Хранитель чаек

— Королева дала тебе время до заката.

Герцог подбросил пуговицу, хмыкнул.

— И кто поведет войска?

— Я.

— А ты проиграть, конечно, не можешь?

— Нет.

Ларан замолчал, подбрасывая и ловя пуговицу, задумался.

— Я говорил, Эйд, что ты для неё самая большая опасность? Ты изменил её.

Медведь промолчал.

— Я не успею до заката. Но, полагаю, мы продержимся какое-то время даже против тебя. Если честно, я наделся, что против меня будет кто-то другой. И всё же, месяц, может два, у нас есть…

— Нет. Как только Элэйсдэйр объявит тебе войну, я сниму с вас защитный купол.

Ларан с силой стиснул пуговицу в ладони.

— Разве титул Медвежьего герцога даёт тебе власть над медвежьими камнями?

— Нет. Не даёт.

— Тогда как?

— Изначально все купола были завязаны на защите Элэйсдэйра.

— Ясно. Но если ты всерьёз считаешь, что снятие купола откроет тебе путь в Солёный замок…

— Нет.

— Ну что ж. Тогда до встречи.

Ларан сжал медвежий камень, разрывая связь. Итак, у него практически нет времени. Нет, конечно, даже Медведю не так просто взять неприступные острова бывшего Морского щита, вот только… Отчаянно не хотелось проливать кровь своих чаек.

Глава 13 Соблазн

Ювина долго плакала, а затем заснула. Джия не умела утешать, она просто лежала рядом и молчала. Княжна недоумевала: что расстроило нежную невесту? Ларан, наконец, повёл себя как мужчина. Джие вообще не нравилась традиция долгих свадеб. Женихи, невесты, сватовство — всё это казалось ей глупой игрой. Нравится женщина? Схватил и увёз на коне. Хочешь жениться? Женись. Зачем растягивать, размазывая желание, как вино по блюду? Вино нужно пить из кубка. Одним махом. Но девушка чувствовала, что Ювина не готова прислушаться к голосу разума.

Когда наконец соседка засопела, Джия встала. Нужно было спешить. Свадьба, война — всё это рушило её планы. Она скинула рубашку, натянула сорочку, не снимая штанов, покосилась на платье и чуть не выругалась. Как вот это надеть?! Ну и ладно. Сорочка — тоже в каком-то смысле платье. Где, интересно, голубой камзол? Неужели оставила на крыше? Поискав, Джия не нашла и махнула на него рукой.

Коридор встретил её предутренней тишиной. За окнами начинало светать, но всё ещё было достаточно темно. Джия босиком взбежала по лестнице и открыла дверь в кабинет. Замерла.

На этот раз здесь горели свечи. Ларан, трезвый и подтянутый, склонился над картами с каким-то незнакомыми ей инструментами в руках. Длинные волосы свисали, заслоняя его лицо. Он что-то чертил и тут же записывал на полях.

Джия на цыпочках вошла, обогнула комнату, подошла со спины и обхватила его сзади за талию, прижавшись щекой к спине. Ларан хмыкнул и разогнулся.

— Джия? — спросил устало и насмешливо. — Хочешь вина?

— А ты?

— Ты удивишься, но нет.

Она разжала объятья, и герцог развернулся к ней.

— И я — нет.

Девушка смело взглянула в его лазурные глаза. «Как небо над степью», — вдруг подумала она.

— Ты её любишь?

— Конечно. Почему спрашиваешь?

Джия закрыла глаза и втянула носом воздух. Запах имбиря, соли и чего-то ещё…

— Ты мне нравишься, — прямо сказала она. — Я хочу быть с тобой.

Снова открыла, внимательно наблюдая за ним.

— Так себе из тебя соблазнительница, — вздохнул Ларан.

Он сел на край стола, раздвинув ноги, и поставил её между колен. Откинул рыжую прядь с лица и поцеловал. Нежно-нежно, как целуют полевой цветок. Джия раскрыла губы, и поцелуй получился долгим и страстным. Голова закружилась, и девушка упала бы, если бы он её не держал. «Я пьяна», — подумала она. Но это было больше, чем хмель.

— Ты целуешь меня, но любишь её? — спросила, когда губы освободились.

— Не отвлекайся, — шепнул он и снова поцеловал.

Джия обхватила его за шею, прижимаясь. Жаркая волна поднималась и заливала её, но разум напоминал о цели игры.

— Они тебе уничтожат. — Странно, что голос вдруг стал хриплым, будто она выпила ледяного молока. — Ты один против них всех…

— Меня нельзя убить, я проклят и не могу умереть.

Мир расплывался, сгорая. Она чувствовала, как мужские пальцы очерчивают её тело, нежно лаская, а оно предательски плавится, льнёт к властным рукам. Ей снова вспомнился давящий воздух в камере Гедды, и она словно почувствовала на руках тяжёлые цепи. Это было и будет снова.

— Пожалуйста, — прошептала, слыша своё рваное дыхание, — дай мне забыть…

Джия не хотела вспоминать то, о чём не могла забыть. И тело не хотело вновь чувствовать тот ужас, что пережило. Ларан притянул её к себе и стал целовать шею. От касаний его губ разбегались мурашки, и Джия задрожала. Есть смерть и жизнь, а всё остальное неважно. Ей показалось, что и он чувствует тоже самое. Девушке вспомнилось вдруг, как он обнимал её у штурвала под нависающим ужасом.

— Чего ты хочешь? — вдруг спросил Ларан, замерев.

— Жить, — не задумываясь ответила она.

Он пытливо заглянул в её глаза. Сейчас Ларан смотрел иначе, без насмешки, очень внимательно и серьёзно.

— Джия, как ты сбежала из плена?

Она недовольно отстранилась. Дурацкий вопрос прозвучал не вовремя. Но Ларан вновь притянул её к себе и сжал коленями, не давая возможности выбраться.

— Хочешь, я отправлю тебя в Персиковый султанат? Или ещё дальше? В мои земли пришла война, и я не хочу, чтобы ты пострадала.

Джия коснулась шрама на его губе, усмехнулась. Кипение страсти улеглось и стало очень холодно. Где-то там, далеко-далеко, наверное, плачет во сне Айяна.

— Я хочу остаться с тобой.

— Ты хочешь жить и остаёшься там, куда вскоре придёт смерть? — хмыкнув, уточнил он, не сводя с неё пристального взгляда.

— Смерть есть везде, — княжна пожала плечами.

Целоваться расхотелось. Страсть налетела, обожгла и схлынула. Джию сотрясала ледяная дрожь, её зубы застучали. Ларан подхватил её на руки и посадил на колени, скинул свою куртку и набросил на её плечи поверх сорочки.

— Девочка, — шепнул ей на ухо, обжигая своим дыханием. — Я не враг тебе. Я хочу, чтобы ты жила. Скажи мне, и я тебе помогу.

«Что сказать? Что, если я тебя не предам, если не открою дорогу в твоё королевство твоим врагам, то Гедда убьёт мою сестру? — мрачно подумала Джия. — И чем ты поможешь мне, Ларан? Нападёшь на королевство всадников? Окажешься светлым добрым магом? Или просто дашь карамельку?». Она потянулась к нему и снова коснулась губами его губ.

— Почему ты сбежал из дома?

Ларан взглянул с недоумением.

— Когда был ребёнком?

— Да.

Он усмехнулся. Выражение лица его стало отстранённым.