Хранители Кодекса Люцифера

– Правильно. Зденек фон Лобкович не выступил против ареста кардинала, так как без поддержки императора у него нет власти над королем Фердинандом и эрцгерцогом Австрии, а император слишком слаб, чтобы остановить обоих Габсбургов, но рейхсканцлер на стороне кардинала.

– А чем вы ему обязаны? – спросила Агнесс.

Влах вздохнул.

– Ваш вопрос вынуждает меня раскрыть вторую причину моего пребывания здесь.

Они дошли уже до поворота, за которым находился ее дом. Влах остановился. Когда вся группа тоже остановилась, он подошел к Андрею, снял шляпу и низко поклонился.

– Я прошу у вас прощения за то, что принял тогда ваш отказ как оскорбление. Я прошу у вас прощения за резкие письма, которые писал. Я прошу у вас прощения за то, что препятствовал вашим делам с Моравией. Я прошу у вас прощения от всего сердца.

Андрей пристально смотрел на него.

– Наденьте шляпу, Вилем, – ответил он наконец. – Вам совершенно не за что просить у меня прощения. Мы оба делали то, что считали правильным.

– Нет, – возразил Влах. – Только выэто делали. То, что делал я, предпринималось мною сначала из тщеславия, а затем, когда вы отвергли меня, из ущемленной гордости. Я знал, что поступаю неправильно.

– Да ладно вам, Вилем, с тех пор уже столько воды утекло.

– Я прошу у вас прощения, – настойчиво повторил Вилем.

Андрей вздохнул, коснулся плеча Влаха и вынудил его выпрямиться. После этого пожал руку торговцу из Брюна.

– Мне жаль, что я тогда поставил собственную точку зрения на справедливость выше вашей необходимости, – сказал Андрей. – Если бы мы спокойно друг с другом поговорили то, возможно, нашли бы решение.

Вилем Влах удивленно заморгал. Вацлав внезапно почувствовал, как у него сдавило горло. Юноша знал, на какие широкие жесты способен его отец, но каждый раз, когда он становился свидетелем подобного великодушия, это снова и снова производило на него огромное впечатление. Ему стало ужасно стыдно когда он вспомнил все упреки, брошенные им в лицо отцу. Казалось, он готов был провалиться сквозь землю. В то же время Вацлав был рад, что никто не обращает на него внимания.

Мужчины пожали друг другу руки. Никто из них не знал, что еще можно сказать.

– Дело вовсе не закончено, – после паузы заявила Агнесс. – Этот процесс приковал всеобщее внимание к нашей семье и нашей фирме, а его исход в любом случае рассердит короля Фердинанда. Опасность того, что он разорит фирму, затребовав себе долю Киприана, сейчас больше, чем прежде.

– Я буду следовать вашему плану, – вмешался Вацлав. – Вы можете на меня положиться.

Агнесс и Андрей одновременно покачали головой. Брат и сестра переглянулись.

– У нас было достаточно времени на то, чтобы поразмыслить над этим, – ответил Андрей. – Мне не следовало ставить тебя перед фактом. Это неправильно.

– Мы подумали обо всем, только не о тебе, – добавила Агнесс.

– Все нормально. И это единственная возможность. Для чего еще нужна семья? – Вацлав натянуто улыбнулся.

– Вот здесь и зарыта собака. Семья нужна, чтобы она вступалась за человека и оберегала его. А мы все перевернули с ног на голову.

– Но…

– Семья должна быть достаточно крепкой, чтобы нести риск.

Вацлав пожал плечами. Он мог бы сказать, что для него не составит труда осуществить план Андрея, но это было ложью, а в этом деле, в котором так много лгали, куда лучше было говорить правду. Агнесс подошла к юноше и молча обняла его. После недолгого колебания Андрей присоединился к ней. Его тетя, отец – что бы ни утверждали такие мелочи, как рождение или происхождение, – были тем единственным, что действительно имело значение. Они – его семья, а он – ее часть и всегда ею был. Вацлав тоже обнял их.

– Где Александра? – спросил он через некоторое время.

Агнесс вытерла выступившие слезы.

– Она провожает Леону в Брюн. Если быть точной, Себастьян выгнал их из дому. Было бы неправильно скрывать от тебя, что она путешествует в сопровождении мужчины, которого любит.

Вацлав попытался заглушить боль, которая все время терзала его.

– Я поеду за ней, – заявил он.

Агнесс улыбнулась.

– Эта борьба может оказаться напрасной.

– Я никогда не простил бы себе, если бы даже не попытался этого сделать.

Агнесс опустила голову.

– Как же мы поступили с тобой… – потерянно прошептала она.

– Кто знает, смог бы я добиться любви Александры, если бы мое происхождение было ясно с самого начала?

– Очень великодушно с твоей стороны так говорить.

– Поверьте, мне это далось нелегко.

– Я приглашаю вас к себе, – сменила тему Агнесс. – Сегодня весьма подходящий день, чтобы открыть самую дорогую бочку вина. Мы еще не спасены, но нам удалось пройти значительную часть пути, и это дорогого стоит, Господин Влах, господин Августин, пожалуйста, будьте нашими гостями, – Она улыбнулась главному бухгалтеру. – Я прикажу послать кого-нибудь за вашей семьей, чтобы ваша жена и дети тоже смогли участвовать в празднике.

Августин поклонился.

– А что вы, собственно, повсюду с собой таскаете?

– Это конторская книга, которая должна была стать доказательством того, что фирма обманула корону, если бы это на самом деле произошло, – книга, которую искал Себастьян Вилфинг.

– К сожалению, она… повреждена новым членом семьи Августин, – заметил Вацлав.

– Что? Ни в коем случае, – возразил бухгалтер. Он раскрыл книгу. – Вот посмотрите – все в порядке. Что бы с нами стало, если бы конторская книга оказалась поврежденной?

– Но я ведь сам видел…

– Это была книга старой фирмы «Вигант и Вилфинг». Несколько старых книг уцелели в том пожаре и лежат в подвале этого дома. – Августин слегка покраснел. – Когда я нашел их, то просто не смог с ними расстаться.

– А я-то думал, вы нагло притворяетесь, указав судье на эту книгу.

– Я бухгалтер, господин фон Лангенфель, а вовсе не азартный картежник.

– Где же вы ее прятали? Ведь колыбель вашей дочери была самым лучшим тайником, какой только можно придумать!

– Поэтому я и положил туда старую книгу. Если бы кто-нибудь когда-нибудь принудил меня к тому, чтобы открыть тайник, он бы уже только поэтому поверил в ее подлинность. Однако, – Августин откашлялся, – в доме ведь есть и другие кровати, не так ли? Моя жена была чрезвычайно довольна, когда сегодня утром я забрал конторскую книгу из нашего матраса.

Агнесс положила руку ему на плечо.

– Иногда слишком поздно понимаешь, кто твой верный друг. Вы уже подумывали о партнерстве?