Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры
Шрифт:
До начала «большого террора» руководители карательных органов находились в целом в подчиненном положении по отношению к партийным функционерам. В верхних эшелонах власти сохранялось относительное политическое влияние членов Политбюро, с позицией которых в определенной степени считался Сталин, не говоря уже о руководителях ОГПУ-НКВД Менжинском и Ягоде, которые вообще не являлись членами Политбюро. Существовали напряженные и временами конфликтные отношения между Прокуратурой, судебными органами и ОГПУ-НКВД, арбитром в которых выступали партийные инстанции. На местах между партийными руководителями и начальниками отделов и управлений НКВД, как правило, складывались достаточно «гармоничные» отношения.
Ситуация стала меняться после того, как при поддержке, а точнее, под нажимом Сталина чекисты начали проводить аресты партийных работников всех уровней. Значительную зависимость партийных функционеров от органов НКВД продемонстрировала выборная кампания в партии, проходившая весной 1937 г. В целом, в период номенклатурной чистки и массовых операций 1937–1938 гг. партия оказалась в столь же уязвимом положении, в каком находилось все остальное общество. Если с 1 января до 1 июля 1937 г. из партии было исключено 20,5 тыс. человек, то с 1 июля до конца года — более 97 тыс. [897] В 1937 г. исключению из партии подвергалось около 6 % общего состава членов партии, состоявших в ней на 1937 г. (причем в
897
РГАСПИ. Ф. 17. On. 117. Д. 873. Л. 23; АП РФ. Ф. 3. Оп. 22. Д. 160. Л. 135. 350
Результаты тотальной чистки номенклатурных работников оказали существенное воздействие на кадровый состав партийного аппарата. Среди 333 секретарей обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий, работавших в начале 1939 г., 293 выдвинулось после XVII съезда, который состоялся в 1934 г., причем основная часть из них — в 1937–1938 гг. Большинство в партийной «номенклатуре» составляли теперь молодые работники как по возрасту, так и по партийному стажу. Среди секретарей обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик 8,4 % были в возрасте от 26 до 30 лет, 53,2 % — от 31 до 35 лет и 29,4 % — от 36 до 40 лет. По партийному стажу 80,5 % составляли коммунисты, вступившие в ВКП(б) после 1923 г., а более четверти из них пришли в партию после 1928 г. Для сравнения можно отметить, что в начале 1937 г. среди секретарей обкомов 38,6 % имели партийный стаж до 1917 г., 41,6 % — с 1918 г. по 1920 г. и лишь 12,6 % вступили в партию после 1923 г. Еще меньшим в 1939 г. был партийный стаж у секретарей райкомов, горкомов и окружкомов партии — 93,5 % пополнили ВКП(б) с 1924 г. и позже [898] .
898
РГАСПИ. Ф.477. Оп.1. Д.41. Л.72об-74; Ф.17. Оп.2. Д.773. Л.128.
Таким образом, в руководстве партии произошло полное перераспределение власти из рук старой гвардии в руки партийной молодежи, выдвинутой непосредственно Сталиным. Для того чтобы облегчить этот процесс XVIII съезд ВКП(б) внес изменения в устав партии, в соответствии с которым партийный стаж для секретарей обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий вместо прежних 12 лет устанавливался не менее 5 лет, для секретарей горкомов вместо 10 лет не менее 3 лет, для секретарей райкомов вместо 7 лет не менее 3 лет. Не успев вступить в партию, можно было получить важный пост. На практике нередко так и случалось. Партийная молодежь делала в условиях массовых репрессий головокружительную карьеру, и это еще больше укрепляло ее преданность вождю, поддержку репрессий против старой гвардии. Вместе с тем, поддерживая репрессии и не сомневаясь в виновности своих арестованных предшественников, «выдвиженцы террора» вскоре обнаруживали, что их собственное положение не так уж прочно. Многие сами стали жертвами террора, который захватывал не только старые кадры, но и выдвиженцев. Но даже те молодые работники, которым посчастливилось уцелеть, вплотную столкнувшись с реальностями террора, не могли не понимать, что их судьба в случае продолжения прежнего курса висит на волоске. Сталин в полной мере использовал этот потенциал реванша партийного аппарата над органами НКВД.
Восстановление позиций партии, хотя и вступило в решающий этап с осени 1938 г., происходило постепенно. Начальной гранью этого процесса, видимо, можно считать январский пленум ЦК ВКП(б) 1938 г., который принял решения о «бережном отношении» к членам партии [899] . Несмотря на то что массовые операции после пленума не только не закончились, но даже интенсифицировались, требования пленума имели некоторые практические последствия. В результате, в 1938 г. наметился разный уровень интенсивности террора в стране в целом и внутри партии. Если массовые аресты и расстрелы в 1938 г. превосходили уровень 1937 г., то из партии за первые семь месяцев 1938 г. было исключено около 57 тыс. человек, на 40 тыс. меньше, чем во второй половине 1937 г. К концу 1938 г. наметилось дальнейшее снижение численности исключенных [900] . В связи с проведением объявленной январским пленумом кампании рассмотрения апелляций в партии в 1938 г. было восстановлено около 77 тыс. человек (против 46 тыс. в 1937 г.). При этом начался заметный прием в партию, фактически приостановленный в 1937 г. Если в 1937 г. в члены партии было принято около 32 тыс. человек, то в 1938 г. — около 148 тыс. Соответствующие цифры по кандидатам в члены партии составляли около 34 и 437 тыс. [901] В совокупности все это свидетельствовало о постепенном восстановлении традиционных процедур функционирования партии и ее аппарата.
899
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 7. М., 1985. С. 8–17.
900
АП РФ. Ф. 3. Оп. 22. Д. 160. Л. 135; РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 7. Д. 426. Л. 69.
901
РГАСПИ. Ф. 17. On. 117. Д. 873. Л. 17.
Важнейшим шагом в процессе «укрепления партийного контроля» над чекистами было решение Политбюро от 20 сентября об учете, проверке и утверждении в ЦК ВКП(б) ответственных работников ключевых советских ведомств. Из текста документа было видно, что предусмотренные в нем меры касались НКВД. Постановление предписывало «в первую очередь учесть, проверить, завести личные дела и внести на утверждение ЦК ВКП(б) ответственных работников Наркомвнудела, прежде всего — центрального аппарата НКВД, управлений НКВД по Московской и Ленинградской областям, закончив эту работу в трехдневный срок». Учет, проверку и утверждение ответственных работников местных управлений НКВД предусматривалось провести в месячный срок. Отвечал за проведение этой работы отдел руководящих партийных органов ЦК ВКП(б), в котором специально создавался сектор работников Наркомата внутренних дел и судебно-прокурорских работников со штатом 15 ответственных и 5 технических сотрудников [902]
902
Сталинское Политбюро в 30-е годы / Сост. О. В. Хлевнюк, А. В. Квашоикин, Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая.
М., 1995. С. 43–44.В предусмотренный месячный срок учет и проверка руководителей региональных подразделений НКВД, однако, проведена не была. И тогда в Москве приняли решение, принципиально менявшее расклад сил между чекистами и партийными руководителями в регионах: поручить кадровую чистку органов НКВД местным партийным комитетам. 14 ноября 1938 г. на места была разослана соответствующая директива ЦК за подписью Сталина. Прописанная в ней процедура фактической партийной чистки сотрудников НКВД заслуживает подробного изложения. Важно отметить, что учет, проверка и утверждение в должностях касалось всех ключевых чекистских работников на местах — наркомов, заместителей наркомов и начальников отделов НКВД союзных и автономных республик, начальников краевых, областных и окружных органов НКВД, их заместителей и начальников отделов, а также начальников городских и районных отделов НКВД. На всех этих руководителей заводились личные дела, которые должны были храниться в обкоме, крайкоме или ЦК компартий республик (эту работу поручалось закончить до 5 декабря 1938 г.). Вслед за учетом предусматривалась сложная система отсева. На основе документов (личных дел, материалов спецпроверок и т. д.) и личного ознакомления с кадрами партийные руководители должны были обеспечить предварительное очищение НКВД «от всех враждебных людей […] от лиц, не заслуживающих политического доверия».
После этого предусматривался второй этап — утверждение кандидатур на руководящие должности в органах НКВД на бюро обкомов, крайкомов, ЦК компартий республик. Эта процедура проводилась по представлениям начальников областных, краевых управлений НКВД и республиканских наркомов. При зтом на начальников городских и районных отделов требовался отзыв первого секретаря горкома, райкома, согласованный с членами бюро горкома, райкома. По мере прохождения на местах, документы направлялись в Москву для утверждения в ЦК. Всю эту кампанию предписывалось завершить к 1 января 1939 г. Первые секретари областных, краевых и республиканских парторганизаций должны были систематически представлять в отдел руководящих партийных органов ЦК ВКП(б) докладные записки о ходе кампании и сообщать о выявленных фактах недостатков в работе органов НКВД, их засоренности «чуждыми и враждебными людьми». В течение трех месяцев партийные организации совместно с руководителями местных органов НКВД должны были проверить также всех рядовых сотрудников органов НКВД [903] .
903
АП РФ. Ф.3. Оп.22. Д.91. Л.168–170.
Как ясно следует из описанной процедуры, проведение кампании учета кадров НКВД означало резкое усиление зависимости чекистов от местных партийных работников. Принимая такое решение, центр явно учитывал факт напряженных отношений между партийным аппаратом и НКВД, сложившихся в годы «большого террора». Эта напряженность была лучшей гарантией эффективности задуманной акции. Действительно, поощряемые сигналами из Москвы, региональные партийные руководители все чаще вступали в конфликт с карательными органами, обвиняя чекистов в нарушениях «социалистической законности». Этот процесс начался еще до кампании проверки кадров НКВД на местах. Например, в сентябре 1938 г. первый секретарь Бурят-Монгольского обкома ВКП(б) С. Д. Игнатьев (кстати, в 1951–1953 гг. министр госбезопасности СССР) направил в отдел руководящих партийных органов ЦК ВКП(б) записку о работе — органов прокуратуры в Бурят-Монгольской АССР. Хотя Игнатьев напрямую не обвинял сотрудников НКВД, из записки следовало, что те «нарушения законности», которые не пресекает местная прокуратура, исходили именно от чекистов. Игнатьев приводил конкретные примеры необоснованных арестов и просил прислать комиссию для проверки прокуратуры. Из ЦК записку переслали прокурору СССР А. Я. Вышинскому. Вышинский немедленно ответил, что уже отправил в Бурят-Монголию своего представителя и ждет результатов проверки для принятия конкретных мер [904] .
904
ГА РФ. Ф. Р-8131. Оп. 37. Д. 116. Л. 1–6. 354.
Если инициатива Игнатьева была по существу косвенным обвинением в адрес НКВД, то первый секретарь Сталинградского обкома А. С. Чуянов вступил с чекистами в прямой конфликт. Он начался с того, что начальник Котельнического райотдела НКВД Евдушенко 16 октября подписал сообщение, в котором секретари райкома партии, председатель и секретарь райисполкома, другие работники обвинялись в контрреволюционной деятельности. Ситуация для тех лет была достаточно типичной. Появись сообщение Евдушенко несколькими месяцами раньше, котельнические руководители были бы арестованы. Однако на этот раз бюро обкома встало на защиту своих кадров. В результате проверки дело было признано сфабрикованным. Более того, воспользовавшись поводом, 23 октября Чуянов обратился со специальным письмом к Сталину. Он писал, что при проведении следствия сотрудники НКВД избивают арестованных, используют непрерывные допросы и стойки по двое-трое суток. Чуянов просил создать специальную комиссию и проверить органы НКВД по Сталинградской области. Его письмо, заведующий отделом руководящих парторганов ЦК ВКП(б) Г. М. Маленков направил новому наркому внутренних дел Берии [905] .
905
Некрасов В. Ф. Тринадцать «железных» наркомов. М., 1995. С. 229–230.
Новый импульс античекистской активности региональных партийных секретарей придали как решение о проведении проверки кадров НКВД, так и последовавшее через несколько дней, уже упоминаемое постановление от 17 ноября 1938 г. «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», содержавшее однозначный приказ о прекращении массовых операций периода «большого террора». Одним из ключевых пунктов постановления был тезис о восстановлении «партийного контроля и руководства» над органами НКВД и Прокуратуры [906] . Приоритет партийных органов был закреплен также рядом других важнейших решений, менявших порядок взаимодействия партийного аппарата и НКВД. Так, 1 декабря 1938 г. Политбюро утвердило постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О порядке согласования арестов». В нем, в частности, говорилось, что на аресты членов и кандидатов ВКП(б) требовалось согласие первого, а в его отсутствие второго секретаря районного, городского, краевого, областного комитета или ЦК компартии по принадлежности. Аресты же работников-коммунистов, занимающих руководящие должности в наркоматах СССР или в приравненных к ним центральных учреждениях, могли производиться только с согласия Секретариата ЦК ВКП(б) и т. д. [907] Это постановление в ряде пунктов шло дальше постановления СНК и ЦК о порядке производства арестов от 17 июня 1935 г., которое фактически было отменено массовыми кадровыми чистками и террором.
906
Исторический архив. 1992. № 1. С.127.
907
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1004. Л. 6,51.