Хозяйка орочьей крепости

— Мы прорвемся, — вспомнились мне слова из моего мира, — обязательно. Надо только найти Юнара.

— Как ты будешь его искать? Он может быть где угодно!

Идар хоть и чувствовал себя плохо, но все же разозлился на меня. Он не верил мне, а я не собиралась ничего доказывать. Времени мало.

— Это не важно.

Обернулась к стоящей у двери Атрине, которая слышала весь разговор.

— Прикажи, седлать мою лошадь. Я еду за нашим арымом.

Глава 47

Внутри стояла оглушительная тишина. Я ожидала чего-то подобного, но не думала, что будет так тихо. Слышалось каждое движение, собственное дыхание и стук сердца, который казалось разносился на сотни метров.

В Марь я вошла придерживаясь того направления, по которому проехали телеги и примерно ориентируясь на находящуюся в двух днях пути деревню. Стоя рядом со стеной седого тумана, я в сомнении всматривалась внутрь. Тишина и покой.

Самым сложным оказалось пройти границу. Дар то и дело пытался прорваться и сдержать его оказалось труднее, чем обуздать. Граница ощущалась, как нечто плотное, словно нет воздуха, и я пыталась пройти сквозь кисель или клей. Внутри все горело и пекло, это дар не желал быть отвергнутым, магия хотела прорваться и вспыхнуть ярким светом. Татуировка светилась, но тускло и мерцая. Наконец сопротивление прошло, и я открыла глаза, которые зажмурила как только коснулась Мари.

Мир Мари оказался странным. Каждый шаг поднимал невесомую пыль, как прах, который тут же оседал на одежде и коже. Я провела рукой по предплечью рассматривая крошечные пушинки пыли. Непонятная вещь.

Казалось что все, что поглотила Марь вот-вот развалится, стоит только тронуть и деревья, трава и сама земля распадется на эту пыль, которая взвивалась в воздух от каждого прикосновения. Но нет, от прикосновения ничего не разваливалось. Пыль поднималась и оседала, а под ней оставались такие же серые бесцветные деревья и травы. Как будто я попала в черно-белый фильм. Даже моя одежда потускнела и выцвела.

И эта неестественная тишина. Казалось, что я оглохла или наоборот получила способность слышать абсолютно все. Дыхание казалось оглушительным, и я поначало его сдерживала, боясь, что меня кто-нибудь услышит.

Первый страх прошел минут через десять. Я поняла, что тут никого нет. Прямо сейчас на меня никто не собирался нападать. Ощущение опасности вообще пропало, хотя рядом с границей Мари оно хорошо ощущалось.

Нужно сориентироваться, попытаться найти Юнара. Дар внутри затаился, словно обиделся. Утым говорил, что магия разлита вокруг, но я ничего не чувствовала.

Постаралась посмотреть внутрь себя, коснуться того стержня, который вибрировал внутри там, во внешнем мире, и молчал здесь. Сначала почувствовала разливающееся тепло. Вот он, здесь, со мной. Теперь надо найти точно такой же в другом месте, там где остался Юнар.

Вокруг действительно было полно энергии, но она была какой-то другой. Стоило нащупать свой дар, как я увидела эту энергию, и она была странной. Такой же тусклой и серой. Попыталась потянуть ее, и она с готовностью хлынула в меня.

Я закричала от боли, эта магия другая! Болезненная, неправильная. Тут же закрылась. Нет, нельзя опираться на магию Мари, это чужеродная энергия. Утым ошибся, как и другие до него. Энергия в Марии действительно есть, но она не наша, или не этого мира, или нет такого человека или орка, который был способен воспринять ее.

Снова сосредоточилась на внутренней энергии, как только отдышалась от энергии Мари. Мой дар был теплым, он согрел меня и дал возможность унять боль, смыть неприятные ощущения. Я постаралась расширить восприятие, охватить какую-то часть площади. Получилось, но никакого отклика я не чувствовала. Значит надо идти. Дальше, в ту же сторону, куда отправился Юнар.

Ощущение времени в Мари отсутствовало, потому что не было видно солнца, небо просто было серым и все, ни облаков, ни движения. Что наступила ночь, я поняла только тогда, когда внезапно стало темно, как будто кто-то выключил свет.

— Дела, — пробормотала себе под нос и удивилась, как громко это прозвучало.

Я не успела подготовиться к ночовке. Хотя как к ней готовиться? Жечь костер? А можно ли поджечь эти ветки, покрытые непонятно чем? И горит ли вообще здесь огонь. Но сейчас все эти вопросы бессмысленны, потому что не было видно ничего вообще. Даже собственные руки оставались где-то впереди. Словно я ослепла и оглохла одновременно.

Стало жутко. Тишина и темнота пугали.

Я села прямо там, где стояла. Подтянула ноги к груди, поставила сумку между коленями и обхватила руками. Надо бы поспать, но спать страшно.

Вглядывалась в темноту, надеясь найти хоть какой-то отблеск. Что-то же здесь живет, хотя бы те же измененные.

Сколько я так просидела, я не знала. В какой-то момент стало все равно. Тяжелая голова начала клониться к коленям, и я не заметила, как задремала. Дни полные переживаний, долгий переход по непонятному миру Мари, и я просто выдохлась и уснула.

Но и во сне я видела только туман и серый цвет. Юнар так и не пришел, зато появилось ощущение теплого комка в груди. А утром, когда я открыла глаза, то снова увидела черно-белый мир Мари, но где-то там, далеко тускло светился огонек. Нет я его не видела, я ощущала его на границе сознания, как на карте новигатора.

— Юнар, — прошептала.

Это точно он, больше некому. Здесь меня больше никто не может ждать, и мне некого искать.

От неудобной позы все затекло, но я встала, размяла затекшие конечности. Перекинула сумку через плечо и пошла туда, где поблескивал огонек. Надо спешить, мерцание замедлялось, а значит время Юнара на исходе.

Глава 48

Я шла целый день, а огонек так и не приблизился. Очень устала, но продолжала упрямо двигаться вперед. По пути ничего кроме кустов и деревьев не попадалось.

Время здесь было трудно определить, поэтому я ела, когда чувствовала голод, отдыхала, когда силы покидали. Еду экономила, нам еще вдвоем выбираться.

Огонек мерцал все на том же расстоянии, и у меня начинали закрадываться подозрения, что он отдаляется настолько же, насколько я приближаюсь.

Пейзаж практически не менялся. Монотонность движения и никак не меняющееся расстояние до Юнара совсем выбили меня из колеи. Былое воодушевление и какой-то бесшабашный азарт ушли, оставив после себя лишь страх, что ни я, ни Юнар больше никогда не увидим цветной мир.

Я так задумалась и не сразу заметила, что в одинаковом сером пейзаже что-то изменилось. Прошла бы мимо, если бы не движение ветки. Оно то меня и тормознуло.

Недоуменно уставилась на все еще качающуюся ветку. Почему-то думала, что только я произвожу здесь движения, поднимаю в воздух эту непонятную пыль. Но вот же ветка качается.