Хозяин моего сердца

От подобных мыслей испортилось настроение. На голограмме в этот момент габаритный мужчина крикнул на женщину и встряхнул стул так, что она взвыла от боли. Невелус поморщился. Ему нравилось причинять незначительную боль партнерше, но только по взаимному согласию, ощущая ее сексуальную энергию и удовольствие. А сцены допроса императора расстраивали, при этом несговорчивость бывшей жены — злила.

— Я хочу поговорить с мужем! — заорала она, когда получила очередную пощечину от своего мучителя.

— Его величество не желают с вами разговаривать, — отвечали ей и снова спрашивали, и снова били.

Невелус уменьшил звук и отвернулся, углубившись в чтение государственных документов, отчетов, доносов и прочих текущих бумаг. Отвлекся он лишь тогда, когда, не смотря на убавленную громкость, до него донесся отчаянный визг Намины. Один из палачей перед лицом женщины держал за лысый хвостик извивающегося грызуна. Крыса испуганно пищала почти в унисон с бывшей женой. А молодцы, быстро нашли подход к несговорчивой дамочке. Все же императору не хотелось портить атласную, гладкую и такую нежную кожу бывшей супруги. Просто так, в память о былом. Невелус считал себя добрым и достаточно сентиментальным в некоторых вопросах.

— Вы будете говорить, Намина? — тихо спросил офицер, склонившись почти к самому уху. Верещащего зверька он по-прежнему держал в нескольких сантиметрах от лица императрицы.

— Уберите ее, умоляю вас! — причитала Намина и дергалась в своих путах, тщетно пытаясь освободиться.

— Непременно, — спокойно согласился с ней мужчина и ласково почесал крыске розовое брюшко, поросшее редкой шерстью. — Сразу, как только вы расскажете все, что знаете о покушении на саорга.

Невелус скривился. Крыс он и сам недолюбливал, а вот жена могла упасть в обморок при виде маленького мышонка.

— Уберите! — не унималась Намина.

— Говорите, или я позволю зверушке обнюхать ваше лицо.

— Не-е-е-ет! — заорала женщина, когда расстояние от крысы до ее головы резко сократилось. — Я скажу, скажу-у-у-у!

— Вы испытываете терпение императора! В ваших интересах чистосердечно рассказать все.

Мужчина извлек из промасленного пакета небольшой кусок сала. Зверек, задергав усиками, принюхался, а потом и вовсе потянулся к лакомству.

— Голодная! — довольно сообщил бывшей императрице палач. — А теперь давайте смажем салом вашу щеку, Намина. Теперь нос. Ну, и немного подбородок. В этом мире у каждого должна быть своя заинтересованность, не правда ли? И у королевы, и у грызуна.

Крыса стала перебирать лапками, рука офицера словно нечаянно дрогнула, и зверек приблизился к лицу женщины еще на сантиметр. В прекрасных глазах Намины застыл ужас. Она завизжала так, что Невелусу пришлось зажать уши, лишь потом супруга заговорила: быстро, сбивчиво, глотая слова и изрядно волнуясь:

— Это Ригли! Он уговорил меня, он предложил захватить седнианцев, он принес кровь аскеда! Он! Он! О-о-о-он! Только уберите ее от меня-я-я-я! — у бывшей императрицы началась истерика. Невелус никогда не видел жену в подобном состоянии. Жалкое зрелище. Теперь, при мыслях о Намине, он будет вспоминать вовсе не страстный секс и соблазнительное тело, а этот мерзкий допрос.

— Отлично. А теперь уточните, для чего советнику императора понадобилось уничтожать союзника Ликерии?

— Я не знаю! — женщина дрожала, а по щекам кривыми извилистыми дорожками стекали слезы.

— Так уж и не знаете? — голос офицера стал мягким, почти нежным. — С трудом верится, чтобы такая умная женщина стала выполнять задание подданного, не зная конечного результата.

Рука с крысой опустилась преступно близко к плечу бывшей императрицы, и острые коготки зверька коснулись легкой ткани вечернего платья. Женщина захныкала и замотала головой.

— Я же сказала вам все!!! Все!!! Уберите от меня эту мерзость!!!

— Мне отчего-то кажется, что ваша откровенность, миледи, не предельна, — продолжил свои размышления палач, не обращая на истошный визг никакого внимания. Он нарочито вздохнул и сказал, обращаясь к крысе: — Устала, маленькая? Сейчас я тебя покормлю.

Когти грызуна оставили затяжки на лифе, скользнули по плечу Намины и… Тут женщина заговорила:

— Ригли угрожал мне. Он шантажировал и запугивал!

— Чем может напугать императрицу ее верноподданный? — офицер скептически выгнул бровь.

— Он сказал, что убьет Натана… А ради сына я сделаю все, даже убью собственного мужа, чтобы освободить трон для другого… — последние слова Намина выдохнула и устало склонила голову на грудь.

— Говорите яснее. Кто этот другой, для которого вы расчищали трон своего мужа? — Крыска уютно пристроилась на широком плече палача.

— Ригли! Этот другой — Ригли! Я сказала вам все!!! — темные локоны выбились из некогда идеальной прически, и теперь темными прядями лежали на оливковых плечах императрицы.

Невелус невольно залюбовался. Вот такая уставшая, растрепанная и замученная Намина напомнила ему ту юную служанку, от которой у молодого императора сносило голову, вскипала кровь и вообще, он был готов бросить к ее ногам всю вселенную. Что же с людьми делает жизнь? Для того, чтобы убить искренность нужно всего лишь раз пойти на сделку с совестью. Вообще, о чем он? Власть и совесть несовместимы хотя бы потому, что понятия о чести, порядочности и правде у каждого свои. А жалость лишь все усложняет. Зачем жалеть о прошлом человеку, который в любой момент может получить все, что захочет? И все же… Намину ему было немножечко жаль.

Невелус не сомневался, что хитрая лисица, в которую за годы дворцовой жизни превратилась его жена, не сказала правды. Точне, думала, что не сказала. А правда, как водится, у каждого была своя. Намина хотела устранить неугодного мужа, посадить на трон наследника и стать его регентом. Ригли… Ригли всегда ему завидовал. Этот желал трон лишь для себя. Их общая проблема заключалась в том, что у императора была своя собственная правда, и она никак не совпадала ни с одной из их позиций.

Намину увели в камеру. Голограмма погасла, а мужчина еще долго сидел в шикарном кабинете, утопающем в роскоши, на жалких обломках своей собственной жизни. Так случается, что самый богатый и облеченный властью человек, становится самым нищим, едва за ним закроются двери личных покоев. Обмануть себя можно, ненадолго, но какой в этом смысл? Ведь ты все равно знаешь правильный ответ.

— Эй, кто там? — крикнул Невелус, и тут же в дверях возник распорядитель императорских покоев.

— Что угодно Вашему величеству? — человек низко поклонился.

— Моему величеству угодно вина! Много! И женщин!

— Сию минуту, мой господин.

***

Тайрон смотрел на спящую Диану и улыбался. Счастье, оказывается, очень похоже на огромную волну в Серебристом океане родной планеты. Она подхватывает тебя и несет, несет, не спрашивая, хочется ли тебе этого, а ты плывешь, и дух захватывает. Он нашел свою волну, он завоевал и обрел. Разве это не настоящее чувство, когда ценишь жизнь другого человека гораздо больше, чем свою? Ради Ди он отдал бы всю свою жизнь, до капли.