Хозяйка кондитерской "Подарю вам счастье"

Всё-таки Этель Айвори – женщина-загадка. Да, она родом не из этого мира, но всё-таки прожила здесь достаточно продолжительное время, чтобы адаптироваться к местным порядкам. Никто никогда не открывает заведения без объявления об этом событии, наоборот, заранее кричат из каждого угла. Особенно в первый день, но мальчишек-зазывал тоже не увидел.

Наконец, экипаж остановился у дверей кондитерской, но выдохнуть с облегчением я смог, лишь когда Этель Айвори скрылась за дверями. Верон, как обычно, проехал до конца квартала и обратился лишь свернув на другую улицу. – Куда теперь, господин главный инквизитор?

– Обратно к зданию инквизиции.

У меня ещё остались кое-какие дела, но в первую очередь стоит разобраться с делом Айвори. Что-то я ещё хотел у неё спросить, но эпатажное появление молодой вдовы капитально выбило все мысли из головы, а потом как-то всё пошло не так.

Глава 33. Этель

Ещё отъезжая от здания инквизиции, я заметила, как из-за угла показался ещё один экипаж. Учитывая, что извозчики даже днём неохотно любят проезжать мимо этого места, сомнений не осталось, что Кеннет всё-таки послал кого-то за мной проследить. Но я настолько устала после всего этого, даже сил повозмущаться не осталось. В конце концов, не в моём положении устраивать сейчас разбирательства, высказывая претензии насчёт того, что вполне самостоятельно могу добраться до дома. Как вспомню всю «радость», которая сопровождает иномирянок, у которых обнаруживается высокий уровень магии, так вздрогну.

Первые полгода на начальную адаптацию, если находился маг, согласный стать куратором, потом предстояло отбыть в закрытый пансион для попаданок с магическим даром выше третьего уровня и провести там несколько лет. Если нет, то сразу. Насколько мне было известно, это заведение представляло собой среднее между монастырём и тюрьмой, если сравнивать с описаниями, которые доводилось слышать в своём мире. Определённого срока обучения не было, всё зависело от заключения комиссии, основывавшейся на характеристиках, полученных от преподавателей и кураторов. Проблем с обучением у меня никогда не было, а вот характер... Я и сейчас-то нет-нет, да покажу крутой нрав, а одиннадцать лет назад совсем горячая была, могла высказать любому всё, что думаю как о человеке, так и о ситуации. Таких не любят нигде, просто в родном мире всё намного проще. А тут достаточно было просто заявить о недочётах системы, чтобы улучшить качество жизни, как сразу попасть в «чёрный список», а дальше либо пока тебя не сломают до уровня покорности, либо с такой паршивой характеристикой выпустят, что отпетые маньяки рыдать от зависти будут. Но даже не это меня напрягало.

После выпуска из пансионата следовала автоматическая постановка на учёт в инквизицию, как «условно неблагонадёжной». Да, иномиряне не были какой-то редкостью, но к тем из них, кто получил мощный дар, всё равно относились с некоторым предубеждением, опасаясь если не переворота, то смуты. Поэтому время от времени меня ждали бы вызовы в инквизицию для проверки. Даже несмотря на то, что даром своим почти не пользуюсь. Минус повестки из инквизиции состоит в том, что являться всегда нужно именно в ту, в которой ведётся учёт, следовательно, ни о каких поездках по стране речи идти не могло: вот так уедешь отдохнуть на север, а тут оп, и придётся срочно возвращаться назад. Даже титул Эдварда бы не помог. Сами вызовы не имеют чётких интервалов, всё зависело бы от инквизитора-куратора. Он мог не вспоминать пару-тройку лет, а потом дёргать каждые полгода просто потому, что захотел. Меня такой расклад сильно нервировал, поэтому проще было представить дело так, что выше третьего уровня дар не развился, и жить спокойно. Да, мы редко уезжали из поместья, но сам факт, что в любую минуту могут попросить предстать пред ясны инквизиторские очи, угнетал. Я слишком люблю свободу и независимость.

Сейчас, спустя одиннадцать лет, если кто-то узнает реальную мощь моего дара, мне грозит не только постановка на учёт, но и вполне реальный тюремный срок за сокрытие уровня магии. Да, маленькая ложь порождает большие неприятности, а тут...

Вот именно поэтому история с доносом меня напугала: живёшь себя тихо-мирно, никого не трогаешь, но в итоге получаешь кляузу в инквизицию. Ещё и совершенно идиотскую, но такую, чтобы непременно привлекла внимание дознавателей и инспекторов именно этого ведомства. В то время как в моём родном мире анонимки, если они только не содержат угрозы террористического характера, принято игнорировать, здесь им уделяется такое же внимание, как официальным прошениям и жалобам, так как многие простые граждане могут опасаться мести от магически одарённых, если те замешаны в каких-то тёмных делах. Интересно, до какой крайности готовы дойти мои конкуренты? Лучше бы работали как следует, а не дурью маялись. Радует только одно: никто никогда не станет искать анонима, если жалоба не подтвердилась. Кеннету так точно этого не нужно.

Вообще, после сегодняшнего допроса у меня остались смешанные чувства. С одной стороны, мой план сработал: главный инквизитор был сбит с толку, и особых расспросов по поводу доноса не последовало. Цель была поставлена – цель достигнута. А с другой... Как-то всё неоднозначно вышло с этими извинениями. Да, Кеннет пояснил, почему вёл себя так отвратительно во время наших первых двух встреч, но... «Ложки нашлись, а осадочек остался». Элси рассказывала о Томасе Кеннете, как об очень воспитанном человеке, и тот образ действительно не очень вязался с услышанным от подруги. Часто ведь бывает, что при малейшей возможности человек показывает своё истинное лицо, которое прятал за маской благочестия. Так почему же сейчас может быть по-иному? В конце концов, если Кеннет действительно был в образе, то никаких причин снова искать встречи со мной у него не будет. В противном случае опять придётся что-нибудь придумать. Хотя... Если бы захотел, воспользовался бы сегодня ситуацией, но этого не произошло. Побоялся, что в кабинет кто-то войдёт? Сомнительно. Он же главный инквизитор Рортана: достаточно приказа, чтобы его никто не беспокоил на протяжении определённого времени, и мимо даже муха не прожужжит. Не говоря уже о магическом куполе, способном заглушить любые звуки, происходящие в кабинете. Кеннету такие под силу.

И тут я поймала себя на мысли: а почему меня вообще так зацепил главный инквизитор? Мне до него совершенно нет никакого дела, впрочем, как и ему до меня. Все недоразумения разрешились, больше, надеюсь, мы с ним не пересечёмся. Экипаж как раз подъехал к дверям кондитерской, я расплатилась с извозчиком, а затем скрылась внутри здания. Мне понадобилось не так много времени, чтобы подняться в мансарду и увидеть, как следовавший за мной всю дорогу от инквизиции до дома экипаж скрылся за домами.

Тяжело вздохнув, ушла переодеваться. Вся ночь насмарку! Я-то планировала часа четыре поспать, а потом заняться работой. В итоге ни сна, ни отдыха, одни сплошные нервы. Придётся в первую очередь заняться двумя тортами на заказ, а потом уже всем остальным. Придётся попросить Кэлиону, чтобы меня днём хотя бы часа три не беспокоили. Этого, несомненно, мало для полноценного отдыха, но я уже привыкла. Повара-кондитера в качестве помощницы я уже пробовала искать, но всё не то. Слишком привыкли к стандартам и не хотят учиться новому, а мне не нужен тот, кто испуганно округляет глаза, сталкиваясь с тем, с чем ранее не имел дел. О чём может идти речь, когда использование специального пульверизатора, правда, доработанного по моей просьбе мастером, повергло в шок двоих претенденток? А я всего-то показала, как наносить велюровое покрытие!

Ладно, надеюсь, что удача мне ещё улыбнётся. Пока что стоит принять душ, а потом приступить к заказам, после чего поприветствовать очередной непростой рабочий день.

Глава 34. Наблюдатель.

Обычно отправителей анонимок не ищут: исключение – если дело касается подготовки переворота с целью захвата власти, но мне стало любопытно после того, как Этель Айвори бросила фразу, что это не первая жалоба на её заведение, поэтому воспользовавшись служебным положением, наведался в ближайший полицейский участок. Результаты визита немало удивили: количество жалоб просто зашкаливало все разумные пределы. Большая часть была настолько мелочной, что даже смешно было читать, однако по каждой из них были взяты разъяснения и даже приложены копии разрешений, позволяющих производить некоторые виды работ, а также продавать соответствующую профилю заведения продукцию. Одна жалоба на то, что в тортах используются отличные от традиционных покрытий, чего стоила! Но после претензии, что госпожа Айвори обрушивает рынок, создавая нездоровую конкуренцию, отказавшись от применения магусва в своих пирожных, смеяться уже не хотелось.

Я запомнил образцы почерков всех жалобщиков, жалея, что не догадался прихватить с собой анонимку, чтобы сразу сравнить на месте. Пришлось на другой день выкроить время, чтобы снова посетить участок. Вычислить анонима не составило труда, хотя он и пытался изменить почерк с помощью специального артефакта, вот только на таких вещах экономить не стоит, иначе результат расстроит. Афишировать свой интерес к делу Этель Айвори мне не хотелось, но пришлось всё-таки внять мольбам начальника полицейского участка, замучившегося уже отписываться по каждой жалобе, урезонить хотя бы часть недоброжелателей кондитерской. Не оставалось ничего иного, как вызвать анонима в свой кабинет.

Я думал, что всё обойдётся простой беседой, но в итоге пришлось выписать предписание на уплату штрафа, чтобы более ни инквизицию, ни полицию не беспокоили своими выдумками, отвлекая от более важных дел, связанных с обеспечением безопасности Рортана. Вообще, после этой встречи осталось какое-то мерзкое послевкусие, словно наелся тех самых пирожных с магусвом до отвала, а не с человеком пообщался. Хотя назвать анонима столь пафосно было явно ошибкой. Слизняк. Мерзкий, склизкий и наносящий вред. В конечном счёте я закрыл дело об анонимке, указав все подробности и добавив от себя сноску, что попытка очернить Этель Айвори была неоднократной и исключительно на фоне личной неприязни, а также банальной зависти. Если когда-нибудь что-то подобное повторится, то занимающийся расследованием инспектор обязательно наткнётся и на это дело, сделает соответствующие выводы.