Хожение за три моря Афанасия Никитина (другой перевод и текстологическая обработка)

Табаи. рассказывая о возвращении войск из похода на Ориссу не позднее августа 1472 г. (см. прим. 190). И. П. Минаев считал, что об этих событиях русский путешественник ничего не говорит, так как полагал, что известие о взятии трех «великих» городов, вероятно, относится к той войне на побережье, где действовали войска Махмуда Гавана (Минаев, с. 95, 109). Уникально сообщение Никитина о численности войска, участвовавшего в походе на Ориссу. Как и Фериштэ, Афанасий Никитин рассказывает об огромных богатствах, вывезенных победителями, но он еще и дополняет хроники сообщением о том, что все драгоценные камни из этой добычи были скуплены Махмудом Гаваном.

¹⁹⁰ а т пришли о Оспожин дни— Оспожин день (Успенье) приходится на 15 августа (см. прим. 86), следовательно, войска из похода на Ориссу вернулись до указанного срока. — Слово «пришие» в той же фразе — описка переписчика, далее на нужном месте стоит «пришли». В Сухановском изводе эта часть фразы опущена.

¹⁹¹ пошол воевати Чюнедара великое княжение индийское— Чюнедар — искаженное Виджаянагар, название столицы и государства; Биджанагар — у мусульманских авторов, в том числе у Абд-ар-Раззака Самарканди (см. прим. 203). Далее Афанасий Никитин пишет о городе как «Бичингр», а раджу называет «Бине- дарьским» князем. Известия о начальном и неудачном периоде войны против Вид- жаянагара нет в хронике Фериштэ, хранит молчание и Таба Табаи, но у последнего автора есть важное сообщение о совете у Мухаммед-шаха 11 Г, на котором Махмуд Гаван объявил, что покорит все государство Виджаянагар. Это является прямым подтверждением свидетельства русского путешественника о цели похода, начатого осенью 1472 г.

¹⁹² у бинедарьскаго князя— махараджа Виджаянагара Вирупакша II (1465— 1486 гг.), последний правитель из династии Сангама. Далее Афанасий Никитин называет его «индийскый салтан кадам». (См. прим. 196, 202). Примечательны упоминания численности войска махараджи Виджаянагара.

¹⁹³ Султан выхал из града Бедеря восмой мсяцъ по Белице дни— далее описано войско Мухаммеда III, выступившего в поход на крепость Белгаон. По индийским источникам выезд из Бидара состоялся в марте 1473 г., по Афанасию Никитину получается, что в январе, так как путешественник отметил Пасху в этом году в мае. Численность войска Мухаммеда III дана в хрониках в общей форме, указанием, что рать была бесчисленна, что воинов было как песчинок на берегу моря. Афанасий Никитин сообщает конкретные цифры как войска одной, так и другой стороны. Однако при этом следует иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, числепность рати отдельных «возырей» указана номинально, то есть столько, сколько каждый из них должен был выставить. Во-вторых, воинов сопровождала прислуга, так что численность каждого отряда и армии в целом была значительно меньше. Обращает на себя внимание, что число слонов указано более точно; большая их численность только у султана и его брата. «Трудно понять, как может существовать в походе такая огромная армия, с таким количеством людей и животных, — пишет Ф. Бернье, не раз сопровождавший индийские войска во время их передвижения по стране. — Но для этого надо принять во внимание, что индийцы очень умеренны и непритязательны в пище и что из всей этой огромной массы всадников едва ли десятая или даже двадцатая часть ест мясо. Им нужно только их кичери, смесь риса с овощами, которую они поливают соусом из жареной муки с маслом; этим они вполне довольствуются. Кроме того, надо иметь в виду, что верблюды чрезвычайно выносливы в работе и легко переносят голод и жажду; им надо немного пищи, и они едят все что угодно. Как только армия приходит на стоянку, погонщики верблюдов выводят животных на поля, и те едят там все, что попадется. Кроме того, те самые купцы, которые торгуют на базарах в Дели, обязаны снабжать базары в походе. Все мелкие торговцы, имеющие лавочки на базарах в Дели, держат их и в армии; они делают это по принуждению или по необходимости; наконец, что касается фуража, то эти бедные люди шныряют повсюду по деревням и скупают и забирают, что попадется. Обыкновенно они прибегают к тому, что сгребают специальными лопатами поля и собирают траву, которую продают армии иногда дешево, а иногда и по дорогой цене» (Бернье, 311).

¹⁹⁴ а 6 возыревъ индийских— важное указание Афанасия Никитина на то, что

феодальная верхушка Бахманидского султаната состояла не только из мусульман, хотя последние и преобладали: их двадцать из названных путешественником двадцати шести везиров. Далее Афанасий Никитин рассказывает о конфликте с вези рами-индусами, которые выставили в общей сложности сорок тысяч конных и сто тысяч пеших: «И султан ополлся (разгневался) на индян, что мало вышло с ним...»

¹⁹⁵ да сто лютых зврей— речь, вероятно, идет о гепардах, которых вели каж дого «на двою чепх». «Александрия»» повествует о том, что в войске индийского царя Пора были обученные для войны львы: «повел и обрте.. лвов, иже бяше на брань учинены ходитп»». А среди добычи александрова войска повесть назы вает «лвов ловных» и «пардусов» (ПСРЛ, выи. 6, с. 118, 129).

¹⁹⁶ А с ындйским авдономом— по-видимому, здесь говорится о махарадже Виджаянагара. — Авдоном (греч.) — независимый правитель. В переводе Н. С. Ліа ева сказано «самодержец», от греч. «автократ».

¹⁹⁷ двесте тысяч конных людей— цифра слишком высокая, в Троицком изводе— «дв» тысячи, но другим почерком исправлено на «двЬсте».

¹⁹⁸... правую вру богъ вдает. А праваа вра бога единаго знати, и имя его призывати на всяком мсте чисте чисто. —Это высказывание Афанасия Никитина, непосредственно примыкающее к написанной но-персидски фразе: «А Мухаммедова вера им годится», свидетельствует о том, что под влиянием долгого пребывания в иноверной среде он усвоил особое, явно не ортодоксальное с православно-христианской точки зрения мировоззрение, своего рода синкретический монотеизм (см. выше, статью «Русский „чужеземец ⁴* в Индии XV в.»). Неубедительным представляется толкование этого места Н. С. Трубецким, излагавшим мысль Афанасия Никитина так: «... хотя с виду пслам как будто помогает своим последователям, тем не менее бог-то знает, какая вера истинная, а какая неистинная» (Труб., с. 449). У Афанасия Никитина слова о «правых верах» следуют за рассказом о победах султана и заявлением о том, что «Мухаммедова вера им годится»; оговорок «с виду... как будто... тем не менее» у него нет — они произвольно вставлены Н. С. Трубецким.

¹⁹⁹ ва мсяцъ до улу багряма бесерменъскаго— в 1473 г. начало этого праздника приходилось на 8 мая. Значит, Афанасий Никитин окончательно оставил Би- дар в апреле 1473 г., когда стало известно об окончании войны против Виджаянагара. Мухаммед III и Махмуд Гаван с войском прибыли в Гулбаргу в конце мая 1473 г. Во время возвращения из похода, как сообщает Фериштэ, умерла мах- дума-джехан, мать султана, и тело ее было отправлено в Бидар. Войско задержалось в Бпджапуре, и султан, восхищенный окружающей местностью, даже решил остаться здесь на период дождей. Но на Декан обрушилась засуха, колодцы пере сохли, и войско двинулось в Бидар. Страшное бедствие, печально известное как «биджапурский голод», продолжалось два года. Об этом, вероятно, и напоминают слова русского путешественника о «безводице».

²⁰⁰ Велик день взял в Келъбери— не имея возможности определять в Индии сроки пасхи, Афанасий Никитин говорит, что отметил этот праздник в Гулбарге (пятый за пределами Руси) не в срок, как и предыдущий.

²⁰¹ один город взяли индийской— город Белгаон, осада и взятие которого в 1473 г. подробно описапы в индийских хрониках. Крепость была окружена глубоким рвом. Раджа Викрама (в хронике Фериштэ — Биркана) с началом осады предлагал мир, но советники Мухаммеда III отвергли это предложение, хотя некоторые и поддержали его. Они стремились к громкой победе. Под стены крепости стали подводить пороховые мины, в результате чего осаждающим удалось образовать значительную брешь. Начался штурм. Бахманидские войска встретили сильные отпор со стороны осажденных, но в конце концов ворвались в крепость. Раджа Викрама под видом посланца к султану явился в военный лагерь Мухаммеда III. Допущенный к султану, он назвал свое действительное имя. Так как он изъяви.; полную покорность, Мухаммед III принял его в число своих придворных. По рас сказу Фериштэ, главным героем штурма Белгаона был молодой султан, которому после этого поднесли титул «лашкари» — воин, как борцу за веру. Согласно же сведениям Афанасия Никитина, главную роль сыграл Махмуд Гаван: «а град же взял индийский меликъчанъ хозя». Взятие Белгаона позволило придворным хро-

нистам всю войну представить как победоносную для Бахманидов, с чем резко расходится оценка Афанасия Никитина: «а война ся имъ не удала».

²⁰² А индийский же салтан кадам— так Афанасий Никитин называет правителя Виджаянагара. Ю. Н. Завадовский предлагал иное чтение: «Султан хадим» (арабско-перс.), султанов слуга. Однако, писал И. П. Петрушевский, здесь, судя по контексту, имеется в виду государь Виджаянагара (Петрушевский, с. 239).

²⁰³ в Бичингр— город Виджаянагар («Город побед») на р. Тунгабхарда, столица одноименного государства, южного соседа Бахманидского султана. (См.: прим. 191). Город был расположен на склоне горы и окружен несколькими рядами стен. Вартема, побывавший здесь несколько десятилетий спустя, говорит о трех кругах внешних стен. Афанасий Никитин также говорит о горе («гора велика») и трех рвах: «около его три ровы». Отмечает он и то, что Тунгабхарда разделяла город на две части: «да сквоз его река течет». Наиболее подробно описание Виджаянагара дано Абд-ар-Раззаком Самарканди, побывавшим здесь в 1442—1443 г. в качестве посла султана Шахруха. Огромные камни в рост человека были врыты в землю на подступах к крепости. Пространство между тремя стенами было, по ого словам, занято возделанными полями, садами и домами. От северных ворот города до южных ворот насчитывали два фарсанга, около 12 км. В центре находилась цитадель с царским дворцом. «А сидит в гор в Бичингр, — пишет Афанасий Никитин о махарадже, — а град же его велми велик». Девять ворот вели ко дворцу. Из них пять больших, день и ночь их сторожили военачальники с солдатами. Ворота вели из одного двора в другой. За большими воротами находились четыре меньших, с привратниками. Перед воротами царского дворца, рассказывает Абд-ар-Раззак Самарканди, находились четыре базара с высокими аркадами и галереями. Над всем этим высилось здание для царских приемов. В числе дворцовых зданий, поразивших его роскошью, он отмечает дворец градоначальника, около которого располагались помещения для двенадцати тысяч солдат городской стражи. Подоходный доход с увеселительных домов города шел на содержание этой стражи, составляя двенадцать тысяч фаномов в день. Дворец утопал в розах и был окружен многочисленными каналами и протоками. Город вел большую торговлю, на улицах постоянно была разнородная толпа, здесь были индийские купцы, арабские купцы, купцы из многих стран. Сюда привозили ткани, кораллы, медь, ртуть, шафран, розовую воду, опиум, сандал, камфару, мускус; из Ормуза привозили жемчуг, из Пегу и с Цейлона — драгоценные камни. На быках и ослах везли перец с Мала- барского побережья. Описание внутренней части города, производившей сильное впечатление на всех путешественников, отсутствует в записках Афанасия Никитина, да и свидетелем осады, им описанной, Никитин не был: он находился в это время в Бидаре. Но Афанасий Никитин так образно передает внешний вид города- крепости, что вполне возможно, что русский путешественник, который около полугода провел в Каллуре, неподалеку от границы, посетил окрестности Виджаянагара и своими глазами видел «долъ и чюдна мста велми».

²⁰⁴/1 на воду смотрит, а взяти нкуды— осаждающие Виджаянагар видели воды реки Тунгабхарды, протекавшей через город, но не смогли к ней пробиться. В словах Афанасия Никитина «под городом же стояла рать мсяц, и люди померли безводни, да голов велми много изгибло з голоду да з безводицы» видны признаки засухи, которая охватила в 1473—1474 гг. значительную часть Декана.

²⁰⁵ А град же взял индийской— речь идет о взятии Белгаона (ср. ранее: «один город взяли индийской» — прим. 201), а не Виджаянагара, как полагал И. П. Минаев (Минаев, с. 110). Афанасий Никитин дополняет индийские хроники, сообщая о том, что осада города была интенсивной и продолжалась двадцать дней: «день и нощь бился з городомъ 20 дни, рать ни пила, ни ла, под городом стояла с пушками». Хроника Фериштэ говорит о двух тысячах воинов, погибших при штурме. Русский путешественник называет общее число потерь за время осады: «а рати... изгибло пять тысяч люду добраго». Афанасий Никитин передает, что ворвавшиеся в крепость войска перебили тысячи людей, мужчин и женщин. Говорит он и о характере военной добычи: в плен взяли двадцать тысяч человек, взрослых и детей, и всех их обратили в рабство. — Меликъчан-хозя— испорченное ходжа малик-ат- тутжар, т. е. Махмуд Гаван (ср. «а земля меликханова»).

²⁰⁶Л болшаго города не взял— это замечание Афанасия Никитина относится к Виджаянагару, осажденному войсками Махмуда Гавана. Комментаторы записок Афанасия Никитина полагали весь текст от слов «А индийскый же салтан кадам» и до «А болшаго города не взял», относящимся к одному городу, Виджаянагару. Чтобы объяснить явное противоречие: «а град же взял» и «а болшаго города не взял», И. И. Срезневский писал, что Махмуду Гавану не удалось взять центра города — цитадели, в которой укрылся правитель страны. И. П. Минаев обратил вни мание на другое противоречие: «По Афанасию Никитину выходит,— писал он, — что поход, который он назвал неудачным, окончился однако же взятием Виджая- нагара» (Минаев, с. НО). В действительности в указанном тексте речь идет о двух разных городах: осада Белгаона закончилась взятием крепости, тогда как первая по времени осада Виджаянагара закончилась полной неудачей. Афанасий Никитин называет несколько обстоятельств, которые дали ему основание для оценки войны в целом — взят один Белгаон, а столица государства Виджаянагара не взята; большие потери от голода при осаде столицы, убитыми при осаде Белгаона; наконец, война эта, третья подряд, стоила огромных средств — «казны много истеряли», а расчеты на захват сокровищ раджи Белгаона не оправдались — «казны же по было никакой». Так что нрав был Афанасий Никитин, подводя общий итог: «А война ся имъ не удала».