Хозяйка бобового стебля

Женя смотрит на монеты несколько секунд так, будто это шелуха от семечек.

— А кто нужен? Я покажу, где дом, но мне надо Марку поднять. Или как там её...

— Убийца, — звучит задумчиво его голос. — Не пойму, кто-то из местных или нет... Но тех уже проверил. Девушки пропадать стали. Ну, в основном девушки, хотя тот мальчик... Бедняжка... Так, ладно, — он снова пинает корову, правда осторожно, будто просто проверяя, действительно ли жива. — Сейчас...

Монеты он сам вкладывает Жене в ладонь, бесцеремонно и очень уверенно взяв её за руку. А затем... Обхватив корову за шею, едва ли не ставит её на ноги. По крайней мере, со стороны создаётся такое впечатление, потому что корове становится проще поддаться ему, чем продолжать лежать.

«Му-у» — звучит растерянное и протяжное, и корова... послушно идёт за ним.

— Лошадь мою держи, — бросает он Жене через плечо, направляя корову вперёд по дороге, не позволяя ей снова лечь. — Вы что с животиной сделали, мм?

А Лошадь тем временем тенью вырастает над Женей и недовольно фыркает ей в лицо.

— Я могу то же самое спросить.

Деньги она сжимает в руке, от монеток сильно пахнет железом. И как будто кровью.

— Она... будто из ада выскакала.

— Ада то? — усмехается он. — Ну да, знаю, — говорит тоном таким, словно так оно и есть. — Адушка моя такая. И норов соответствующий... Звать, говоришь, как тебя?

— Её так зовут?

Теперь Женя ведёт лошадь с ещё большим опасением.

— Же... Джилл. Меня зовут Джилл.

— А я Карсон. Можно просто Сон, — представляется он в ответ и, сощурив глаза, кивает в сторону, где вдали, не понятно как, разглядел между густых зарослей её хижину. — Твоё жилище? Чего так далеко от всех? Особенно сейчас... Советовал бы тебе на время перебраться к кому-нибудь.

Она вздыхает.

— Как только жених достанет мне платье, расшитое жемчугом и хрустальные туфли — перееду к нему. А что... это нормально вообще? Часто люди пропадают?

Забавно, что первый известный серийный убийца — английский продукт.

Джек-Потрошитель, кажется.

Но сейчас едва ли то время, когда вообще есть такое понятие.

Чёрт, то с коровой проблемы, то с женихом, теперь ещё и это...

— В такую глушь как раз таки едва ли кому-то в голову придёт забредать, Сон. Забавное имя. Меня можно просто Женя.

Ну а что? Звучит похоже.

— Хорошо, Женя, — похоже звучание имени нисколько его не смущает. — А про глушь зря ты так. Прятаться-то убийца будет там, где не увидят его да жертв не найдут... Уже пропало пять девушек и, к сожалению, один юноша. Все примерно твоего возраста. А про туфельки ты забудь такие, — добавляет вдруг, не меняя делового тона.

— Почему? — удивляется она.

— А что, — поворачивает он к её дому и ускоряет шаг, замечая открытую калитку, — ты будешь в них делать, лежать?

Это что, поговорка местная такая?

— Ну, ты прямо как мать. Моя мать, — хмурится Женя. — Неважно, что я буду в них делать. Дело в поступке мужчины, в приложенных усилиях. Да и даже если лежать? Что не так?

— С голоду помрёшь, — следует простой и лаконичный ответ.

И на пути у них появляется всполошенная мать.

— Джи... — она осекается, во все глаза глядя на мужчину, на корову в его руках, на лошадь в руках дочери, на саму Женю... И шумно сглатывает. — Ах, Карсон, это вы! Наслышана о вас. День добрый, уважаемый, — едва ли не кланяется она ему и спешит перенять корову. — Что это вы... Ой. Ах, как же так... Что... О нет, моя дочь что-то натворила? Ой, — плещет руками, и корова спешит отойти от неё как можно дальше, — нет, она попала в беду, а вы спасли её?!

А сама бросает на Женю... одобрительные взгляды.

— Нет, всё куда проще...

Он собирается сказать что-то ещё, да позади них раздаётся шум, а там и голос, возмущённый голос Вилли:

— Джилл! Я... Я вернулся. А... что вы... Что здесь происходит?!

Он снимает с седла тёмную лисью шкурку и словно пытается взглядом прожечь в Карсоне дыру.

Глава 12. Страшный гость

— О нет!

Этого не может быть!

От осознания того, что Джека всё-таки прибили, Женя пошатывается и вдруг чувствует, что начинает терять сознание.

Раньше с ней такого не случалось.

Но Карсон вмиг подхватывает её на руки. И присаживается так, чтобы опустить Женю себе на колени и, придерживая её одной рукой, другой несильно, но неприятно похлопать по щеке.

— Женя... — его взгляд чёрных, завораживающих глаз на одно мгновение становится обеспокоенным.

Мать замирает в стороне, с видом таким, словно наблюдает за прекрасным чудом.

А Вилли бледнеет от злости.

— Это моя невеста! — протестует он.

И Карсон одаривает его недобрым, жёстким взглядом.

— Мне бросить её в грязь? И туфельки где?

Вилли отступает в замешательстве.

— Что?

— Хрустальные, — фыркает он от сдерживаемого смеха. — Не волнуйся, — говорит матери Джилл, — она наверняка это от созерцания свежесодранной шкуры.

— Да-да, с ней такое случается, — охотно соглашается та.

К сожалению, Женя приходит в себя. И не в своей комнате, даже не в гримёрке ТЮЗа...

Вновь унылый пейзаж, унылые сельчане и...

Тёмный взгляд Карсона прожигает насквозь.

— Звучит, как Карлсон, — шепчет она, будто бредя. — А он убил его... Как же так?

— Карлсон убил? — морщится Сон от недоумения, но сразу же всё списывает на её состояние, а затем и на жалость, видимо, к лису. — Девушки... На охоту тебя брать нельзя, видимо, — шепчет так, словно собирался. И помогает ей встать на ноги, но руку с её талии убирать не спешит.

Вилли же бросает шкуру к её ногам.

— Вот, я слово сдержал. Жди остального, — и с оскорблённым видом, отмахнувшись от её матери, седлает свою лошадь и уносится прочь.

— Как-то, — лепечет мать, — неловко вышло... Ах, что же это я, — приглашающим жестом указывает Карсону на дом, — прошу вас, окажите честь.

Женя бы попыталась выяснить, кто их незваный гость такой, но в её мыслях сейчас есть место только для Джека.

Вниз она не смотрит, боится, что станет только хуже.

Это ведь она его заколдовала. Собственными руками. А теперь Вилли...

Совершил убийство.

Человека.

Из-за неё.

Бедный Джек!

— Мне что-то... — шепчет она Карсону, — дурно...

Он кажется ей самым разумным и безопасным здесь. И ухватиться бы за него, да время неподходящее.

Он снова подхватывает её на руки и спокойным тоном, можно даже сказать, почти ласковым, заверяет:

— Ничего страшного. Не смотри вниз... Я отнесу тебя... домой? — бросает вопросительный взгляд на мать Джилл.

И та спешит к дверям, да пошире распахивает их, время от времени заставляя себя изображать беспокойство за дочь.

— Вот так, — войдя в дом, осторожно усаживает Сон Женю на лавку у окна. — Воды? Принеси ей воды, женщина, — бросает, не глядя, в сторону её матери.