Хозяин гиблого места

– Что это… что это за камера пыток такая? – пробормотала Саша, не в силах отвести взгляд от страшной картинки.

– Не знаю, – Войтех покачал головой. – Но мне кажется, все это должно быть как-то связано: исчезновение колдуна, скелеты, надпись краской в первом гроте, пропажа друзей Ивана и даже то, что этот телефон до сих пор работает.

– Хотела бы я знать как. Давай убираться отсюда, а? Уже понятно, что в этом коридоре выхода нет, иначе этот человек, – Саша бросила взгляд на скелет перед ними, – его нашел бы.

Глава 12

9 марта 2013 года

Безымянный остров, р. Бузан

Красноярский край, Астраханская область

– Я предлагаю задержаться здесь, – сказал Войтех, когда они пополняли запасы воды, наткнувшись на небольшое подземное озеро.

Грот, в котором они оказались, был больше всех предыдущих и уходил так далеко вперед, что другой его конец тонул во мраке. Сталактиты и сталагмиты наполняли его в таких количествах, что он становился похож на каменный лес. Войтеху не очень нравился такой простор, но он видел, что силы Саши давно на исходе, а здесь хотя бы была вода, что позволяло еще раз сменить ее повязку и умыться.

– Я не возражаю, – устало отозвалась Саша, садясь прямо на камни и прислоняясь спиной к стене. – Найдем выход на час позже.

– Встань, – велел Войтех, залезая в рюкзак и доставая из него небольшую подстилку. Иван знал свое дело и неплохо снарядил их. – Камни холодные.

Когда Саша пересела на подстилку, он занялся ее повязкой.

– Знаешь, о чем я сейчас мечтаю? – спросила Саша, наблюдая за тем, как он почти профессионально перевязывает ее руку тонким шарфом, который уже давно стал похож на половую тряпку.

– О чем?

– О жареной курице. Когда я была маленькой, мы с родителями каждое лето ездили на море поездом. Это занимало два-три дня. Обычно таких отдыхающих собирался целый вагон. И у всех была одинаковая еда: курица в фольге, черный хлеб, свежие огурцы, соль в спичечном коробке. У многих еще вареные яйца, но в нашей семье на это было табу. Яйца надо было съесть в первые шесть часов, либо хранить в холодильнике. А мне всегда их до ужаса хотелось. Вот сейчас точно так же до ужаса хочется той самой жареной курицы из фольги. Кажется, целиком бы съела.

Войтех мог понять это желание, более того, полностью его разделял. Закончив с повязкой, он снова залез в свой рюкзак, на этот раз в маленький боковой кармашек и вытащил оттуда две небольшие шоколадки.

– Курицы у меня нет, но могу предложить это, – он протянул шоколадки Саше.

Та удивленно посмотрела сначала на шоколадки, потом на него, а затем рассмеялась.

– Господи, Дворжак, ну как тебя не называть Тешей? Ты же какое-то невероятное чудо, – она взяла одну шоколадку и подвинулась, освобождая ему место рядом с собой. – Откуда они у тебя?

– Купил на случай видений, – признался Войтех, садясь рядом и разворачивая вторую плитку. – Единственный известный мне способ справиться со слабостью после них.

– Тогда надеюсь, их у тебя в ближайшее время не будет, потому что мы съели весь твой стратегический запас.

Саша сняла каску и положила ее рядом. Она всегда терпеть не могла шапки, надевала их только в самый большой мороз, а уж неудобная каска мешала ей с того момента, как они вошли в эту пещеру.

Сидеть без движения на холодных камнях было не очень уютно. До этого от усталости, боли и страха Саша не чувствовала холода, и только теперь он начал подступать к ней, словно забираясь под одежду. Она зябко поежилась и обхватила себя руками, надеясь немного согреться.

– Ты замерзла, – констатировал Войтех, заметив это движение. Впрочем, и без него было понятно, что Саша не могла не замерзнуть. В пещерах было гораздо холоднее, чем на поверхности, даже он сам уже довольно ощутимо замерз, а Саша к тому же обладала таким телосложением, при котором у человека почти нет подкожного жира. В повседневной жизни, учитывая веяния моды, это играло ей на руку, но, когда речь заходила о выживании в экстремальных условиях, становилось большим недостатком. – Иди сюда, я попытаюсь тебя согреть.

Саша на мгновение нерешительно замерла, а затем подвинулась к нему ближе. В данный момент ей было важнее согреться, чем переживать по поводу того, что кто-то может неправильно понять. Войтех обнял ее и крепко прижал к себе.

– Еще один эпизод в коллекцию тех, о которых я не буду рассказывать Максиму, – сонно пробормотала она, закрывая глаза. Спать хотелось почти невыносимо.

Войтех молча снял свою каску и после недолгого колебания выключил на ней фонарь. Потом то же самое он сделал и с тем фонарем, который лежал рядом с ним.

– Надо выключить свет, – прокомментировал он, игнорируя замечание про Максима. – На твоей каске тоже. Чтобы не сажать батарейки.

Саша приоткрыла один глаз, нашла рукой каску и щелкнула выключателем. Грот мгновенно погрузился в темноту, такую уютную для нее, и такую страшную для Войтеха.

– Разбуди меня через полчасика, – попросила Саша.

Войтех промолчал. У него сна не было ни в одном глазу. Согреться ему было сложнее, поскольку холодная каменная стена, к которой он прислонялся спиной, почти сводила на нет тепло, исходившее от Сашиного тела. Темнота и тишина опять начали давить на него, заставляя снова и снова возвращаться мыслями к самому страшному моменту в его жизни.

Войтех почувствовал, как сильно забилось сердце, дышать снова стало тяжело. Умом он понимал, что уж здесь-то достаточно воздуха, но легкие словно сковывало подступающей паникой.

– Саш? – неуверенно позвал он, боясь, что она уже уснула.

– М? – отозвалась она, даже не пошевелившись.

– Поговори со мной, – тихо попросил он. – О чем угодно. Немного. Не могу слышать эту тишину.

– О чем угодно? – Саша села чуть прямее и потерла ладонью глаза, чтобы прогнать сонливость. – Ты рискуешь, – она улыбнулась.

– Я всегда рискую, когда разговариваю с тобой, – усмехнулся Войтех. – Но сейчас я готов пойти на этот риск.

Саша на несколько секунд задумалась.

– Знаешь, когда я была студенткой, мы играли в такую игру: задавали друг другу по три вопроса. Отвечать нужно было честно. Либо, если отвечать не хочешь, исполнять желание задавшего вопрос. И раз ты готов пойти на риск, как насчет поиграть?

– Идет, начинай, – с готовностью отозвался Войтех. Сейчас он был готов согласиться на что угодно.