Хозяйка Его Виноградников

Фаб Корди не зря вот уже десять лет занимался частным сыском. За это время он приобрел не только много полезных навыков, но и мог похвастаться тем, что в деле слежки, наблюдения и нахождения пропавших людей и вещей мало кто мог с ним сравниться. Он был последователен, методичен, никогда не бросал преследование. Однако превыше всего его клиенты ценили в нем то, что их интересы для него были превыше всего.

Фаб Корди состоял исключительно из острых углов и длинных, тонких линий. Кроме того, при рождении его забыли «покрасить». Он был настолько бесцветен и неприметен, что, порой даже, когда на него смотрели в упор, его не видели и, само собой, не запоминали, что давало ему огромное преимущество, если он «садился кому-то на хвост». Он был ужасно худ и нескладные его долговязые члены, болтались, словно на шарнирах, занимая все доступное пространство, где бы он не появлялся. Что, впрочем, не мешало ему, когда в этом была необходимость, намертво вцепляться в свою добычу.

У Фаба не было отбоя в клиентах, тем не менее, он вечно был на мели, поскольку спускал все заработанные им деньги на скачках. И потому брался за любую работу, какую бы ему не предложили, если за неё хорошо платили.

Разумеется, Фаб был азартен. Однако, что касается скачек, то здесь его азарт был чисто научным. Он всю жизнь бился над алгоритмом распознавания скакуна-победителя забега, которая, он верил, рано или поздно заработает. И поэтому его нисколько не огорчало, что в процессе разработки этого алгоритма он регулярно теряет уйму денег.

Посему лишнее и говорить, что своё новое задание, за выполнение которого ему не только пообещали хорошее вознаграждение, но и выдали весьма приличный аванс, он взялся со всей свойственной ему ответветственностью и вскоре знал об особе, которую ему поручили разыскать, более чем достаточно, чтобы вполне целенаправленно отправиться на её поиски.

«Во всем виноват Дэвид! Из-за него я веду себя, как неуверенный в себе, любопытный, прыщавый подросток! Если не сказать хуже! Ибо, если б я не ненавидел настолько большие сборища и если б меня настолько не достали кандидатки в будущие жены, мне бы и в голову не пришло следить за Джулией и Викторией. Потому что я был бы занят делом! И понятия не имел бы, что моя любовница, которая на меня по какой-то причине очень обижена, и моя сводная сестра, которая меня ненавидит только лишь за одно то, что я существую, не просто мило беседуют, а явно получают удовольствие от общения друг с другом!» – Раздраженно думал Рэй, чувствуя себя ужасно глупо, прячась в тени кустов. Не говоря уже о том, что, если его в этих кустах заметят, наверняка объявят извращенцем. А ему как раз только этого и не хватало!

Он несколько раз порывался выбраться из кустов и явить себя девушкам, но его останавливало то, что он никак не мог придумать достаточно веский повод, чтобы разбить их тет-а-тет. Он, конечно же, мог просто явить им себя, типа вот он я весь такой замечательный, а потому радуйтесь и развлекайте меня! И будь это любые две другие женщины на вечеринке, он так бы и сделал. Но с этими двумя такой номер мог не пройти, поскольку и с первой и второй сталось бы, фыркнуть ему в лицо, развернуться и уйти восвояси. И не только сталось бы, но и доставило бы обеим массу удовольствия! Поэтому он сидел в кустах, слушал, как они весело смеются, явно перемывая ему косточки, ибо до него периодически доносилось его имя, и ломал голову над поводом.

Справедливости ради, его не столько беспокоило обсуждение его драгоценной особы, сколько тревожило то, что Виктория пыталась подобраться к нему через Джулию, которая понятия не имела, с кем имеет дело. Поскольку Джулия переехала в Арканцию уже после того, как Виктория уехала из города. Он опасался, что злобная сводная сестра, в своем желании навредить ему, навредит его любимой женщине.

Эх, как же не вовремя Джулия в этот раз на него обиделась! Не то, чтобы это когда-нибудь было вовремя… Но в этот раз хуже времени, чтобы на него обидеться она подобрать не могла. Он настолько сильно беспокоился, что почти решился подойти и с места в карьер извиниться за… всё сразу, хотя это решение и претило каждой фибре его души.

Как вдруг его внимание привлек звук треснувшей ветки справа от него. Повернув голову, он увидел, что ветки куста шевелятся. Повернув голову, он увидел движение в соседнем кусте.

«Кто-то ещё прячется в кустах и следит за Джулией и Викторией? – озадачился он и нахмурился. И тут же сам себя одернул: – А сам? Тебе типа можно, а другим нельзя? – И тут же решил: – Да, мне можно. Потому что у меня есть причина и нет дурных намерений! К тому же я у себя дома! А вот он в гостях! И что у него на уме, я не знаю!

Рэй слегка пригнулся и прижался к веткам, чтобы продолжать оставаться незамеченным для второго «шпиона». Пытаясь определить, кто из гостей это мог быть, он, вглядываясь в уже вступившие в свои права сумерки напряг до предела зрение…

Тот, кто прятался в кустах, был почти незаметен – серый и неприметный, он вполне мог бы сойти за тень.

Именно это и заставило Рэя напрячься уже всем телом, слишком уж профессионально второй «шпион» скрывался в кустах. Он осторожно приподнялся, чтобы рассмотреть незнакомца получше. С каждой секундой его уверенность в том, что перед ним кто-то хорошо обученный не только искусству быть незаметным, но и искусству слежки только крепла.

«Кто ты, дьявол тебя побери?! – мысленно спросил он. – И за кем ты следишь? За Викторией или за Джулией? – И сам же себе сразу же и ответил: – Конечно же, за Викторией! Подобные личности, а значит и неприятности могут следовать по пятам только за Викторией!

Вспомнив о темной истории с покойным мужем Виктории, из-за которой ей пришлось спешно покинуть Корнуэлл, Рэй напрягся ещё больше: сидящий в кустах мог быть опасным преступником! Вслед за чем первой его мыслью было подкрасться к незнакомцу сзади и оглушить его. После чего хорошенько допросить его.

Рэй знал, что может сделать это совершенно бесшумно. Растения и земля с младенчества благоволили ему. Собственно, только благодаря этому своему дару он и выжил.

Рэй уже даже сделал несколько шагов по направлению к непрошенному гостю, как вдруг Джулия достала из сумочки часы, посмотрела на них и, резко остановившись, воскликнула:

– О святая Эржина! Я совсем забыла о моей бедной Фике! Фике – это моя болонка. Она приболела! Ничего серьезного, но это вредина принимает лекарства только из моих рук! Так что я должна бежать!

При упоминании болонки Рэй непроизвольно поморщился. Он был не понаслышке знаком с этим пушистым чудовищем, почивавшем исключительно на мягких подушках и обладающим настолько до омерзения пронзительным и звонким лаем, что ему уже ни раз хотелось заплатить проклятийнику и проклясть её лишением голоса. А ещё у неё были зубы! Которые этот на вид безобидный белый комочек шерсти с удовольствием пускал в ход по любому поводу. Неважно, были ли это части тела знакомого её хозяйки или же его пара обуви, оставленная у входной двери. К слову, с рук Джулии болонка предпочитала принимать не только лекарства, но и, насколько он подозревал, завтракать, обедать и ужинать! По крайней мере, при нем эта мелкая зараза не раз скулила и каталась по полу, изображая мучения ради того, чтобы хозяйка отвлеклась от него и занялась её кормежкой. А ещё эта гадость обожала, когда её носят на руках. И ладно бы её устраивали только руки хозяйки, так нет же! Ей и его руки подавай! И попробуй не возьми! Оно ж сядет посреди дороги и будет пронзительно визжать до тех пор, пока это мелкое отвратительное недоразумение таки не возьмут на те руки, на которые оно хочет.

– Конечно, я понимаю, – улыбнулась Виктория. – Привет, Фике! И скорейшего ей выздоровления!

«Скорейшего выздоровления! – мысленно криво усмехнувшись, повторил за ней Рэй. – Это ты с ней просто ещё не знакома!»

– Спасибо! – расцвела благодарной улыбкой Джулия. – И спасибо за вечер! Мне было так приятно с тобой пообщаться! Как насчет повторить? Например, завтра! Возможно, я даже смогу взять с собой на прогулку Фике, если она, конечно, будет чувствовать себя лучше. И, если, конечно, у тебя будет время на меня?