Хранитель чаек

— Я здесь! Я жива!

Из груди рвались совсем иные слова, свистящие, как хлыст, цокающие, как копыта скакунов, но княжна усилием воли удержала их в себе. Ей стало безумно весело: жажда жизни накрыла с головой, как волна в шторме. Хотелось смеяться и плакать.

Она жива…

Джия вдруг ощутила это, как птенец, выпавший из гнезда, внезапно чувствует, как неудобные отростки по бокам превращаются в крылья.

— Как красиво! — прошептала Ювина. Она села рядом с люком, обхватив колени руками и запрокинув в небо голову. — Такое чувство, что, если встать, их можно коснуться руками…

— Так встань! — рассмеялась Джия.

— Не могу, я очень боюсь, — улыбнулась та.

Княжна рассмеялась, а затем слова всё же вырвались, и у неё не хватило воли сдержать их. Это была очень красивая, волнующая песнь о скачке ночью, о герое, мстившем за гибель отца, и о том, как он убил сотню всадников, а сто первый снял удальцу голову… Она пела низким голосом и щёлкала пальцами, и, конечно, её сорвало в танец. Ювина стала хлопать в такт, и восторг, сияющий в её глазах, вскружил Джие голову. Танец ускорялся, девушка скинула туфли, чтобы было удобнее отбивать ритм пятками по крыше. Она давно не чувствовала себя такой свободной и соблазнительной. Княжна вилась, словно змея, руки её не имели костей. Джия распустила волосы, и те рыжими змеями тоже приняли участие в огненном танце.

— Я никогда так не смогу! — выдохнула Ювина, когда княжна упала рядом. — Как ты не боялась… ведь на самом краю… Это было… так… упоительно! Никогда не видела ничего красивее.

Княжна улыбалась, выравнивая дыханье, и смотрела в небо. Ощущение какого-то грядущего великого, необыкновенного счастья нахлынуло на неё. Всё остальное казалось мелким, неважным, как камни внизу, которых и не видно ночью с высоты.

Вдруг Джия рывком вскочила. Она всегда вскакивала единым прыжком, не используя рук

— Пошли, трусишка, — засмеялась, закручивая волосы в хвост, — у тебя в комнатах спят рабыни, а моя свободна. Мы будем пить вино, петь и танцевать всю ночь. Раз уж ты не можешь делать этого на крыше… Хотя нет, я передумала. Моя комната далеко, а вино есть и ближе. Идём!

Ювина завороженно последовала за ней. Сердце «хорошей девочки» отчаянно колотилось от дерзости всего происходящего.

Они со смехом вбежали в кабинет Ларана. Джия схватила первую попавшуюся бутылку, вытащила зубами пробку, отхлебнула и протянула невесте герцога. Та покраснела, но всё же решилась и тоже отпила вино прямо из горла. Княжна запрыгнула на стол, скинула с плеч голубой камзол, оставшись в рубашке и штанах.

— Иди сюда!

— На стол?! — ахнула Ювина.

— А чем он хуже пола? — засмеялась Джия и подала ей руку. — Смотри, какой большой! Как раз чтобы на нём отплясывали. Только обувь сбрось с ног…

Когда герцогиня всё же забралась, Джия наклонилась и разрезала ножом её верхнюю юбку на насколько частей, а в нижней проделала два боковых разреза почти до самого пояса. Ювина ахнула, заливаясь краской.

— Я научу тебя танцевать так, что небо покраснеет!

— Но музыка…

— Мы сами себе музыка, — фыркнула Джия, тряхнула головой и снова запела низким голосом.

Схватила одной рукой смущённую соучастницу дебоша, а другой стала размахивать бутылкой, отбивая такт…

Когда Ларан, бледный и решительный, шагнул спиной вперёд в кабинет и обернулся, то застыл, наверное, первый раз в жизни потрясённый открывшимся зрелищем. На его чертёжном столе весело отплясывали две пьяные девушки. Волосы обеих были распущены, босые пятки лихо отстукивали ритм, руки мелькали, пальцы щёлкали, видимо, красавицам было очень весело. Рядом валялась пара пустых бутылок и одна пустая наполовину.

Ларан улыбнулся, подобрал полупустую и выпил остаток, а затем прислонился к стене и стал любоваться картиной, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Первой его заметила Ювина. Вскрикнула, смутилась, вырвала белую тонкую ручку из загорелой руки дикой княжны, села, спустила ноги со стола — Ларан впервые увидел её стройные икры и белые коленки — соскользнула и быстро оправила подол.

Джия тоже оглянулась. Глаза её вспыхнули каким-то злым торжеством и вызовом.

— Присоединяйся, герцог, раз уж пришёл! — нагло ухмыльнулась она.

— Лари, прости, мы…

Ларан вздохнул, подошёл к Ювине, поцеловал её в лоб.

— Всё хорошо, Ю. Я рад, что вам понравился мой стол. И моё вино. Клянусь, это было лучшее, что я видел за этот день.

— Как прошёл совет щитов?

— Отлично. Главное, много достижений. Твой братик теперь Южный щит, можешь гордиться им. Впереди нас ждёт много веселья. Я бросил вызов Элэйсдэйру и, кажется, нас ждёт война.

Ювина побледнела, пошатнувшись.

— Что это значит?

— Это значит, дорогая Ю, — улыбнулся Ларан и бросил бутылку Джие. Девушка поймала и отсалютовала герцогу вином, — что твой братишка потребовал вернуть тебя, а королева поддержала. Я, как ты понимаешь, отказался.

— Но вы с королевой Леолией друзья, ей нужно объяснить…

— У королей и королев не бывает друзей. Эйд как-то говорил, да я подзабыл. Каюсь.

— Но ты не можешь воевать с Элэйсдэйром, ты герцог и…

— Уже нет. Морской щит перестал быть щитом королевства. Мы отделились. Мы снова пиратская республика.

Ювина ахнула от ужаса.

— Богиня! Ларан, нет, ты не должен…

Джия глотала вино, чувствуя, как кружится голова. «Это лучшее, что могло произойти! Он теперь не связан клятвой верности, а, значит, его можно уговорить открыть врата… И не надо будет никого предавать… И можно забрать Айяну и сбежать сюда, Гедда не достанет… И Альшарс… Будет грустно без степи… Но… в бездну! Всё в бездну!».

— Я уже сделал это, Ю. Теперь нам с тобой нужно сыграть свадьбу и побыстрее сделать ребёнка. Лучше мальчика, чем девочку, но, в целом, плевать. Займёмся?

Джия подавилась, раскашлялась до слёз. Ювина вспыхнула, глаза её сверкнули гневом.

— Пошли, Джия, — резко отозвалась она. — Герцог не в себе.

Однако Ларан перехватил её, останавливая.

— Ю! — Это был очень необычный для Ларана голос: холодный и жёсткий, как клинок. — Ты всегда трезво смотрела на вещи. Морской щит не продержится долго против всего Элэйсдэйра. От силы год. Если Леолии удастся втянуть Султанат, то даже меньше. Сыграть свадьбу по законам, к которым ты привыкла, мы не можем. Обитель милосердных дев, уверен, откажет нам в венчании. В пиратской республике венчаний не было. Пират объявлял свою жену на круге, либо на корабле, если это случалось на корабле. Вряд ли Элэйсдэйр признает такой брак законным. А, значит, у нас с тобой нет выбора. И очень мало времени. Прости, Ю, но завтра наша свадьба. И, если ты не готова, то я просто верну тебя брату. Но это ничего не изменит, кроме того, что ты уже никогда не будешь со мной. Морской республике быть.

— Пошли, Джия, — прошептала Ювина белыми губами.

Княжна спрыгнула со стола, взяла невесту за руку и обе вышли прочь. Ларан пожал плечами, сел на стол и принялся ждать. Ждать ему пришлось недолго. Медвежий медальон в его ладони замерцал.

— Ларан, герцог и хранитель Морского щита… Или как к тебе теперь обращаться? — прервал тишину угрюмый голос Медведя.

— Эйдэйрд, герцог и хранитель Медвежьего щита, приветствую тебя, — отозвался Ларан.

Он вдруг заметил на полу позолоченную пуговицу, спрыгнул со стола и подобрал. Рядом валялся голубой камзол.