Хранитель секретов

– Распределительная Шляпа, - объяснила я. – Гарри вытащил меч из нее на втором курсе. Такое способен сделать тот, кто продемонстрировал мужество. Это качество, которое определяет истинного гриффиндорца.

Эдвард выдавил небольшую улыбку, и его глаза горели, когда рассматривали мое лицо. Я безуспешно пыталась подавить неизбежный румянец.

– Если он сможет добраться до шляпы, возможно, он будет представлять себя с ним, - рассуждала я. – Я имею в виду, он явно продемонстрировал это качество бесчисленное количество раз за последние месяцы, если намерен закончить то, что мы думаем, он задумал.

– Может быть, - ответил Эдвард. – Теперь он разговаривает с Гермионой о других Крестражах. У Воландеморта есть змея, верно?

– Да?

– Ну, ему так же удалось поместить часть души в свою любимицу, и… и я думаю, Рону просто пришла в голову мысль.

– Какая?

– Он думал о змее, и это привело его к мысли о гиганте, с которым Гарри сражался в… Тайной Комнате? – Я снова могла понять, почему это было так запутанно для Эдварда и его семьи. Все это было чуждо им и незнакомо.

– Да, под школой жил Василиск. Сестра Рона, Джинни, выпустила его, когда была одержима дневником Воландеморта. Я знаю, это звучит чокнуто, но…

– На самом деле, нет, - прервал Эдвард, - поскольку, по мнению Рона, дневник тоже был Крестражем.

Мое лицо вдруг вытянулось. Я чувствовала, как будто меня окунули в ледяную воду, или кто-то высасывает мою душу, воруя каждый кусочек тепла.

– Так и есть? – прошептала я.

Эдвард кивнул.

– И Гарри уничтожил Крестраж…

– Клыком Василиска! – Я посмотрела в сторону Рона и Гермионы и увидела, как они ускользают из поля зрения. – Они собираются в Тайную Комнату, не так ли?

– Да, - просто произнес Эдвард, смотря поверх моей головы на место, где еще недавно были двое. – Белла, есть кое-что еще.

Я посмотрела на него, зная, что Джаспер проинформировал его о маленьком волнении, появившемся у меня.

– Я не знаю – может быть, у Гарри есть способности как у Элис, - но прежде чем он ушел, у него было видение. Этот Воландеморт… Он знает, что Гарри явился уничтожить Крестражи. Он проверяет, какие из них в безопасности, а какие были уничтожены… что означает… что он вернется сюда.

Эдварду не нужен был Джаспер в это время, чтобы понять мой страх – в секунду, когда эти слова были произнесены, мое сердце отчаянно забилось; я чувствовала, как оно стучит в моей грудной клетке, и, вдруг, показалось, что мне не достаточно воздуха, чтобы заполнить мои отчаянные легкие, которые, казалось, были сдавлены моим ужасом. Сразу же я оказалась в объятиях Эдварда. Он обнял меня и прижал к своей груди, нежно укачивая меня, пока я всецело была поглощена его словами.

– Все в порядке, Белла, - сказал Эммет в попытке успокоить меня. – Мы будем сражаться с ним. Мы не дадим тебя в обиду.

– Вы не понимаете, - прошептала я. – Не этим я обеспокоена. У меня будете вы, чтобы помочь отклонить заклинания и проклятья, которые будут лететь в мою сторону, но вас не хватит, чтобы защитить каждого студента в школе. Если Воландеморт придет, - добавила я испуганно, взгляд скользил по лицам многочисленных друзей, - то шанс на выживание каждого в войне практически равен нулю… Если Воландеморт придет… Я не знаю сколько, но кто-то из людей, находящихся в этой комнате, не переживет эту ночь.

Лица Калленов сейчас отражали весь мой ужас. Они осмотрели комнату и увидели тяжесть моего заявления.

– Но они практически дети, - прошептала Эсми. – Они просто дети.

– Думаете, ему это важно? Он пытался убить Гарри, когда тот был совсем младенцем. Люди как я и Гермиона Грейнджер – Грязнокровки – и как Уизли, которые связываются с нами – Предатели крови - мы паразиты в их глазах. Он не будет дважды задумываться над нашим убийством.

Низкое рычание вырвалось у Эдварда и Элис. От Эдварда следовало это ожидать, однако было странно услышать от такого маленького, как фея, существа, Элис, такие дикие звуки.

– Представьте бессмертного Гитлера в центре комнаты, заполненной беззащитными еврейскими семьями. Теперь, дайте ему и его офицерам палочки, каждая из которых может потенциально быть смертоноснее, чем атомная бомба. Вот на что это похоже. Для некоторых из них это чуть более, чем удовольствие и продуктивная игра, которая позволяет добиться желаемых социальных чисток. Они бы мучили нас только для усиления удовлетворения, а потом убили бы нас, или любого другого, кого встретили бы на своем пути. А после того, как они закончат здесь, они продолжат преследовать маглорожденных за пределами. Азкабан, вероятно, увеличит свои границы; или им придется построить второй Освенцим.*

– Я жила с некоторыми из этих людей в течение шести лет своей жизни, а знаю их все семь. – Я кивнула головой в сторону Невилла и остальных гриффиндорцев с седьмого курса, и мои глаза наполнились влагой. – Они мне почти как братья и сестры. Что бы вы чувствовали, если бы знали, что кто-то идет, и, по крайней мере, один из вашей семьи погибнет? Что бы вы чувствовали, если бы ничего не могли сделать, чтобы, черт, хоть немного изменить это?

Слезы катились по щекам. Я уткнулась лицом в грудь Эдварда, чтобы кто-нибудь из студентов поблизости не заметил. Он молчал – как и остальные – ибо нечего было сказать. В конце концов, я решила обсудить вопрос, который, я знала, не сулит ничего хорошего, с Эдвардом.

– Эдвард, я понимаю, что ты будешь делать все возможное, чтобы защитить меня, но…

– Белла, - предупредил он.

– Нет, выслушай меня. Я понимаю, что ты будешь делать все возможное, но мы не с вампирами сталкиваемся. Ты не сможешь победить их только в одиночку. Если что-то случится со мной, если он сможет меня…

– Мы не обсуждаем это, Белла. Я отказываюсь позволить любому существу, не важно, к какому виду оно принадлежит, забрать тебя у меня, особенно теперь, когда я только смирился с мыслью о твоем обращении.

Я знала, что спорить бессмысленно, поэтому пошла в обход.

– Я люблю тебя.

– Как и я тебя.

Я улыбнулась и вспомнила более счастливое время.

– Хочешь услышать секрет? Хочешь узнать, что я с первого момента знала, что мы созданы друг для друга, или, по крайней мере, с первого момента я знала, что никогда никого не полюблю сильнее, чем тебя?

Выражение лица Эдварда смягчилось, когда он посмотрел на мое заплаканное лицо. Он кивнул головой. Остальные члены его семьи слушали, но меня это не волновало.