Хранитель

Дракон очаровал Пилигрима с первого мгновения, едва скользнул в лунных лучах над крышей постоялого двора. Юноша бесстрашно ходил вокруг Эрвара, взахлеб восхищаясь широкими крыльями, гибкой шеей, могучим хвостом. Особенно нравилась ему пасть - он даже голову внутрь совал, чтобы получше рассмотреть клыки.

Не привыкший к подобному обращению Эрвар просто таял от удовольствия и охотно прощал любезному молодому человеку любую фамильярность. Вот и сейчас - юноша поднял руку, с удовольствием провел пальцами по темной, с сетчатым рисунком жилок, коже под нижней челюстью чудовища.

–  Ну разве не пестрая компания?

– повторил Пилигрим.
– Теперь с нами дракон. И госпожа из Клана Волка. И кормящая мамаша. И двое детей.

Ильен оскорбленно фыркнул. Ему-то казалось, что после пережитого уже никто не будет считать его ребенком. А его равняют с горластым рыжим младенцем!

–  А сейчас еще пестрее компания станет!
– раздался от двери гневный бас.

Аранша, которая перепеленывала свое сокровище в найденную в сундуке юбку Ферины, резко обернулась на голос:

–  Ты почему встал? Я ж тебе, дурню, отлеживаться велела! Вот опять раны кровить начали!

–  Не люблю лежать, - отмахнулся, входя, Айфер. Его широкая обнаженная грудь была перетянута тряпками, на которых и в самом деле проступили пятна крови.
– Прошелся малость… Ты глянь, какие шишки на здешних елках растут!

И рывком швырнул на пол худого человека в коричневом балахоне.

Ильен дернулся было к упавшему - но сдержался. Лицо мальчика стало замкнутым.

–  Это что за находка?
– удивился Пилигрим.

–  На дереве сидел, - ухмыльнулся Айфер.
– Пусть Хранитель глянет… до чего морда знакомая!

–  Позвольте-позвольте, - вмешался дракон, - я тоже хотел бы взглянуть поближе… Увы, не могу похвастаться острым зрением, но все же мне кажется, что я уже имел честь встречаться с этим господином…

Эрвару нравилось порой выражаться столь изысканно: его забавлял контраст между вежливыми словами и клыкастой пастью, которая их произносила.

Пленник сжался в комок и с ужасом воззрился на заговорившее чудовище.

–  А ты представь себе эту морду в седой бороде, - подсказал Эрвару Ралидж.

–  Чего-о?!
– взревел дракон, разом теряя свою воспитанность.
– Уж не эта ли зараза притащила Подгорных Людоедов под стены Найлигрима?

–  Именно, - кивнула Арлина - и, спохватившись, бросила быстрый взгляд на побелевшего Ильена.

Айрунги, проследив за взглядом госпожи, тоже увидел потрясенное лицо ученика.

–  Мальчик мой, - поспешно заговорил он, - я тебе все объясню…

–  Здравствуй, учитель, - вежливо и ровно отозвался Ильен.
– Рад видеть тебя живым. Что ж ты меня бросил на съедение оборотням?

Айрунги хотел ответить, но Ралидж хлопнул ладонью по столу:

–  Хватит! Выяснение отношений откладывается. Я хочу разобраться в этой каше. Так что давайте оба - все с самого начала, да поподробнее!

* * *

Ожерелье полыхало на столе яростным золотым огнем. Крупные камни сверкали, как хищные глаза.

–  Ух ты, - поежилась Ингила, - даже смотреть страшно.

–  Нет… красиво… - мягко сказала Фаури, коснувшись кончиками пальцев ожерелья.

– Но я все равно ничего не помню… Так ты искал меня? Вот, нашел. Что ты думал делать дальше?

–  Доставить госпожу в Кровавую крепость.

–  Да?
– заинтересовался Пилигрим.
– И как ты намеревался это проделать? Стукнуть барышню по голове и сунуть в мешок?

В голосе его проскользнули нотки, весьма далекие от праздного любопытства. Чуткое ухо Айрунги эти нотки уловило.

–  Я… нет! Как можно?! Я хотел просить… нет, умолять госпожу…

–  Не трать времени, - отозвалась девушка.
– Не знаю, что за тайна скрыта в рукоятке кинжала… что она значит для тебя и для Сокола… - Фаури виновато улыбнулась Ралиджу, - но это дело не мое. Не хочу идти в это страшное место и разговаривать с этими жуткими призраками.

–  Правильно!
– горячо и твердо поддержал ее Пилигрим.

–  Правильно!
– эхом откликнулась Ингила.
– Ужас-ужас-ужас!

–  Разумеется!
– кивнул Ралидж.
– Сам придумаю, как заполучить мой пергамент. Подумаешь, привидения!

–  А мне нужно разыскать родственников, которые смогли бы принять меня, - закончила Фаури.
– И больше я об этом даже слышать не…

Договорить ей не удалось: Айрунги внезапно бросился на колени перед Рысью, припал губами к ее сапожку.

–  Ясная госпожа!
– с горьким отчаянием заговорил он.
– Добрая душа! Во имя богов, во имя жалости… заклинаю именем твоей матери… твоими будущими детьми… твоей любовью, если любишь… Молю тебя - посети крепость! Ну, послушай только, что они хотят тебе сказать! Нельзя же так… во имя милосердия, высокородная!.. Я руку готов дать на отсечение, только согласись…

–  Выкинуть его отсюда?
– спросил Пилигрим, вставая.

–  Подожди… - изменившимся голосом сказала Фаури и склонилась к простертому перед ней человеку: - Ты ведь что-то утаил, верно?

Красноречивое молчание было ей ответом.

–  Говори!
– жестко приказал Ралидж.

–  Я… я не могу!
– тоскливо и безнадежно выдохнул Айрунги.

–  Хорошо, - дрогнувшим голосом сказала Рысь, поднялась со скамьи и шагнула к окну, в которое глядела клыкастая голова. До сих пор Фаури, трепетавшая перед драконом, старалась даже не глядеть в его сторону. Но сейчас барышня подошла к чудовищу почти вплотную. Лицо ее было белым, как снег в Лютом месяце.

–  Почтеннейший господин!
– Голос девушки отчаянно звенел, готовый вот-вот сорваться.
– Могу ли я попросить вас открыть рот?

Помедлив от удивления, Эрвар распахнул пасть так широко, как только позволила оконная рама. Фаури положила тонкую ручку на желтоватый клык. Девушку сотрясала крупная дрожь.

Пилигрим дернулся к ней, но его удержал Сокол, уже догадавшийся, что затеяла юная чародейка.

–  Я - хочу - знать - о чем - умолчал - этот - человек!
– пронзительно, как под пыткой, закричала Фаури.

И вместо бревенчатых стен вокруг изумленных людей поднялись заросли осенних кустов и сухого бурьяна, под ногами вместо грязных камышовых плетенок расстелились гранитные черные плиты с выбитой на них восьмилучевой звездой…