Хранитель и Виринея

– Странное имя, – он пожал плечами, – коротко и не назовёшь.

– А духи не для того имена дают, чтобы ты укорачивал, – высказала ему женщина, – тебя послушать, так меня Ага звать, что ли надо, – фыркнула она, – пошли уж Ан, кормить тебя буду, – и развеселившись от его ошарашенного лица пошла вперёд.

В сторожке она споро растопила печь и поставила воду, что оказалась, припасена в ведре. Антону даже стыдно стало, что он скакал, как лось, а о простом даже не подумал. Женщина заварила травы, нагрела пирожков с какой-то лесной ягодой. Антону казалось, что он такой вкуснятины никогда не ел.

– Так вот, – начала потихоньку рассказывать Агапия, – мешок Правды, это такая темница, в которую запирают неугодных и держат там, пока они или не умирают, или не отдают то, что надо князю, ну, или рассказывают то, что знают. В общем, темница одиночка, где висят на стене в антимагических наручниках. Попасть туда постороннему, чтобы кого-то спасти, очень сложно. Ну, если честно, никого оттуда не вытаскивали, – она налила в кружки горячего травяного душистого отвара и села. – Князь не для того его строил, чтобы оттуда сбегали. Кстати, а ты как обличье поменял?

Антон разулыбался и вкратце рассказал, что произошло.

– Так ты что молчал, – набросилась на него Агапия, – Антон, разве так можно, а камень ты нашёл?

– Да, нет же, Агапия, я же сказал, что он пропал.

– Вот бестолочь ты, Антон. Камень духов открывает проход в мир духов, куда ты и попал. Это стык тёмной и светлой сущности всего живущего. Если тёмный мир выпустить в наш, случиться большая беда, потому и отсечён он миром светлым. Но князь зачем-то охотится за камнем. Что-то он хочет изменить, а может усилить. Есть у меня предположения, надо проверить. Теперь он за тобой охотиться начнёт, будь осторожен, особенно по ночам. А камень, давай искать сейчас будем?

– Да где его искать? – удивился Антон.

– Да у тебя, где ещё? – Агапия встала и пошла к комоду. Подняла тулуп, потрясла. Ничего. Наклонилась к рубашке, отодвинула её в сторону и довольно улыбнулась. Под рубашкой он и лежал, поблёскивая гранями. Осторожно подняла, рассматривая на свет.

– Спасибо, Антон, – довольно сказала она, – если бы он попал в руки князя, не знаю, что было бы. А теперь пошли скорей к реке, пока гости не нагрянули.

– Зачем к реке-то?

– Камень спрятать надо, пойдём скорее.

Придя к реке, Агапия уверенно вошла в воду, как была в юбке и, окунув руку, отпустила камень. Мгновенье и он стал невидимым, словно растворившись в плотных струях.

– Эй, что это ты там делаешь? – раздался голос за спиной, и Антон с Агапией обернулись.

Из леса к реке вышел мужчина в чёрной одежде. Высокий, подтянутый, с небольшой бородкой и орлиным носом. Тёмно-карие глаза подозрительно рассматривали Агапию.

– А тебе, Фрол, что за дело? – спросила его женщина. – Может, я хочу ноги помыть?

– И юбку видать постирать, – усмехнулся тот, – а это что за гусь? – кивнул он на Антона.

– А ты сам у гуся спроси, – Агапия упёрла руки в бока, – он вроде, как не немой.

Мужчина обернулся к Антону и с презрением посмотрел на его штаны. Мужчину, как ни странно это развеселило, и теперь он ждал, когда этот носатый обратится к нему, однако, тот не спешил.

– Ты мне кого-то напоминаешь, – наконец, он выдавил из себя. – Не пойму только кого?

Он стоял, буравя Антона взглядом, внезапно лицо его побледнело.

– Ты кто? – спросил он

– Гусь, – ответил Антон, – ты же, носатый, так меня назвал.

Он думал, что мужик разозлиться, но тот молчал, и только краски вдруг стали сползать с его лица.

– Этого не может быть, – ошарашено прошептал он. – Ты же погиб, я сам видел.

– Как видишь нет, плохо ты, видать, тогда смотрел, – Антон стоял, расставив ноги, и с усмешкой смотрел на Фрола. Тот начал пятиться, а затем развернулся и побежал.

– О, как поскакал, докладывать, – Агапья выходила из воды, – а ты что специально промолчал? – спросила она у Антона.

– Да и ты, Агапия, вроде ничего не сказала, – и они обменялись всё понимающими улыбками.

Глава 5

Виринея висела долго, рук она почти не чувствовала, но зря Герард думал, что она почти сдалась и скоро отдаст ему камень. Как бы ни так, она с виду только висела, словно потеряла сознание, а мозг её ни на минуту не успокаивался, лихорадочно работая и просчитывая многочисленные варианты. Антимагические наручники, одетые на руки и ноги, блокировали практически все её способности, но князь кое-что не учёл, она прекрасно чувствовала воду, более того, вода была одной из близких ей стихий.

Сейчас она призывала стихию жалкими остатками магии, что ещё сохранились в ней, благодаря тому, что жрецы храма Света научили её скрывать свою способность управлять природными силами глубоко внутри. Поэтому вода пока ещё слушалась и скапливалась капельками, чтобы потом сочится сквозь камни, в которые были вбиты штыри. К кольцам на концах штырей крепились звенья цепей наручников. Оставалось ждать, когда вода сделает своё дело и размоет камень.

Виринея периодически буянила, дёргая за наручники и потихоньку расшатывая ненавистные оковы, что держали сейчас её прикованной к стене. Князь, словно издеваясь, сделал наручники из тонкого тюкарского сплава. Как тюкарам удавалось так закалить металл, что он не поддавался никаким воздействиям, было неизвестно. Они свято хранили эту тайну, организовав Орден тюкарских металлорудов. Этот орден защищал всех, кто работал с Тюкарским месторождением железной руды, и только он имел право торговать их изделиями. Орден разрастался, претендуя уже на власть в стране.

Время в заточении тянулось ужасно медленно, особенно когда весь мир сжался до каменного мешка, а внутри разрасталась тревога, о том, что точно знаешь – князь попытается найти камень, который был артефактом предков. Откуда появился этот камень в пещере, никто не знал, точнее уже и не помнили. Поговаривали, что он из пещеры древнего дракона, но как бы там не было, беречь его надо было, как зеницу ока. Его и трогать-то позволялось только в исключительных случаях, испрашивая на это позволение у духов. Дело в том, что никто не мог предугадать, как потусторонние существа захотят изменить мир. И потом, этот камень мог найти себе хозяина, и тогда лежать в пещере он больше не станет. Будет постоянно материализоваться рядом с избранным, меняя его жизнь и окружающих.

Виринея поморщилась, а Агапья ведь предупреждала не раз, только она не слушала, самонадеянно решив, что никого не подпустит к камню. И вот, как результат, висит в темнице, а пещера без надзора. И Петро оказался, гадом продажным. Интересно, за сколько он её продал. Обидно будет, если за горстку медяков.

Постепенно в памяти стали всплывать кусками события давно прошедших дней.

Храм служителей Света был выстроен много веков назад первыми жрецами-воинами. После битвы с последним драконом, разнёсшим часть Илиндийского хребта, и погрузившим в море крови половину нынешней территории Пришлых странников, воины потребовали в уплату у короны остатки Илиндийского хребта и построили на этом месте храм. Он стоял далеко в горах, теперь покрытых непролазными смешанными лесами. Воины – жрецы возвели храм из серого камня разрушенных гор. Потом он постоянно расстраивался, увеличивался, прирастал новыми строениями и территориями. Когда маленькая Виринея попала туда, там проживало несколько сотен жрецов, примерно столько же служек, а ещё ученики и последователи. И храм со всеми строениями походил на маленький город, защищённый высокой каменной стеной, и запрятанный от чужих глаз далеко в горах. Роскоши здесь никогда не было, здесь приветствовался для всех аскетический образ жизни. Поэтому повсюду царила серость. Главное здание храма было с высокой пикообразной крышей, проникающей как будто в самые облака. На вершине этой пики светилось что-то похожее на маленькое солнце, свет от которого даже в ночи указывал путникам дорогу к храму. Жрецы говорили, что это око, сквозь которое струится на землю истинный свет.