Хозяйственная этика мировых религий: Опыты сравнительной социологии религии. Конфуцианство и даосизм
Шрифт:
В остальном после так называемого введения «частной собственности» (Шихуан-ди) фиксируются самые различные изменения в распределении земли. Как уже указывалось, во времена крупных внутренних волнений всегда возникало крупное землевладение — вследствие добровольного закабаления, насилия и продажи земли обедневшими и беззащитными крестьянами. Идея максимального предела для земельных владений, конечно, постоянно привязывала крестьян к их грядкам или, скорее, к союзам с круговой порукой. Это вмешательство, в сущности обусловленное лишь интересами фиска и трудовой повинностью, (после некоторых более древних зачатков) впервые в Восточной Цзинь в IV веке привело к формальному объявлению государственной земельной привилегии. Сообщается, что при этом главной целью было регулирование всеобщей трудовой повинности. Идея равного «душевого» надела для каждого работника в возрасте 15—60 лет с теоретически ежегодным переделом возникала в отдельных царствах III века — после совершенно неудовлетворительного результата довольно грубой системы комбинирования подушного налога (с каждого дин) и налога на землю (сначала просто с каждого двора), — затем в 485 году и вновь в VII веке при династии Тан. В теории она неоднократно менялась по соображениям «социальной политики» (заботы об одиноких стариках, раненых воинах и аналогичных категориях лиц). При этом наследственное владение, временное владение типа баденских альмендных полей и обусловленное рангом владение могли сочетаться различным образом. Например, в 624 году в государстве Тан был установлен определенный размер наследственного земельного владения для одного двора, и к нему в зависимости от числа душ прирезалась земля. С образованных таким образом налоговых единиц взымались подати: отчасти зерном и в виде трудовой повинности, отчасти — чем-то одним. В начале XI века разрешенная земельная собственность была распределена по классам. При недостатке земли разрешалось переселение: на севере тогда было много земли для заселения, что объясняет возможность хотя бы временного осуществления этой меры. Продажа земли разрешалась лишь в случае переселения, превышения нормы земельного владения (преимущественное право выкупа было у рода) или в случае «настоящей нужды» (при отсутствии средств на погребение). Однако фактически скоро вновь воцарился довольно свободный оборот земли, и попытка уравнять земельные владения провалилась, особенно после того, как введенная в 780 году налоговая система вновь ослабила заинтересованность управления в способности населения обеспечивать военные и налоговые нужды. Как мы видели, все эти меры были связаны с фискальными и военными потребностями. После провала попытки уравнять земельные владения, управление ограничивалось лишь вмешательством в размер арендной ренты
Разоружение страны при Шихуан-ди (традиция утверждает, что собранное чиновниками в 36 специально созданных для этого округах оружие было переплавлено в колокола) должно было символизировать окончательное замирение страны, что постоянно провозглашал император в своих указах. Однако для крепостей на границе были необходимы гарнизоны и потому население принудительно привлекалось то к службе в пограничных поселениях, то к работам по строительству императорских сооружений (на один год). Хотя этот срок был чисто теоретическим. Создание единой империи сопровождалось резким увеличением объемов трудовой повинности для гражданского населения из-за строительства. При этом войско в сущности оставалось профессиональным. Это преторианское войско постоянно устраивало гражданские войны. Поэтому при династии Хань была предпринята попытка заменить (или хотя бы дополнить) постоянную профессиональную армию принудительно набранной. Каждый достигший 23 лет должен был отслужить один год в регулярном войске, а затем еще два года в ополчении (цай гуань ши); были предусмотрены упражнения в стрельбе из лука, верховой езде и управлении колесницей, которые продолжались до достижения 55 лет. Трудовая повинность должна была занимать один месяц в году. Было разрешено находить себе замену. В какой мере эти планы по созданию огромной военной силы были реализованы, остается неизвестным. В любом случае, в VI веке н. э. объем трудовой повинности значительно повысился: официально после сбора урожая принудительные работы теоретически длились 1—3 декады в год для одного работника из каждой семьи. Сюда добавлялось военное обучение, а также особенно горько оплакиваемая в китайской поэзии пограничная служба на крайнем западе, которая на годы разрывала семьи. Объем трудовой повинности увеличился: после упомянутой выше «реформы» землевладения при династии Тан — до 5 декад для тех, кто не платил налогов. На крупных ирригационных работах иногда были задействованы свыше миллиона душ одновременно. Однако формальная всеобщая военная обязанность (обязанность служить в ополчении) существовала, видимо, только на бумаге и лишь мешала возникновению технически оснащенного войска. При династии Сун в качестве регулярного войска выступала «гвардия» — наряду с подразделениями местных войск и ополчения, которые перемешались и разложились. В «гвардию» рекруты набирались принудительно и (по крайней мере в некоторых провинциях) клеймились (1042), как в Передней Азии. Однако, как следует из всех доступных источников, ядро войска всегда составляли исключительно наемники, надежность которых была проблематичной и зависела от регулярной выплаты жалования. Хроническая финансовая нужда вынудила в 1049 году сократить войско, несмотря на сохраняющуюся угрозу нападения северо-западных варваров. В этой ситуации Ван Аньши попытался посредством рациональной реформы найти средства для формирования достаточной и эффективной национальной армии. Когда эту попытку реформ называют «государственно-социалистической», это верно лишь в том же крайне узком смысле, что и применительно к монополистической банковской и хлебозаготовительной политике Птолемеев, которая основывалась на очень развитом денежно-хозяйственном фундаменте.
В действительности [218] речь шла о попытке обеспечить денежные доходы и тем самым получить средства для создания дисциплинированного, обученного и безусловно преданного императору крупного регулярного национального войска посредством планомерной поддержки и регулирования земледелия, планомерного упорядочивания и монополизации сбыта зерна в руках центральной власти при одновременной замене трудовой повинности и натуральных выплат денежными налогами (система цзюньшу-фа). Согласно теории, из двух взрослых один мог быть призван в войско, для чего было предписано составить списки населения. Одновременно была восстановлена система десятков во главе с избранными старостами, отвечавшими за контроль над населением и поочередную ночную стражу. Далее государство должно было раздавать оружие (луки) поочередно призываемым в местное ополчение. Также государство должно было приобретать лошадей, из которых отбирались пригодные для конницы; уход за ними предполагал ответственность и выплату ежегодной премии. Государственное управление складами, пополнявшимися за счет натуральных выплат, прежде осуществлялось посредством трудовой повинности имущих слоев и представляло для них разорительную нагрузку, приводя ко всем мыслимым вымогательствам. Теперь оно переходило в руки оплачиваемых чиновников: поставленное на денежно-хозяйственную основу, оно должно было служить систематической поддержке экономики. Управление давало в долг семена (цин-мяо, «зеленые семена») и ссуды натурой или деньгами — под 20 %. Земельные владения подлежали новой оценке в зависимости от класса, уровня налогов, трудовой повинности (му и) и числа душ. Вместо замененной деньгами трудовой повинности переходили к найму рабочих за счет денежных налогов. С этого времени, наряду с введением денежного налога, монополизация торговли зерном в различной форме стала постоянно обсуждаемым ключевым моментом проектов реформ. Правительство должно было закупать зерно по низким ценам (после сбора урожая), складировать его и из этих запасов выдавать упомянутые ссуды, получая спекулятивную прибыль. Профессиональное чиновничество и особенно класс образованных юристов должно было обеспечить осуществление реформы технически, а ежегодное формирование и представление бюджетов всеми местными ведомствами — экономически.
218
См. записку Ван Аньши: Иванов А. И. Ван Аньши и его реформы. XI в. С. 51 и далее.
Противники Ван Аньши (из числа конфуцианцев) осуждали реформу за то, что 1) новая система в целом носила милитаристский характер; 2) вооружение народа угрожало власти чиновников и провоцировало восстания; 3) запрет торговли был рискованным для налогообложения; но прежде всего за 4) «зерновое ростовщичество» императора — за семенные ссуды под проценты и эксперименты с денежным налогом. [219] Реформа Ван Аньши полностью провалилась из-за такого ключевого момента, как военное устройство. Аналогично другим случаям, это, несомненно, произошло из-за отсутствия штаба управления, поскольку денежные налоги было невозможно быстро ввести в экономический уклад страны. Его посмертная канонизация и установленные в его честь жертвоприношения (1086) были отменены уже в XII веке. В конце XI века ядро войска вновь состояло из наемных частей. Учреждение профессионального чиновничества было сорвано книжниками, которые видели в этом угрозу для своих кормлений. Именно их интересы стали определяющими в борьбе вокруг реформы. Императрицы, евнухи которых видели в подобных преобразованиях угрозу своим властным интересам, также с самого начала выступили против нее. [220]
219
Ср. два направленных против Ван Аньши доклада Су Ши: Иванов А. И. Указ. соч. С. 167 и далее, с. 190 и далее; а также возражения других противников, в том числе Сыма Гуана: Там же. С 196.
220
К этим моментам, связанным со структурой внутреннего управления, мы еще вернемся.
И хотя реформа Ван Аньши провалилась в важнейшем моменте, тем не менее она оставила настолько глубокие следы, что китайская «система самоуправления», о котором мы скажем далее, благодаря подобной рационализации уже многократно упомянутых объединений в десятки и сотни получило форму, действующую до сих пор.
Глубокое вмешательство правительства в распределение земли неоднократно происходило и гораздо позже. В 1263 году, во время борьбы с монголами, оно изъяло все земельные владения, превышавшие определенный размер (100 му), в обмен на государственные долговые билеты; в последующие времена в результате конфискаций также иногда происходило резкое увеличение непосредственных государственных владений (в Чжэцзяне в начале правления династии Мин в полностью частном владении находилась лишь 1/15 земли). Очень древняя система государственных складов (цзюньшу) [221] играла важную роль еще до проектов Ван Аньши. С XV века она приняла постоянную форму скупки зерна осенью и зимой и продажи весной и летом, что постепенно превратилось в меры по регулированию цен, осуществляемые в интересах сохранения внутреннего спокойствия. Изначально скупка была не добровольной, а принудительной: обычно сдавалось около 1/2 урожая, что засчитывалось в качестве налогов. Их размер сильно колебался: как мы видели, при династии Хань нормальной ставкой была 1/15—1/10 урожая, т. е. очень низкая доля, хотя всегда нужно помнить, что к этому добавлялась трудовая повинность. Уже поэтому нас не интересует изменение ставок в деталях — сами по себе они не дают полной картины реальной нагрузки.
221
Уже в VIII веке якобы существовали специальные склады для хранения шелка и льна.
В любом случае результатом изменчивых попыток земельных реформ фискального характера следует считать два момента: недопущение возникновения крупных сельскохозяйственных предприятий и глубоко скептическое отторжение всем сельским населением любого вмешательства правительства в земельные отношения и способы хозяйствования: теории laissez-faire многочисленных китайских камералистов получали все большую популярность у сельского населения. Конечно, правительственные меры в рамках политики регулирования потребления и цен сохранялись как неизбежные. А в остальном поддержкой населения пользовалась только политика правительства по защите крестьян, поскольку она была направлена против капиталистического накопления, т. е. против превращения в земельные состояния собственности, аккумулированной посредством службы, торговли и налоговых откупов. Принятие такого законодательства стало возможным лишь благодаря этим настроениям, позволившим правительству вмешиваться в имущественное положение состоятельных слоев. Это законодательство возникло в ходе борьбы автократического правительства с вассалами и способными на сопротивление знатными родами; позже оно постоянно было направлено против возникновения уже капиталистически обусловленного крупного землевладения.
Как показано выше, характер вмешательства при этом сильно изменился. В хрониках государства Цинь, [222] из которого вышел «первый император» Шихуан-ди, сообщается применительно к правлению Сяо-гуна (361—338 годы до н. э.), что министр-книжник Шан Ян в качестве «высшей мудрости» обучал его искусству того, «как стать господином своих вассалов». Наряду с реформой налогообложения (прежде всего заменой принудительной обработки земли общим земельным налогом), на первый план у него выходил раздел земельных владений: принудительный раздел семейных объединений, налоговая премия за основание семьи, освобождение от принудительных работ при интенсивном производстве, составление регистра семей и запрет частной мести — все это препятствовало возникновению и сохранению крупного землевладения и одновременно выражало типичный популяционистский фискализм. Мы уже видели постоянные колебания в законодательстве: ограничивая свободу передвижения, правительство то передавало безземельных крестьян крупным землевладельцам и допускало их переход в положение зависимых, то вновь освобождало их. Однако в целом возобладала тенденция к защите крестьян. В 485 году н. э. (при династии Вэй) явно по популяционистским
причинам была разрешена продажа избыточной земли. В защиту крестьян в 653 году н. э. вводился запрет на торговлю землей, в частности на ее скупку состоятельными лицами, а в 1205 году н. э. — запрет продавать землю и оставаться на ней в положении зависимого от покупателя. [223] Эти два постановления со всей определенностью показывают, что ко времени их принятия уже давно существовала фактически отчуждаемая частная собственность на землю, что подтверждается другими источниками. Они должны были предотвратить то, что произошло повсюду в мире, прежде всего в древнеэллинском полисе, например, в Афинах: денежные состояния, аккумулированные путем торговли или из политических источников, вкладывались в земельную собственность; обремененные долгами крестьяне продавали земли, становясь долговыми рабами или зависимыми арендаторами на купленных вскладчину участках.222
См. выдержки из хроник: Tschepe P. A. (S. J.). Histoire du Royaume de Tsin. 777—207 // Vari'et'es Sinol. 27. P. 118 f.
223
Этот запрет, видимо, действительно предотвратил возникновение колоната. Даже сегодня мелкая аренда сельской земли не очень распространена.
Однако достаточно этих однообразных повторений, не способных отобразить настоящую «экономическую историю», для которой до сих пор нет важнейших данных (цены, заработная плата и т. д.). Из всего этого вытекает крайне сомнительный характер апроприации земли, сохранявшийся многие столетия или даже полтора тысячелетия, как и фискально-политически обусловленное и имевшее серьезные последствия иррациональное земельное право, колебавшееся между произволом и полным невмешательством. Кодификация права была отвергнута книжниками посредством характерного обоснования: народ станет презирать ведущие классы, если будет знать свое право. В этих обстоятельствах единственным выходом было сохранение рода как союза самопомощи.
Поэтому и сегодня китайское право, связанное с недвижимостью, наряду с явно современными чертами, сохраняет в себе следы этой древнейшей структуры. [224] Передача земли (посредством простой выдачи документов) была сильно облегчена наличием кадастра всей земли и фискальным предписанием заверять каждое свидетельство о продаже печатью (шуй ци) соответствующего государственного органа (не выполняется из-за отказа населения оплачивать пошлину); только наличие этих документов о покупке, выписок из кадастра и квитанций об уплате налогов подтверждает права собственности. Содержащаяся в каждом документе о продаже (май ци) клаузула о том, что имущество продается «в легальных целях вследствие действительной потребности в деньгах», сегодня является пустой формулой. Однако в связи с упомянутым распоряжением 485 года н. э. она позволяет сделать однозначный вывод о том, что изначально продажа допускалась лишь в случае «настоящей нужды», особенно если учесть сегодня также чисто формальное, а ранее, несомненно, действенное преимущественное право родственников на выкуп продаваемой земли. До сих пор встречается «порочная» практика, когда продавцы или их потомки в случае нужды с помощью дань ци («billet de g'eminance») [225] требуют с покупателя одну или несколько доплат в виде «милостыни». [226] Как и в древнем полисе на Западе, типичным покупателем земли здесь выступал именно обладатель крупного денежного состояния и кредитор; изначально владение землей было связано с преимущественным правом рода на выкуп. Поэтому собственно национальной формой отчуждения была не безусловная продажа навечно, а встречающаяся повсюду в качестве вынужденной сделки продажа с правом обратного выкупа (хо май), наследственная аренда и залог (тянь дан) земельных участков в сельской местности (ипотека, ди я, распространялась лишь на городскую землю).
224
Здесь нами не рассматриваются военные лены маньчжурских гарнизонов и обремененные общественными обязательствами наследственные земельные кормления пограничных войск, строителей каналов, дорог и т. д.
225
Вексель о доплате (фр.). Именно так это выражение переведено в сочинении: Hoang P. Р. Notion technique sur la propri'et'e en Chine. Schanghai, 1897 // Vari'et'es Sinol. 11. § 20.
226
Причем требуют в суде! Хотя судья был обязан в иске отказать, тем не менее он «призывал» покупателя не быть жестокосердным и заплатить. Лишь влиятельные лица могли избежать этого: Hoang P. Р. а. а. О.
Все остальные элементы аграрного строя имеют ту же направленность: борьба издревле привязанных к земле родов с денежной властью скупщиков земли, сдерживаемая в сущности фискально мотивированными вмешательствами со стороны патримониальной власти. Как и в римском праве, уже в «Ши цзи» и хрониках династии Хань официальная терминология различает только частное и общественное владение: государственные арендаторы на царской земле, налогоплательщики — на частной («народной», минь ди). В семейной собственности оставалась неделимая и неотчуждаемая земля предков (места захоронений и земля для жертвоприношений предкам); [227] завещателем выступал старший сын главной жены и его потомки; напротив, состояние, включая землю, с победой патримониализма по закону подлежало физическому разделу между всеми детьми, причем распоряжения завещателя считались лишь этически обязательными (в подлинном смысле понятия fideikommisse). [228] Одновременно сосуществовали частичная, натуральная и денежная форма аренды, причем арендатор за выплату «залога» мог получить бессрочную аренду. Обычные схемы арендных контрактов с сельской землей [229] отчетливо показывают, что арендатор напоминал «колона» античного и южно-европейского типа, который, арендуя мелкие участки, наряду с правом также принимал обязательства по обработке земли и, как правило, оставался должником арендодателя. Типичным арендодателем считался земельный магнат, который получал прибыль со своих разбросанных владений. Особенно часто многочисленные земельные участки наследовало и выкупало именно объединение семей одного рода, которое сохраняло и регистрировало документы о покупке распыленных земельных владений в особых актах и инвентарных книгах. [230] В кадастре [231] оно значилось как единая для всех участков фирма под общим именем, [232] выбитым на плите в семейном доме. Такие объединения управляли колонами через своих старейшин так же патриархально, как античный или южно-европейский помещик или английский эсквайр. Как крупные древние семьи, так и разбогатевшие благодаря торговле или политическим доходам выскочки держали свое состояние в подобных объединениях, чтобы обеспечить господствующее положение своим потомкам. Ясно, что это было суррогатной экономической формой некогда привилегированного сословного положения древней знати, разрушенного патримониализмом.
227
Земля предков часто упоминается в «Peking Gazette».
228
От лат. fidei commissum — доверительное поручение. — Примеч. перев.
229
См.: Hoang P. Р. а. а. О., например, приложение XXIII (р. 119). Уже говорилось, что аренда была относительно редкой. Помимо общего запрета колоната 1205 года, это было обусловлено прежде всего сложностью взимания арендной платы.
230
Hoang P: P. а. а. О. Р. 12; N 31. Р. 152,157 f.
231
Схема кадастровой и регистрационной системы в этом аспекте впервые была исследована в докладе: Bumbaillifi Land Tenure in China // China Review 1890/1891. Из него следует, что кадастровой единицей было родовое владение (или доля этого владения, если к тому моменту уже произошел раздел), называвшееся по предку, который в момент составления кадастра являлся главой рода. Даже при разделе владения или смене владельца сохранялся этот изначальный кадастровый номер вместе с его названием, с той лишь припиской, с кого (с какой семьи) теперь следует взимать налог или его часть и в каком размере. Примерно ю глав родов составляли десяток, который и сейчас, согласно древнему праву, солидарно отвечал за уплату налогов и поддержание спокойствия. Этот десяток также владел совместной землей, которой главы по очереди распоряжались (или сдавали в аренду). Каждый глава рода собирал налоги со своего рода. Если кто-то до 16 ноября не предоставлял свою налоговую квитанцию, того десяток мог лишить его земельного владения. Если хозяйства рода не могли собрать налог, тогда использовалась родовая земля предков. Десятки изменялись по составу: в упомянутом сообщении говорится о заявке главы одного рода (или части рода) на вступление в новый десяток вместе с девятью другими. Размеры владений родов сильно отличались. Несколько десятков объединялись в сотню, также для исполнения определенных обязательств — изначально военных и других повинностей.
232
Например, «Семья вечного мира».
Таким образом, сохранившиеся до сих пор владения земельных магнатов, причем иногда поразительных размеров [233] (к сожалению, не подтверждаемых статистически), лишь отчасти носили древний характер и в основном были распылены. Тем не менее они существовали вплоть до настоящего времени (вероятно, еще больше их было раньше), а вместе с ними — типичный для патримониальных государств колонат. Однако власть землевладельцев сильно ограничивалась двумя свойственными Китаю обстоятельствами: с одной стороны, властью родов, а с другой — экстенсивностью и бессилием государственного управления и юстиции. Землевладелец, решивший бесцеремонно воспользоваться своей властью, имел бы мало шансов быстро реализовать свое формальное право в суде, не имея личных связей или не задействуя в своих интересах властные средства управления довольно затратным способом подкупа. Но государственный чиновник должен был учитывать свои собственные интересы как в случае вымогательства земельной ренты для землевладельца, так и в случае вымогательства налогов для себя лично. Любые беспорядки вызывали беспокойство у центрального правительства как симптом угрозы со стороны магического зла и могли стоить чиновнику должности. Очень специфические обычаи арендодателей показывают, что в их положении была невозможна интенсивная эксплуатация колонов. Неимоверная интенсивность труда [234] мелких предприятий и их экономическое превосходство наглядно проявлялись в высоких ценах на землю [235] и относительно низкой процентной ставке сельскохозяйственного кредита. [236] Какие-либо иные технические улучшения в условиях значительного раздробления земли были почти исключены: несмотря на развитое денежное хозяйство, господствовала традиция.
233
Сообщается, что встречаются более или менее целостные владения в 300 га, однако редко когда у отдельных земельных собственников они существенно превышают эти размеры. В попавшейся мне в последний момент диссертации из Франкфурта также не приводится никаких цифр: Wen Hsian Liu. Die Vorteile des l"andlichen Grund und Bodens und seine Bewirtschaftung in China. Berlin, 1920.
234
Кроме 15 официальных праздников, не существовало ничего вроде «воскресного отдыха».
235
На равнинах с огородной культурой примерно полтора десятилетия назад цены составляли 3000—4000 марок за гектар (причем нужно учитывать многократно большую по сравнению с Западом покупательную способность денег). Рентабельность при этом якобы составляла примерно 7—9 % (вернее «заработанный доход», поскольку, согласно имеющимся данным, по мере улучшения качества земли сокращалась процентная ставка этой «ренты»).
236
8—9 % против 12—30 % в мелкой и средней торговле и ремесле.