Хозяйка города Роз

Десятого числа юного месяца апреля мне исполнилось восемнадцать. Отмечали дома, по-старинке. На хорошее кафе банально не хватало денег. Отец всё больше пил, тайком бегая к соседке, матери Евы и Артура. После их гибели весь район Роз приписывал им бурный роман, но я до сих пор в него не верю. Они оба были тихими алкоголиками, стесняющимися пагубной зависимости, но всё больше и больше вязнущие в её топкой трясине. Папа уже не только пропивал свою собственную зарплату, но и таскал деньги у мамы, если находил. Та, конечно, громко и долго ругалась. Так, что слышали все соседи. Папа стоял, виновато опустив голову, но при первом же удобном случае снова бежал к Анне Владимировне. Он никогда не ругался, не поднимал на нас с мамой руку, делал всю мужскую работу по дому и всё больше и больше пил. Тем не менее, до конца своей катящейся под откос жизни, он оставался моим отцом. Родным, любимым и любящим.

Так как я заканчивала третий курс столичного колледжа, других близких городских подруг, кроме Евы у меня не было. Конечно, я общалась почти со всеми бывшими одноклассницами, но звать их на свой день рождения… нет, всё же я не была настолько с ними близка. Нехватка денег и отсутствие большого количества друзей своего возраста сместили окончательный выбор в пользу домашнего празднования. В итоге в числе приглашённых оказалось несколько человек из живущей поблизости родни, сами родители, Анна Владимировна, да соседи с другой стороны дома. И, конечно же, Ева с Мареком. Я не сильно надеялась, что парень Евы придёт. Да, мы хорошо общались в присутствии подруги, но больше нас ничего не связывало. Мне исполнялось восемнадцать, а ему было двадцать четыре. Шесть лет довольно большая разница в подобном возрасте. Мальчишкам, с которыми я привыкла общаться в стенах колледжа, было не больше двадцати. К тому же Марек был сыном известных врачей, привык общаться с местной интеллигенцией, а не с моим пьющим папой и заводскими работягами-соседями с другой стороны нашего дома. Марек был другом Артура. А между ним и мной также лежала целая пропасть. Мы здоровались на улице, ели пиццу на одном диване, и он смеялся, слушая, как я старательно учу не нужную мне латынь.

Несколько раз я встречала Артура, когда шла с городского автобуса, приехав в город на выходные и неся тяжёлую сумку. Он молча забирал её и уходил вперёд. Уставшая после трясучки в электричке, я не поспевала за его широким шагом. Поравнявшись с калиткой моего дома, Артур заставлял за неё сумку и шёл к себе домой. Обычно я только входила на нашу улицу, а он уже скрывался за забором своего дома.

И на день рождения я пригласила его не как знакомого парня, а как брата Евы и нашего соседа. Он кивнул головой и, скорее всего, забыл о моём приглашении через минуту. Не пришёл. Но я и не ждала. Впервые, готовясь к этому событию мы с Евой покрасили волосы в одинаковый вишнёвый цвет.

— Тебе идёт, — сказал мне Марек и, вслед за Евой, вежливо поцеловал в щеку. Он единственный из гостей, кто пришёл с цветами. Принёс большой букет ярких жёлтых тюльпанов. Хороший выбор для молодой девушки.

Первого июня мы отпраздновали двадцатилетие Евы. Тоже дома и гораздо меньшей компанией. Только она с Мареком, я и Артур. Анна Владимировна к вечеру банально напилась. Мы ели привычную пиццу, запивали белым вином, после чего был ещё торт и чай. Артур в этот вечер остался дома, но большую его часть провёл за компьютером.

Подруге почему-то захотелось встретить рассвет. Словно она подсознательно чувствовала, что их в её жизни осталось немного. Они с Мареком всё время целовались, а я банально уснула, пригревшись на диванчике, укрытая тёплой рубашкой Артура. Даже не помнила того момента, когда он набросил её на меня.

Вернувшись домой чуть позже, чем в четыре утра, я обнаружила, что дверь закрыта. То ли папа по привычке набросил изнутри крючок, то ли мама решила, что я останусь ночевать у соседей из-за праздника. Стучать кулаками в дверь и будить всю округу я не стала. Вернулась к соседям. Анна Владимировна мирно спала в своей комнате. Марек и Ева уже лежали, разложив трёхместный диван. В комнате подруги стоял ещё другой, где мы часто сидели с Артуром. Но, по понятным причинам, меня там никто видеть не хотел. Артур, который и впустил меня в дом, молча кивнул в сторону своей комнаты. Она у него была совсем крошечной и вмещала лишь шкаф и небольшую тахту. Поэтому его стол с компьютером стоял в комнате Евы.

Следует отметить, что Марек в свои двадцать четыре был весьма стройным. Мышцы он нарастил позже. «Заматерел вместе с городом», — шутила я. Артур уже тогда выделялся спортивной фигурой. Всё также молча он указал мне на свою тахту и стал раздеваться. Стянул майку, взялся за молнию джинсов и наши взгляды вновь встретились. Я поспешно отвернулась, а он тихо выругался. Стянул джинсы, но надел поверх нижнего белья шорты. Собираясь к Еве, я обычно одевала просторную майку и шорты. Но сегодня, в честь праздника подруги, на мне был лёгкий сарафан длиной чуть за колено. Весь городской рынок в том году пестрел ими. Как и полагалось, под сарафаном был надет бюстгальтер. Хотя к моей груди определение «прыщик» не подходило, она всё же была небольшой. Поэтому я предпочитала модели бюстгальтеров с поролоновой чашечкой. И теперь в маленькой жаркой комнате Артура я представить не могла, как буду спать в этой конструкции. Когда он погасил свет, тихо стянула лифчик и сунула под подушку. Одну на двоих.

— Чёрт! — пробормотал парень и вновь щёлкнул выключателем висящего на стене ночника. — Эля, лезь к стенке. Я спихну тебя на пол, если усну и платье сними. Оно не только превратиться в тряпку, но я его всё время буду прижимать.

Он уже его прижимал.

— Но под ним у меня ничего нет, — возразила я.

— Даже белья?

— Трусики. Лифчик я сняла. Он под подушкой.

Артур вытащил мой лифчик, покрутил его из стороны в сторону и бросил на собственные джинсы, лежащие на стуле.

— Снимай платье, сейчас посмотрю тебе свою майку. Или ты не наденешь чужую вещь?

Я не сразу поняла суть вопроса. Почему чужую? Это ведь его вещь! Но вслух сказала другое:

— Надену.

Его майка доходила мне до колена. Я легла на бок, повернувшись к стене лицом. Он вновь сел через несколько минут. Но ночник включать не стал.

— Эля, я сниму шорты. Останусь в белье. Хорошо? Невозможно под двумя слоями одежды.

— Снимай.

Я первый раз спала с мужчиной, тело которого так тесно прижималось к моему. Впрочем, если бы он не прижимался, всё равно был бы первым. С кем я спала.

Глава 20. Заберу твою боль

Первого июля случилась трагедия.

Артур в ту ночь до утра играл в городском казино.

Позже установят, что пожар начался в комнате Евы. Очень долго тлел наполнитель дивана. Старый и дешёвый, он оказался настолько ядовитым и тлел так долго, что Ева умерла во сне, отравившись угарным газом. Тела моего отца и Анны Владимировны нашли у дверей в комнату Евы. Видимо, они пытались спасти девушку, но тоже погибли от отравления продуктами горения. Так позже напишут в заключении эксперты. Когда приехали пожарные, дом полыхал открытым пламенем. Спасатели вынесли пострадавших, которые уже были мертвы. Но первые пожарные расчёты обливали водой наш и соседский дом, чтобы пламя на них не перекинулось, так как поднялся ветер, а наши дома стояли слишком близко друг от друга. Лишь третья машина начала тушить огонь.

Марек ещё долго будет добиваться установления более подробной причины трагедии. Когда он станет в городе известной личностью, один из следователей, изучавших это дело, в личном разговоре скажет ему, что в доме ещё кто-то был. Или рядом с домом. Ева спала с открытым окном. Так многие в то время делали. И этот кто-то специально или случайно оставил тлеющий окурок на старом диване. Кто-то если не заходил в дом, то подходил к окну. Кто-то знакомый обитателям дома. Строение стояло в глубине участка, а не рядом с дорогой, как многие дома. Вариант того, что сигарету бросил случайный прохожий, и по роковому стечению обстоятельств, она влетела в окно, полностью исключался. Слишком большое расстояние.

Стоя в одной ночной рубашке, рядом с собравшейся толпой, я увидела, как к месту догорающего дома прибежал Артур. Зачем-то сразу подошла к нему. Он обхватил мои плечи с такой силой, что все мои кости жалобно хрустнули.

— Я видел машины «Скорой помощи». Кто-то выжил? — спросил он, обдавая меня потоком отчаянной надежды.

Я разбила её всего одним словом:

— Нет.

Он оттолкнул меня так резко, что я упала в придорожную канаву. Из-за сухого лета в ней не было воды.

Похороны состоятся третьего июля. Чуть позже мы узнаем результаты экспертизы. Она с полной уверенностью установит, что пожар начался из-за брошенной на диван зажжённой сигареты. На тот диван, где мы сидели вместе с Артуром. Но ни Ева, ни её мама, ни мой отец не курили. И Марек тоже. В ту ночь его вообще не было в городе. Он с родителями отдыхал за границей. Но прилетел сразу, как узнал о трагедии. Именно у него до самого своего отъезда из города будет жить Артур. Каждый вечер он станет приходить к своему бывшему дому. А я буду выходить к нему. И мы будем долго стоять на месте усыпанного пеплом пожарища, крепко держась за руки. Часть роз погибла от огня вместе с хозяйкой, но часть осталась цвести. Единственное живое напоминание о Еве.