах ее волос коснулся Н.

Он облегченно вздохнул.

«Лжем, – подумал он про себя. – Если бы она знала…»

– Никит… Да-ва-й дружить!

Н. боязливо посмотрел на нее.

– Давай, – согласился он, будто решился на риск.

Лика сжала его руку.

Он почувствовал ее пальцы как что-то ненадежное в своих

руках.

– Тебе нравится в Швеции? – вдруг спросил он.

– Теперь нравится!

Н. решил, что пора удаляться. Ему вдруг стало неловко. Он

замешкался.

Бледно-красные губы Лики дышали так, будто к ним никто

еще не прикасался. Лишь легкая вечерняя изморозь покуша-

лась на них.

– Холодно, – отозвалась Лика. – У меня тонкий плащ, по-

ра в палату. Отпусти.

– Ах, да, – Н. смущенно выпустил ее руку.

Указательным пальцем Лика смахнула с носа Н. мушку. Она

заметила, что его что-то тяготит. Ей ужасно хотелось прижать

его к своей груди. Вдруг и к ней подступила истома. Прошлые

попытки начать свидания быстро оканчивались.

Н. посмотрел на нее.

– Пора, – с грустью сказала она.

– До завтра.

– До послезавтра. Завтра у меня много процедур.

Н. глубоко вздохнул.

– Прости, – звонко сказала она.

Лика поцеловала Н. в щеку, в которую сама же вчера от зло-

сти ударила, когда Н. попытался с ней заговорить.

– Я не умеют жить, – сказал Н.

Лики уже не было рядом.

– Если бы я умел жить, я бы радовался каждой капле до-

ждя, – сказал он. Вокруг не было ни души. Только входная

дверь покачивалась на железных навесах. Н. осмотрелся и по-

шел в свою палату.

* * *

Лика вошла в палату. Едкий запах медикаментов ударил ей

в нос. Она открыла окно и включила свет. Луч лампы мгновен-

но осветил комнату. Палата больше напоминала небольшую

залу, чем больничный закуток на одну персону.

Лика скинула плащ и подошла к зеркалу. Ее тонкая как лист

кожа на лице дышала чем-то не совсем здоровым, больше

больным духовно, а не физически. Словно каждое прикосно-

вение мужской руки портило выражение лица, как будто при-

касаясь к какому-то капризному яблоку, на котором остается

след или вмятина.

«Как бы искренне не смеялся клоун, его грим всегда давит

на зрителя, – с грустью подумала Лика. – И как бы искренне

не смеялся клоун в уборной актера, он по-прежнему будет

ощущать на своем лице остатки выцветших красок».

Она вытерла ватным тампоном макияж и вспомнила, как

один фотограф сказал, что глубина и объем ее глаз совершен-

ны. И еще многое, что он болтал, что сейчас всплыло совсем

некстати. Образ воспевателя блуждал по углам и раздражал ее.

«А этот мальчик способен вытерпеть меня…»

Лика подошла к окну. Холодный ветер гнал перистые об-

лака.

«Невозможное легко создать, – прошептала она, – даже

если все возможное ты уже потерял».

В это время Н. вышел на третьем этаже из лифта. Вдруг

кто-то тихо окликнул его. Он обернулся, но коридор был пуст.

Часть первая

– Но у него душа грязная; он знает

и не решается, он знает и все-таки

гарантии просит. Он на веру

решиться не в состоянии. Он хочет,