Хранитель Времени

Мне почему-то кажется, что всё закончится именно сегодня. Пока там тихо, но ветер постоянно усиливается; кроме того, Хранитель сообщает, что активность зонда растёт с каждой минутой. Сколько это продлится? Ответа пока нет, хотя, раз монстр уже давно в режиме готовности, долго ждать не придётся.

– Пап, смотри! – Сашка указывает на ряд цифр в углу экрана. – Комплекс засёк непонятное радиоизлучение. Источник потока у костра, но это не происки зонда, это телефон!

– Вот тварь! – ругается Михалыч, – мы этого жалкого инвалида как следует и не обыскивали, только пушку отобрали. Наверняка со своими связался, ишак!

Потапов, схватив карабин, пытается выбраться из палатки, но я его останавливаю:

– Поздно, Саш, поздно. Всё уже сделано и ничего не исправить, – привожу в чувство друга, а у самого рука сжимает револьвер. – Может, это и к лучшему... Зато теперь без вариантов – враг он. Сдохнет, падаль, – не жалко.

– Пусти, Серёга, я пристрелю эту суку...

Договорить Потапов не успел. Землю под нами чуть колыхнуло – тихонько, потом сильнее.

– Началось! – я взглянул на экран и увидел, что костёр накрыло странное облако фиолетового пара, – что ж, так я и думал, – газ!

Глава 26

Наконец сквозь пургу становятся заметны изменения в районе ложного лагеря. В неровных всплесках огня, взломав толстую корку мёрзлого камня и льда, в морозную ночь вырывается нечто, что перед своим появлением выпустило струю газа. Мы, замерев, не отрываемся от экрана. Всё дальнейшее походит на кадры фантастического фильма-ужаса.

Металлические манипуляторы зонда двигаются по воздуху с огромной скоростью. Как щупальца гигантского спрута, они ищут добычу, но их движения не хаотичны, а точно рассчитаны. Снежная круговерть мешает разглядеть картину подробнее, но многое видно вполне отчетливо. Конечно, по-человечески мы особое внимание уделяем Рожину. Он встаёт (откуда только берутся силы у смертельно изувеченного?) и пытается уйти.

Попытка скрыться (от такого у любого человека сдадут нервы) оканчивается безуспешно. Захваченный щупальцем, что обвивает его как громадный удав, Рожин покоряется судьбе; мне кажется, у раненого просто не осталось сил. Как ни мешает камере снег, но противогазную маску на его лице различаем чётко, а это значит: наша приманка пытается выжить. Появляются другие манипуляторы; они меньше, но ещё страшнее своим предназначением. Концы их раскрываются как лепестки, и каждый движется к своей схваченной основными щупальцами жертве. Цель понятна сразу: так сказать, сбор анализов.

Нам не удаётся в подробностях рассмотреть, как именно зонд брал образцы. Просто один за другим выпрямлялись манипуляторы, а тела падали на землю. Рожин падает совсем не так, как остальные; по судорожным движениям сразу становится понятно, что он ещё жив. Несколько секунд без движения, и, когда металлические чудовища совсем перестают обращать на него внимание, он приподнимается на колено и вытягивает вперёд руку.

– У него ствол! – только и успеваю сказать до выстрела.

Слабая вспышка и негромкий звук мгновенно изменили ситуацию. С этого момента зонд занимается только Рожиным. Щупальца вновь обвивают его и поднимают высоко вверх: начинается экзекуция. Вряд ли это некая осознанная машинная ярость; скорее всего, в программе заложено физическое уничтожение всякого существа, осмелившегося проявить к зонду агрессию. Человек в течение нескольких мгновений в буквальном смысле раздавлен в лепёшку.

Пурга многое скрыла от нас, но и увиденного вполне достаточно. Выполнив задачу, монстр успокаивается. Манипуляторы поочерёдно втягиваться в скалу. Протягиваю Михалычу сигарету, решив в дыму ароматного табака чуть отвлечься от жутких картин, стоящих перед глазами.

Я подумал, что на сегодня приключения закончились, но не тут-то было. Щупальца манипуляторов вновь поднимаются над горой, правда, на сей раз их движения плавные и медленные. Словно змеи, они свиваются между собой, и вскоре из хаотичного клубка создаётся силуэт параболической антенны. Очевидно, мы становимся свидетелями сеанса связи. Теперь остаётся ждать, что покажет нам компьютер.

– Есть передача! Комплекс зафиксировал очень короткий, но мощный сигнал, – Егор поворачивает экран в нашу сторону, – вот, смотрите: на частоте...

– Стоп! – обрываю его, – потом, всё потом. Сейчас сидим тихо и наблюдаем.

Время застывает вместе с зондом, футуристическая конструкция уже в течение часа остаётся неподвижной. Конечно, этот покой только для сторонних наблюдателей: без всяких приборов понятно – зонд продолжает сканировать местность вокруг. Мы сидим в полной тишине. Не стоит и говорить, что соблюдаем радиомолчание – наша аппаратура работает только на приём. Малейший сигнал поблизости может очень не понравиться машине, а что за средства нейтрализации имеются в её распоряжении, никому не ведомо.

Без разговоров проходит ещё пара часов; мы уже начинаем дремать, как вдруг железное чудище оживает, и всё начинает происходить в обратном порядке. Антенна на глазах теряет форму, клубок распадается на отдельные манипуляторы, которые чуть позже исчезают в земле. Ещё немного, и уже ничто не напоминает о разыгравшейся здесь трагедии.

Я теперь ясно представляю тот день 1959 года. Кто из туристов мог предположить, что в глубине заснеженной тайги на них будет совершено нападение? Ладно бы зверь: к этому группа наверняка была готова и физически, и морально; да и средства обороны – ружья – наверняка входили в штатную экипировку. Но предвидеть такое! Даже фантасты тех лет ещё не умели писать романы про страшных монстров на родной планете. Мне, конечно, возразят: а Герберт Уэллс? Но его марсиане в конце 50-х уже не воспринимались всерьёз. Сколько же ужаса выпало на долю этих молодых мальчишек и девчонок!

Решаем дождаться утра и уж потом идти на место уничтоженного лагеря. Спим недолго, но сон крепок, без сновидений. Будит рассвет. Прежде чем высунуться наружу, бросаю взгляд на экран. Метель за ночь только набрала силу. Метёт так, что мы едва различаем место, где ещё вчера жарко горел костёр.

– Так, молодёжь, кому надо до ветру – вперёд, но недалеко; только бегом и сразу обратно в палатку. Сегодня будете главными на пункте наблюдения. Егор, тебе прогреть технику. И не надо мне рожи угрюмые корчить! – Михалыч часто с утра начинает всех строить.

– Вы ещё здесь?! – поддерживаю друга и, уже обращаясь к нему, добавляю: – Саш, давай по кофейку и на свежий воздух. Сегодня день скорбный, нам опять предстоит с покойниками возиться. Только сейчас их больше. Неплохо бы телефон Рожина найти; сдаётся мне, он уцелел, а если так, у нас появляется ниточка к тем людям, которым мы перешли дорогу.

– Да я только об этом и думаю. И ещё – надо быстрее отсюда линять: наше местонахождение, скорее всего, перестало быть тайной, и мы живы только потому, что вокруг пурга. Погода нелётная, а снегоходами будут ещё долго ехать. Я думаю, они уже в пути со вчерашнего вечера.

– Думаешь, вот так сразу и погнали?

– Ты вспомни, что говорил Рожин: за ним люди серьёзные, а я не склонен уличать его во лжи. Да, он много не говорил, но никогда не врал. И будь уверен: к нам уже выслан отряд головорезов. Сейчас молодёжь вернётся – и за дело. Надо бы сегодня уйти отсюда подальше.

Потапов кивает и достаёт термос. Вчерашний кипяток до сих пор обжигает горло. Чёрный кофе бодрит. Через несколько минут возвращаются мальчишки, впуская в палатку морозный воздух. Освобождаем им место и, прочитав инструкции на случай ядерной катастрофы, уходим в метель.