Хозяйка разорившейся усадьбы

Волосы были еще слегка мокрыми, когда я вернулась в спальню. В комнате горела большая свеча, придавая ей некоторую таинственность.

Неожиданно тяжелая дверь скрипнула и обернувшись назад я увидела Рикхарда, застывшего в дверях, который с восхищением глядел на меня.

— Аннабель, — выдохнул он, делая шаг в мою сторону.

Сомнения и тревоги тут же разом покинули меня. Кинулась в его надежные объятия, поборов в себе некоторую робость и страх.

— Рикхард, — подняла взгляд на любимого и тут же почувствовала вкус поцелуя на своих губах.

— Я люблю тебя! — мужчина сжал меня в своих крепких объятиях.

Подхватил на руки и осторожно, словно величайшую драгоценность, поднес к кровати и уложил на постель. — Ты моя жизнь, ты мой свет и моя опора. Не знаю, чтобы я делал без тебя. Прости что не сразу забрал тебя с собой.

Протянула к любимому руки, приглашая прилечь рядом.

— Я давно уже простила. Ты же знаешь, что всю свою жизнь я любила только тебя!

Рикхард услышав мой ответ просиял от радости и заключил меня в свои жаркие объятия. Теперь все преграды были стерты между нами. И ничто уже не сможет нас разлучить.

Глава 42

Утром мы проснулись довольно поздно. Тяжелые бархатные портьеры надежно закрывали окна от проникновения солнечных лучей. Нежась в объятиях друг друга нам с Рикхардом совершенно не хотелось вставать. Тело прибывало в сладкой истоме. Чувствовала себя наполненной и целой. И это чувство окрыляло. Вчерашние страхи незаметно рассыпались словно прах.

На кухню мы спустились со смущенными улыбками на лице. Тетушка, увидев с какой нежностью мы держались за руки, радостно просияла.

— Дети мои, вы, наверное, голодные? — засуетилась старушка, давая приказ служанке принести нам как можно быстрее горячий обед.

В ответ мы с улыбкой кивнули, усаживаясь за большой стол.

После сытного обеда нами было единогласно принято решение покинуть гостеприимный дом тетушки и вернуться в усадьбу. Ремонт там должны были уже закончить поэтому злоупотреблять гостеприимством и далее мы не могли.

Когда мы с Рикхардом уезжали, устроившись в удобной коляске, тетушка прощалась с нами со слезами на глазах, но я пообещала навещать ее почаще, ведь без ее помощи и поддержки мы никогда бы не смогли быть стать мужем и женой. Моя благодарность родной и любимой женщине не знала границ.

Усадьба нас встретила теплым приветствием. Слуги развесили на воротах венки из полевых цветов. Главная дорожка была щедро посыпана рисом и зерном, а крыльцо утопало в лепестках белых роз. Таков был старый обычай, и я ничего не имела против.

За время наших приключений плотники смогли подлатать протекавшую в доме крышу, нанятые на средства от продажи драгоценностей слуги навели чистоту как внутри, так и снаружи. Так же были отремонтированы загоны для овец и коз. Бывшая сыроварня сияла чистотой, и я довольная результатом проведенной работы пообещала слугам щедрую премию. От чего те пришли в полный восторг.

Рикхард тоже нашел себе занятие. Он с упоением разбирал счета и бумаги. С сожалением отметив плохую работу прежнего управляющего. Он сказал, что этому поместью нужна твердая рука и сыроварня семьи Барнаби вполне сможет приносить ощутимый доход.

Мы наслаждались общением друг с другом, я млела от поцелуев мужа и с нетерпением ждала вечера чтобы вновь очутиться в его крепких объятиях.

Ночью мы уснули довольно поздно, я долго ворочалась. Какая-то странная тревога не давала долго уснуть. Погружаясь в долгожданные слои сна я сквозь дрему услышала свое имя. Знакомый голос настойчиво звал меня.

Пошатываясь словно в бреду, я встала кровати и подошла к окну, так как голос исходил прямо оттуда.

— Аннабель, — протяжно тянул Форестер Хакли.

Амулет на моей груди резко нагрелся, и я тут же очнулась и стыдливо прикрыла руками грудь. Ночью я спала в ночной рубашке, и в таком одеянии меня должен видеть лишь муж.

— Что ты тут делаешь? — пискнула я.

Возмущению моему не было предела.

Форестер заметив, что я очнулась сразу же разозлился и зашипел как змея.

— Открой окно и впусти меня внутрь, — проигнорировал он мой вопрос.

— Ты с ума сошел, — ахнула я. — Убирайся отсюда, пока я не разбудила Рикхарда.

— Впусти! — с глухим стоном завыл Форестер и в свете бледной луны я увидела, как блеснули два его острых клыка. Потом перевела ошалевший взгляд на тело мужчины и с ужасом обнаружила, что он будто бы завис в воздухе. Не было ни лестницы, ни веревки, которая бы удерживала его тело.

Наша спальня располагалась на втором этаже, что было довольно высоко от земли. Он просто не смог бы разговаривать со мной и ни за что не держаться.

В этот момент мне стало по-настоящему страшно.

«Значит тогда, когда я увидела его клыки в первый раз, мне все-таки не показалось!» — подумала я, испуганно попятившись назад.

Хакли царапал острыми когтями окно, но проникнуть внутрь без разрешения не мог, а лишь выл на всю округу словно раненный зверь.

— Впусти меня!

Я понимала, что давать ему разрешение нельзя. Поэтому быстро задвинула тяжелые шторы и бросилась к спящему мужу. Он со стоном ворочался на кровати.

— Рикхард, проснись! — испуганно потрясла его за плечо.

Муж резко вскочил и недоуменно посмотрел на меня. Потом ощетинился и стал одеваться.

— Никуда не выходи. Я чувствую, что вампир где-то рядом.

— Это Форестер! — испуганно ответила, глядя на мужа. — Он только что просил впустить его в дом.

Рикхард с сожалением покачал головой.

— Это плохо. Оборот у Хакли случился не так давно, но он все равно слишком силен. Я чувствую, что он не оставит наш дом в покое.

Несмотря на то, что нам с тетушкой удалось избавить генерала от яда, и он вернул себе человеческое обличие, Рикхард был очень чувствителен к магии подобного рода. Теперь он чувствует присутствие вампира за версту.

Но как же Форестер смог угодить в лапы ведьмы?

Как бы плохо я не относилась к противному Форестеру, я не желала ему подобной участи. Недолго я радовалась семейному счастью. Теперь над нашим поместьем снова нависла беда.

Глава 43