Хозяин порталов (Спираль Миров-2)

плохо.

– Наслышан про операцию, наслышан. Молодцы,

спасли солдат из плена.

– Офицеров.

– Товарищ Амазонка, надо ещё разобраться, кто из

них офицер, а кто красный командир или вообще рядовой. Это уже

наша забота. Расскажите лучше про основное задание.

– Немцы распространяют ложную информацию.

Человек, назвавшийся Яковом, таковым не является.

– И где он сейчас, товарищ Сфинкс?

– Остался на той стороне — тяжёлые ранения

несовместимые с жизнью.

– Имя-то вы хотя бы узнали?

– Зовут Руслан, фамилию сказать не успел,

скончался.

– Надо было принести тело.

– Каким образом, Лаврентий Павлович? По нам там

из танков садили. Последние человек пятнадцать все полегли.

– И этот Руслан тоже?
– нарком сверлил меня

недоверчивым взглядом.

– Снаряд разорвался рядом с ним.

– А как же вы выжили?

– Мы находились на другом конце коридора,

контролировали подход к зданию.

– Немцы почему всполошились?

– Их там было как комаров на болоте. Вполне

вероятно заметили непорядок. Тем более перед акцией проходила

ночная проверка.

– Так-так-так. Могло быть и предательство.
– Берия

откинулся на спинку кресла.
– Какие ещё есть доказательства на

лже-Якова?

– Я попросил показать пулевое ранение левой

стороны груди. Он отказался, сказав, что все хотят жить.

– Кто может подтвердить ваши слова?

– Майор Белозерцев, Виктор Степанович. Он сразу

предупредил о фальшивом «Джугашвили».

– Товарищ Сфинкс, осторожнее со словами

«фальшивый» и «Джугашвили». Найдутся те, кто интерпретирует

ваше высказывание в невыгодном ключе перед Вождём.

– Я понял, Лаврентий Павлович.

– Надеюсь, нам ещё работать и работать. Я

направил представление на награждение орденами Красного

Знамени за спасение красных командиров из немецкого плена.

– А почему не Золотой Звездой?

– Станете гражданами СССР, тогда и посмотрим.

Песок тонкой струйкой сыпался из сжатого кулака

Нарейсы. Вместо обычной пирамидки под рукой возникали то куб,

то шар – так она тренировалась в управлении энергетическими

щупальцами. Остаток отпуска она решила провести в

Реабилитационном Центре, на берегу ласкового, тёплого океана.

– Серхео, почему ты не сказал Берии всей правды?

– Представь себе, притаскиваю я этого Руслана под

очи всесильного наркома, он выясняет всю подноготную солдатика

– где жил, кто родня. Родственников за шиворот и поминай как

звали. Помнишь, что было с женой Якова? Она-то за что

пострадала? Если Сталин не пожалел невестку, поддавшись

эмоциям, то с посторонними церемониться вообще не стали бы. Да

и с тем стукачом, которого ты приложила из «Винтореза», могло

выйти нехорошо. К выжившим офицерам естественно отнеслись с

подозрением, но узнай Берия о таком факте, всех однозначно

занесут в потенциальные предатели.

– Какой ты у меня умный, - она потёрлась носом о мой

нос и сказала капризным детским голоском. – Хочу полетать.

– Ракетой или орбитальным перехватчиком?

– Перехватчиком. Он дальше летит.

Я посадил жену на ладонь, отвёл локоть назад и резко

выбросил руку:

– Вперёд, Россия!

– Не бзди, Европа-а-а! – затихло вдали вместе с

радостным визгом.

Глава 27. Личное дело

Поздняя осень. Промозглый ветер бросает мелкую

изморось на стёкла. В доме тепло и уютно. Я не привередливый,

мне всё равно, жарко или холодно, но здесь младший сын и

Татьяна. Они не такие метеоустойчивые, им требуется комфорт. У

окна стоит Вера, левая рука лежит на сгибе правой, пальцы правой

руки теребят тонкое бриллиантовое ожерелье. Не мной

подаренное. Она хмурит брови, иногда кусает губы.

– Серёжа, нам надо поговорить. Серьёзно, - сказано с

толикой надрыва в голосе и быстрым взглядом на Татьяну. Та

подхватывает Даньку на руки и молча уходит в другую комнату. За

последние годы Вера сильно изменилась. Высокая, статная

женщина, для которой не нужны туфли-шпильки. Дорогая одежда,

стильная причёска — чувствуется столичный лоск. На лице властное

выражение человека, привыкшего отдавать приказы. И сейчас это

лицо выражало смятение, она не знала с чего начать трудный

разговор.

– Садись рядышком, - я похлопал по дивану.
–

Разрулим проблемы, выясним недопонимания, если таковые есть.

– Нет, Серёжа, ничего мы не разрулим, - она

повернулась ко мне и опёрлась о подоконник.
– Время ушло. Здесь

нет ни одной моей вещи, а из твоих — старый мобильник. Дом

перестал быть нашим семейным очагом. Я проклинаю твою

поездку на дачу, но ничего изменить нельзя. Ты стал чужим

настолько, что страшно находиться рядом. В твоём взгляде я вижу

холодного, расчётливого зверя, равнодушного ко всему, кроме

собственных детей и Нарейсы. Татьяна тоже долго не задержится.

Ей, как и мне, требуется простое женское счастье — вернуться с

работы к тёплому, ласковому мужу, с которым можно поговорить о

всяких мелочах, пусть даже и незначительных. Не обижайся, но ты

больше походишь на древнее существо из мрачных глубин космоса,

которым пугают впечатлительных любителей видеострашилок.

В моей груди зародился холод. Цветное покрывало

дивана начало терять краски и я, опомнившись, тут же себя

одёрнул. А чего ты хотел, Сергей Сергеевич? Рано или поздно этот

момент всё равно бы наступил. Вера сбрасывала накопившуюся в