Хранитель вселенной. Одобренный брак

Предчувствуя разборки, Карина вздохнула, надела голубой гостиничный халат. Интересно, это Артур позаботился о том, чтобы халат был ее любимого цвета? Или просто так получилось? Посмотрела в зеркало — халат длинный, вроде бы все прилично. Навязала на голову маленькое полотенце и вышла в комнату, как в клетку с тиграми. Пожалуй, неприятного разговора не избежать.

Артур все так же неподвижно сидел в кресле и сверлил ее злыми холодными глазами. Однако на их дне пылало яростное пламя.

— Где мое кольцо? — холодно спросила Карина. — И надеюсь, ты не надевал его?

Он не ответил на вопрос. Вместо этого проговорил сквозь зубы:

— Ты хоть знаешь, что творится у тебя в голове? — и внимательно вгляделся в нее, улавливая реакцию.

— Я говорила во сне? — осторожно спросила Карина.

— Скорее кричала, — со злой усмешкой ответил Артур.

— Ты ведь не знаешь русского языка, — заметила Карина. — Мало ли что я ору…

— А тут не нужен русский язык, — снова усмехнулся Артур, и в глазах сверкнула молния. — С коралийцами и Древними ты даже во сне говоришь по-коралийски. К тому же имена в переводе не нуждаются…

«О Господи! — подумала Карина. — Все еще хуже, чем я думала. Теперь попробуй, докажи Артуру, что я не нуждаюсь в психологической помощи…» И словно в подтверждение ее мыслей, Артур продолжил с задумчивым и злым выражением лица:

— Знаешь, Карина… Как заместитель Б’Райтона по чрезвычайным ситуациям, я могу отправить тебя к психологам и без его непосредственного указания… Ты ведь не любишь психологов, Карина, да? Считаешь, что с тобой все в порядке?

— Да, я так считаю! — отрезала Карина. Глаза Артура дико блестели.

— А еще я знаю другой выход… — издевательски сказал он. — Это ведь он не может выйти из Розового Замка. А вот я могу прийти к нему! И пристрелить. Полный заряд силового пистолета убьет даже Древнего. Может не с первого выстрела, но убьет.

Артур снова внимательно вгляделся в ее лицо. А Карину, как на грех передернуло. Липкий страх, что именно так он может поступить, охватил ее одновременно с обидой, что он корит ее за неконтролируемые сны. Упрекает, что она чувствует то, что и сама не хотела бы чувствовать.

— Ты неисправим! — сказала она, не в силах сдерживать обиду. — А знаешь, я ведь иногда думала, что мы с тобой могли бы…

Звериная ярость ударила из глаз Артура, и она отшатнулась. Но бежать было некуда. Он схватил ее за руку, рванул на себя, так что, казалось, рука выдернется из плеча, и она очутилась у него на коленях. Сердце бешено забилось от острого страха. Сейчас Артур не был человеком… Что с ним происходило?

— Артур, отпусти! — бросила она. И голос прозвучал как-то тонко, испуганно. Как будто со стороны.

— Что, Карина, готова на все, чтобы спасти жизнь своему Древнему?! — с неимоверной злостью сказал он, жестко взял ее за подбородок и развернул ее лицо, чтобы смотреть в глаза. Слезы попросились из глаз от внезапной боли в подбородке и страха, беззащитности…

— Артур, прекрати, пожалуйста, мне же больно! — прошептала Карина.

— Больно!? А знаешь, как больно мне… Все это! — он сжал ее подбородок еще сильнее и впился губами в ее рот. Без былой нежности, насильно раздвигая ей губы языком, причиняя боль. Сердце зашлось в панике. Как бы последнее время ей ни хотелось умереть, но пресловутый инстинкт самосохранения выплескивал адреналин в кровь. Карина уперлась руками в него, пытаясь оттолкнуть. Но толку-то… Он Древний.

Артур оторвался от нее и снова посмотрел в глаза. Это был не он. Жестокое чудовище с голубыми глазами. Без снисхождения и благородства Древних.

— Да что ты себе позволяешь! Отпусти меня! — Карина попробовала встать.

— Не нравится, да?! — он придержал ее одной рукой. — Но за жизнь того Древнего нужно платить! Моя Карина! — она неожиданно встал, подхватив ее на руки, и бросил ее на кровать. Халат распахнулся, а паника достигла предела. Происходило нечто нереальное, невозможное. Может быть даже более нереальное, чем гибель Земли, и то, что выяснилось на Суде…

— Нет же, Артур, я не хочу! — крикнула Карина. А дальше все смешалось. Снова его жестокие губы, ее руки — как ниточки — пытающиеся оттолкнуть навалившееся на нее твердое, как камень, огромное тело.

— Я не хочу, Артур! Нет! — словно кто-то другой выкрикивал вместо нее. Потому что происходить с ней это просто не могло.

— Молчи, Карина, — услышала она, и он положил железную руку ей на горло, немного сжал, придавливая к кровати. Резко стало нечем дышать. В глазах помутнело от удушья и странной боли сжатия, лишающей воли и сил еще раньше, чем воздух в легких закончится до конца. «Не сопротивляйся — останешься жива. Он не в себе», — услышала она свою холодную рациональную часть, что проявлялась в самые критические моменты жизни. И пресловутый инстинкт самосохранения поверил этому голосу — она замерла.

— Молчи, Карина! — повторил он. В склонившемся над ней лице не было Артура. Только холодный, жестокий зверь.

Но зверь убрал руку, и воздух устремился в легкие.

…Это продолжалось долго. В этом не было ни любви, ни страсти. Только порыв унизить, растоптать, отомстить. Казалось, ярость, накопленная веками — потому что невозможно накопить столько обиды и злости за несколько месяцев — вырывалась из Артура и выливалась в жестком и равнодушном овладении ею.

…Это было не больно. Это было просто невыносимо. Когда стало совсем невыносимо, она потеряла сознание. А может быть, просто отключилась от происходящего, не в силах переносить то, чего не может быть.

…Когда пришла в себя, вначале она увидела себя со стороны. Как лежит на боку. Голая, сломанная. Испорченная. Чуть поодаль, на краю кровати сидел Артур. Тоже голый (интересно, когда он успел раздеться, подумалось ей), в отчаянии уткнувшись лицом в руки. Надо же, подулось Карине отрешенно, даже жалко его.

Возвращаться в себя, истерзанную, не хотелось. Но, наверное, надо? Она аккуратно подвигала рукой и ногой. Все шевелится, вроде ничего не сломано. Только там, где он особенно сильно сжимал ее, притаились синяки и ноющая боль.

Артур, словно не веря своим ушам, отнял руки от лица и обернулся к ней.

— О Господи, Карина! Я думал, что убил тебя! — с истерикой в голосе сказал он. Снова уткнулся лицом в руки и заплакал, как ребенок. «Разве что морально», — отрешенно подумала Карина. И собирая собственное тело в кучку, вяло и безразлично проверяя суставы, села. Убить бы этого подонка, отрешенно подумалось ей. Но в чем он виноват?

Картина была ясна. «Артур надевал кольцо, — отрешенно подумала Карина. — Тех, кого мучают видения, нервных и тревожных — оно успокаивает. А у тех, в ком бурлят невидимые страсти — заставляет их выйти наружу, но помогает с ними справиться. Только, видимо, Артур снял кольцо раньше, чем оно помогло ему победить себя».