Хозяева руин
Шрифт:
– Поспать бы, – протянул армеец. – Слышишь, я бы прилег пока что, а? Только ты растолкай, если лейтенант сюда заявится.
– Еще чего! В карауле спать не положено, – ответил другой голос.
– Вот именно. Так я бы покемарил, а если лейтенант сюда придет, ты меня разбудишь, а?
– Не положено!
Значит, их там двое, как минимум. Стараясь ступать бесшумно, Алекс спустился в подвал.
– Яна, ты здесь?
– Здесь, где же еще?
– Похоже, их двое. Нам с ними не справиться.
– А с одним бы ты справился?
Алекс не ответил. Хороший вопрос. Вот только хорошего ответа он не знает. Он присел на нижнюю
– У меня есть идея. Нужна леска, или прочная бечевка, или еще что-то в таком роде. Найдется у тебя что-нибудь?
– Нет, совсем ничего… Хотя постой! Есть леска! Я совсем забыла! Целый моточек лески, она прочная!
– Заметь, я не спрашиваю, откуда у тебя леска.
– Мог бы спросить.
– Зачем? Я слышал, как в «Балагане» мужик причитал, что потерял моток лески. Он еще на рыбалку собирался, а его подкалывали, что в реке такие мутанты завелись, которые его самого поймают без всякой лески. Очень чудака расстраивала потеря.
– Совпадение. Мало ли у кого что пропало. Кругом одни растяпы.
Алекс не стал продолжать этот разговор. Это просто большая удача, что у Яны нашлась леска. Еще одна удача – что строилось здание гауптвахты спешно, остались и торчащие из бетона арматурные штыри, и строповочные кольца. Алекс с Яной пристроились у лестницы, где из-за двери струился тусклый свет. Алекс привязал леску к загнутой арматурине, торчащей из стены, протянул поперек лестницы так, чтобы она пряталась в тени ступеньки, пропустил через покрытое ржавчиной строповочное кольцо и двинулся по коридору к камере. К свободному кольцу лески он привязал выломанную из двери решетку. За нее проще ухватиться, не выскользнет из пальцев.
– Ну что, приступим?
Алекс попытался спросить бодрым тоном, но голос все-таки слегка дрогнул. На самом деле он немного трусил, очень уж сомнительный план пришел ему в голову… но другого не было, оставалось попробовать этот. И поскорее, пока не явился лейтенант, которого вспоминала охрана. Открытую Яной дверь они оставили незапертой, но ключ так и торчал из скважины. А сами укрылись в камере – не «своей», а той, что напротив. Тишина… и темнота.
– Ну что, готов?.. – спросила Яна. – Чего молчишь?
– Плечами пожимаю.
– Этого я не понимаю. Ты должен был кивнуть.
– Уже киваю.
Яна облизнула губы и пронзительно завизжала. Потом еще и еще.
Заскрежетал в заржавевшем замке ключ, сверху, с лестницы, протянулась полоса света.
– Эй, чего здесь? А ну, отставить шум!
– Чего орете?.. А?..
Яна издала особенно пронзительный вопль.
– Я схожу вниз, проверю, – заявил один из охранников.
Яна снова завизжала. Один из караульных, грохоча ботинками, направился вниз. Он не спешил, и Алекс его отлично понимал. Что бы ни случилось у арестованных, торопиться некуда. Армеец подошел к запертой двери, собрался посветить фонариком сквозь смотровое оконце и лишь теперь заметил: решетки нет. Алекс наблюдал за ним свозь щель из противоположной камеры.
– Ах ты ж… – Солдат не слишком обеспокоился.
Ну мало ли, что ржавую решетку выломали, дверь-то по-прежнему заперта. Он склонился к оконцу и направил луч фонарика внутрь. В коридоре сразу стало темно, второй армеец то ли не имел при себе фонарика, то ли не стал включать.
Алекс с Яной бросились на охранника сзади,
втолкнули в камеру, и Яна повернула ключ в замке. Алекс метнулся к стене, у которой оставил решетку с привязанной леской. Схватил ее и дернул, заставив леску натянуться.Второй армеец, слыша в темном коридоре шум потасовки и возмущенные крики напарника, бросился по лестнице вниз, в темноту. Запнулся о леску и полетел по ступенькам. Он не успел даже выкрикнуть ругательство – каска звонко ударилась о бетон, боец пересчитал головой ступеньки… и замер на полу. Когда он убрался из дверного проема, в коридоре снова стало светлее, немного, совсем чуть-чуть.
Алекс, тяжело переводя дыхание, уставился на лестницу. Его сердце бешено колотилось.
– А ведь сейчас уже сумерки, – проговорил он.
Они с Яной переглянулись. Обоим до последнего момента не верилось, что с охраной удастся разобраться, и теперь даже растерялись.
– Откройте, вы! Откройте сейчас же! – заорал запертый охранник. – Кому говорю! Эй, Петров! Петров! Санька! Откройте, сказал!
Боец несколько раз ударил ботинком в дверь.
– Эй, откройте!
– Заткнись, – буркнула Яна, – а то гранату в окошко брошу.
– Ну чего ты! Мы ж с вами по-хорошему, – другим тоном заговорил солдат. – А вы сразу гранату…
– И мы по-хорошему. Лучше замолчи.
Алекс тем временем обыскал упавшего с лестницы солдата и собрал оружие.
– Яна, идем!
Они поднялись. В самом деле, уже смеркалось, в окнах было видно темно-синее вечернее небо. Где-то в отдалении раздавались голоса. В подвале все еще кричал боец – требовал, чтобы его отпустили. Но снизу звуки в караулку почти не проникали. Когда Алекс запер массивную, окованную стальным листом дверь, жалобы запертого стало едва слышно.
– Хорошо это у них устроено, ничего не доносится из погреба, – заметила Яна. – А что мы теперь будем делать?
– Я сам собирался тебя об этом спросить. Уберемся отсюда для начала, а там будет видно. Слышишь, как тихо? Это не стойбище Черного Рынка, здесь особо не пошустришь – чуть засветился, и тревогу поднимут. Тогда весь лагерь услышит! Нам нужно прокрасться к ограде и бежать. Затаимся, будем ждать случая, чтобы вытащить Шведа.
– Лучше бы он сам как-нибудь вытащился, – вздохнула Яна. – Он же такой, все может! А когда не будет о нас беспокоиться, то станет действовать свободнее. Он сейчас ничего не делает, поскольку боится, что армейцы на нас отыграются. А то бы он им показал! Как ты думаешь?
Алекс только вздохнул. Он бы хотел надеяться, что Швед сам управится. Но, как бы там ни было, сперва нужно смыться отсюда самим. А уж потом как-нибудь выбрать удачный момент и…
Они покинули гауптвахту. В сумерках светились окна двухэтажки, где расположился штаб армейцев. По стенам казарм гуляли красные отсветы костров. Алекс с Яной пошли в другую сторону – туда, где не было видно расположившихся на ночевку армейцев. До ограды они добрались, никем не замеченные, но вдалеке показался патруль – в темноте плыл луч фонарика, обшаривал бетон стены. Беглецы упали в кусты и замерли. Алекс почувствовал, как часто забилось сердце. Пока справлялись с караулом и бежали с гауптвахты – ничего такого не ощущал, наверное, просто не успел поволноваться. Там все происходило быстро, а сейчас… они с Яной затаились в кустарнике, заросли совсем низенькие, по колено. Медленно-медленно плывет в темноте луч фонарика, приближаются голоса патрульных: