Хранитель волков

Фейлег вспомнил о том, что видел на корабле: тогда, стоя среди покойников, князь, судя по всему, кормился. Волкодлак, сколько бы ни убивал руками или зубами, никогда не ел человечины. В том не было нужды зимой, когда ослабевшие животные становятся легкой добычей, и возможности летом, когда почти все путешествуют по воде. Кроме того, Квельд Ульф не велел ему есть людей. Оборотень знал, что людоедство грозит одними только болезнями и безумием.

Фейлег не сомневался, что это Вали убил охотников на оленей. Заклятие, под действием которого находился князь, уничтожало его душу. Но Фейлег понимал, что у него нет выбора, поэтому следовал за Вали. Вали ищет Адислу, а это означает, что Фейлег неразрывно с ним связан. Когда Фейлег вернет девушку, она выйдет за него замуж, и тогда он попросит освободить его от данного слова и убьет Вали.

Фейлег несколько дней шел по следу Вали на восток, полагаясь на свое чутье, следы и охотничьи инстинкты. Проходя через черные горы, он натолкнулся на одну пещеру. Судя по всему, Вали задержался здесь на несколько дней. Князь утратил свою обычную цивилизованность — прямо на входе в пещеру лежала куча человеческого дерьма. Фейлег заметил, что оно особенно липкое, похожее на глину, и от него разит кровью. Что лишь подтверждало его опасения.

Ночевать здесь Фейлег не захотел, поэтому двинулся по следу через перевал.

По мере продвижения на восток делалось все холоднее, а небо из голубого постепенно превращалось в серое. Обычные березы и сосны сменились кустарниками и стелящимися деревьями, низкорослая растительность тундры как будто съеживалась под порывами ветра. Стало все труднее находить укрытие. Фейлег ел то, что захватил на корабле, он не смог заставить себя взять что-нибудь из припасов охотников, хотя понимал, что им эти припасы уже ни к чему. Он пил из ручьев, прятался в пещерах и норах, если начинался дождь. Проходили недели, и по некоторым признакам он узнавал, что Вали движется уже не так быстро. Князь постоянно останавливался, иногда в пещерах, иногда на открытых местах, и теперь он оставлял иной запах. За запахами человеческого тела начали проступать совсем иные. Фейлег был знаком с ними лучше, чем с любыми другими запахами в мире. Так пахнет волк.

После еще нескольких дней пути горы закончились, и Фейлег оказался на краю широкой равнины, переходящей в пологие холмы, за которыми плескалось море. Немного осмотревшись, он отыскал место, где трава была примята. Фейлег двинулся по следу и увидел впереди стаю воронов. Когда он подошел, они взмыли в небо, вознеслись, словно дух того мертвеца, на котором они пировали. Покойник оказался охотником. Его небольшой лук лежал рядом. Фейлег забрал его вместе со стрелами. Он с детства не стрелял из лука, не использовал и другого оружия, но сейчас был рад любой помощи. Вороны наблюдали за ним с некоторого расстояния.

— Будете есть, когда я уйду, никак не раньше, — сказал им Фейлег.

Он опустился перед мертвецом на корточки. Череп был расколот надвое. Никакая птица не способна на такое.

Через полдня пути его ждала новая находка. Он увидел, что кто-то останавливался под прикрытием скалы и, судя по сильно примятой траве, провел здесь какое-то время. От места стоянки тянулись следы, не принадлежавшие Вали. Отсюда ушло нечто гораздо более крупное, ушло на двух ногах, но громадными шагами. Фейлег принюхался к следам и снова учуял то же самое: волк. Он пошел дальше, и скоро на влажной траве появились другие следы, которые перекрыли все следы князя, — здесь прошел домашний олень с волокушей. Тучи над головой сгущались. Начали срываться отдельные снежинки, холодя кожу Фейлега.

Потеряв след Вали, Фейлег просто двинулся по дороге, вроде бы ведущей к морю. Сколько дней он шел за князем? Дважды он видел полную луну, а теперь она превратилась в серебристый серп на ночном небосклоне. Только сегодня ночью ее вообще не будет. Погода все портилась, а поблизости не было видно ни одного укрытия. За два месяца силы вернулись к Фейлегу, и он шагал бодро. Вскоре он заметил вдалеке островок. Скала в море походила на вытянутую плоскую лепешку, на отражение облака в воде, на светлую полосу в темном полотнище моря.

У Фейлега не было теплой одежды, только волчья шкура, драные штаны, которые ему дали из жалости даны Хемминга, рубаха и плащ, прихваченный на корабле. У него имелось и кое-что еще, способное согревать, однако он опасался использовать эти предметы. Они висели у него на шее с того дня, как он снял их с мертвого тела на датском корабле, но пока еще не набрался храбрости, чтобы натянуть на себя. Ему казалось, что он предает Квельда Ульфа лишь тем, что носит при себе эти вещи. Но сейчас в них был смысл. Почти всю свою жизнь, когда становилось холодно, Фейлег просто обматывал ноги кусками оленьей шкуры. Но сейчас он натянул пару сапог. Они оказались немного велики, но в целом ощущения были отличные. Он подумал, что надо набить в сапоги траву, чтобы они лучше сидели на ноге. Фейлег знал, что так делают крестьяне.

Мысленно он услышал голос Браги: «А ты не разбаловался тут со мной, сынок?» Фейлег улыбнулся сам себе — воспоминание согревало лучше любой одежды.

В порыве ветра он уловил какой-то запах — олени. Он остановился и прислушался. Услышал топот их копыт, этот особенный топот, который они умудряются издавать даже на мягкой траве, и понял, что олени стоят на месте. Вперед, вперед по побелевшей равнине, бегом, чтобы не замерзнуть совсем, может быть, повезет убить оленя и забраться в тушу, чтобы пережить ночь в тепле. В угасающем свете Фейлег заметил какое-то движение и понял, что олени не одни. Рядом с ними суетились люди, а сами животные были запряжены в небольшие деревянные сани.

Фейлег перешел на шаг. За полосой воды, на острове он только что увидел, как много людей поднимается к самой высокой точке плоской скалы. Там явно происходит что-то важное. Он поднялся на небольшой утес над скованным льдом берегом. Море внизу выглядело неприветливо. Над водой с острова неслись рокот бубнов и завывания. Фейлега охватило какое-то странное чувство, как будто конечности вдруг перестали слушаться его приказов. Он подошел к тому месту, где стояли олени, и увидел человека, похожего на него словно отражение. Человек, стоявший рядом с санями, носил волчью шкуру, почти такую же, как у Фейлега, только белую. На его товарище был плащ из черных перьев, а волосы на голове он выстриг особенным образом: они торчали гребнем, чтобы придать человеку сходство с птицей. Люди не обратили на Фейлега никакого внимания, они стреножили своих оленей и двинулись вниз по склону к морю. Фейлег пошел за ними, а они, оказавшись на берегу, принялись спускать на вздымающиеся волны маленькую лодку.

Фейлег действовал теперь импульсивно, разум заполнили грохот бубнов и пение. Ему необходимо укрыться где-то от непогоды. Эти люди помогут ему найти укрытие. Отбросив в сторону лук и стрелы, он подбежал к ним, помог столкнуть лодку на воду и запрыгнул в нее вместе с этими двумя. Они не сказали ни слова, лишь помогли ему сесть на время короткого, но жуткого путешествия на остров.

Лодка причалила на узкую полоску суши под нависающей скалой; спутники Фейлега тоже вынули бубны и, поднимаясь на скалу, присоединились к остальным шаманам. Поднявшись, Фейлег понял, что стоит на вершине плато. На него смотрели пятьдесят человек в звериных масках, все они били в бубны, завывали, ревели и лаяли. От этого зрелища он окаменел.

Затем, словно по команде, все разом замолкли. Люди расступились, и вперед вышел невысокий человек в волчьей маске. С виду он был хрупкий и явно нездоровый. Он подошел к Фейлегу, взглянул ему в лицо, развернулся к своим собратьям и проговорил что-то на странном языке.

Бубны загудели с новой силой, множество рук схватили Фейлега. Ему в лицо совали обереги и амулеты, плескали на него водой, а потом потащили куда-то вглубь острова. Он отбивался, вырывался, сбивал людей на землю, однако их было слишком много, его толкали, тащили на руках, пинали, били палками. Откуда-то взялись веревки, их набросили на Фейлега, а когда он стряхнул их с себя, набросили новые. Грохот бубнов как будто высасывал из него силы, и наконец, что было неизбежно, его связали. Но к этому времени в веревках уже не было нужды. Гул бубнов заполнил сознание Фейлега, лишив способности двигаться.