Хранитель вселенной. Одобренный брак

— Спасибо, Артур... — Карина благодарно погладила его по плечу. — Ты так великодушен. А я...

— Ну, так ты согласна?

— Конечно, ты еще сомневаешься! Терпеть не могу безделье, ты ведь знаешь! Спасибо огромное!

— Тогда жду тебя завтра в «Голосе жизни», — улыбнулся Артур. И в улыбке ей почудился оттенок торжества. На секунду Карина насторожилась. Но лишь на секунду. В конечном счете, ничего плохого он не предлагал. Только хорошее. И впервые со дня Суда в жизни появился какой-то небольшой смысл. Какой-то резон дожить до следующего утра.

***

— Ки’Айли, не уходи. Живи у меня... Сколько уже можно быть там, где полно воспоминаний... — прошептал Эл’Боурн. Она собиралась одеться и уйти, но он обнял ее и не отпускал, шепча на ухо о своей любви, о том, что ей нужно выбираться из склепа, о том, что не отпустит ее больше. Слова были серьезные, вымученные, но его дыхание щекотало ухо, и от этого хотелось смеяться.

— Элб, да прекрати же! — Ки’Айли повела плечом, пытаясь почесать ухо. — Я не хочу жить с твоими родителями, они давно на меня косо смотрят... Как будто я нарочно разбила сердце их сыну...

— Но теперь-то ты его склеила, — резонно заметил Эл’Боурн и пощекотал пальцем ее подбородок. Ки’Айли прижала подбородок к шее:

— Ну прекрати, щекотно! Да и какая разница, где я живу...

— Слушай, Ки’Айли, — Эл’Боурн наконец отпустил ее, и она, растрепанная, похожая на рассерженную птичку, села на кровати. Но ее наигранное возмущение не производило на него никакого впечатления. Теперь он был серьезен и не собирался поддерживать игру. — Ты согласна, что мы с тобой вместе, что мы пара?

Ки’Айли на пару секунд задумалась, потом обернулась к нему и посмотрела в лицо. Она предпочитала прямо говорить правду.

— Да, Эл’Боурн, — серьезно ответила она. — В моей жизни всегда было только двое мужчин. И если не он, то ты. Прости, что говорю так открыто.

— Я понимаю, — спокойно ответил Эл’Боурн, даже тени боли не пробежало по его лицу. И Ки’Айли в очередной раз поразилась, как он вырос над собой, его великодушию, спокойной реакции на правду. А может... просто хорошему самообладанию. — Но раз уж я, то предлагаю жить вместе. Ты не хочешь жить в имении Арви... Вернуться к родителям, в Энио ты тоже не хочешь. А жить в Белом замке не буду я... Поэтому... — Эл’Боурн загадочно улыбнулся.

— Поэтому что ты задумал?! — рассмеялась Ки’Айли.

— Послушай, Киа, — он накрыл ее руку своей. — Сейчас во время войны никто ничего не строит. Но я построю для нас дом, особняк, такой, как ты захочешь... Там все будет так, как нравится тебе...

Ки’Айли нежно погладила его по плечу.

— Спасибо... Но ты же знаешь, что я не хозяйка. Мне все равно, какие занавески на окнах, хоть я и художница... Могу только нарисовать, как должно быть снаружи.

— Ну, значит, не будешь думать о занавесках, — прошептал Эл’Боурн ей на ухо и снова нежно пощекотал шею. — Только согласись, антеоли...

Ки’Айли вздрогнула. Не хотела показывать реакцию, но тело решило за нее.

— Эл’Боурн... Я согласна жить с тобой... Но я прошу тебя... — она с мольбой посмотрела ему в глаза. В серых глазах были тепло и боль. И бесконечное терпение. Хоть она знала — подобные моменты для него настоящая пытка, несмотря на все самообладание. — Не называй меня так. Пожалуйста. Пойми... И придумай что-нибудь другое...

— Хорошо, — серьезно кивнул он, обнял ее и снова пощекотал. — Хорошо, малышка Ки!

— Что-о-о?! — рассмеялась Ки’Айли. — Мне что, пять лет что ли... А? Отвечай-ка, здоровячок Эл! — она легонько толкнула его в грудь. Эл’Боурн со смехом завалился назад, и маленькая Предсказательница залезла на него верхом, уперлась кулачками в грудь.. — Когда тебе было пять лет, мы познакомились... И ты захотела выйти за меня замуж... — томно сказал Эл’Боурн, и притянул ее к себе.

— Ненасытный здоровячок Эл... — протянула Ки’Айли, прежде чем ее губы оказались в плену, а тело разнежилось в горячих прикосновениях.

***

Дом был построен. Большой бежевого цвета особняк с множеством колонн и четырьмя башенками. Почти дворец. Ки’Айли специально нарисовала необычный для себя проект. Не строгая классика, что нравилась им с Рональдом. А нечто другое, не такое стройное и четкое. Просто, чтобы отличалось.

Скоро Эл’Боурн придет за ней. Она уже видела это творение, родившееся буквально за полгода. Но теперь они собирались въехать туда окончательно. Даже вещи перевезли. Только вот сама Ки’Айли все медлила, не уходила из Белого Замка.

Здесь она прожила больше сотни лет. С тех пор, как началась война, они с Рон’Альдом почти постоянно жили здесь, чтобы Ки’Айли было недалеко ходить к Эл’Троуну. Здесь прошли все ужасные военные годы. Здесь она сходила с ума от своих видений и волнения за близких. И... здесь они с Рон’Альдом любили друг друга, проводили время, ждали друг друга, проникали друг в друга в редкие спокойные моменты посреди войны...

Она провела рукой по гладкой поверхности стола, коснулась портьеры...

Ей нужно жить дальше. Как-то жить. C Эл’Боурном было хорошо, в моменты,, когда он рядом, она отвлекается, живое и веселое в ее характере просыпается снова.

...И это тоже ее долг — осчастливить человека, который ей любит, найти в себе силы на радость и благополучие. Для чего? Чтобы не погаснуть и не оставить Вселенную без своих Предсказаний.

Ки’Айли еще раз пробежалась рукой по поверхности стола. И взглянула на стену. Эти картины останутся здесь. Она смотрела на них, и по щекам потекли слезы... Это был ее портрет, написанный Рон’Альдом. Первый портрет в его живописной карьере. Она учила его, и в то же время позировала. И постоянно вертелась, ведь она привыкла писать картины, а не сидеть перед художником.

« Как я могу сидеть неподвижно, если мне нужно постоянно бегать и смотреть, как ты кладешь мазки?!» — послышались голоса из прошлого.

«А может пора довериться мне? Поверить, что ты достаточно хорошо меня научила?»

«Может», — лукавая улыбка, и Предсказательница срывается с места, обегает своего антео и выглядывает из-за него, чтобы посмотреть на портрет. Пока на нем только силуэт и один зеленый глаз. Он ловит ее, поднимает на руки, сажает на стол, и целует страстно... Потом отпускает, и они долго, с улыбкой смотрят друг другу в глаза, в космос души. И снова целуются...