Хранители Мультиверсума. Книга седьмая. Последний выбор

Я первым делом раздал права входа всем присутствующим, исключая младших детей и младенцев. Теперь если что – у них есть убежище. Дирижабль все-таки сильно уязвим. Хотя…

– Иван, – осенило меня, – у меня идея!

– Не пугай меня, Тём, чегой-то у тебя глаза так загорелись?

– Слушай, а давай дирижабль на эту сторону перегоним?

– Как? Он, знаешь ли, в дверь не пролезет…

– Не надо в дверь! Там, – я показал за окно, – то ли целый срез, то ли большая локаль. Судя по городу, давно заброшенная, но это неважно. Это все равно полноценная метрика, а значит, в здесь должна быть Дорога и сюда можно по ней добраться. Надо только иметь ориентир, а он у меня есть!

Таира все так же таскает на шее оплетенный кожаным шнурком микромаячок, который, я дал ей когда-то.

– Интересная идея, – признал Иван, – я бы попробовал.

– Слушай, а давай ваши с Зеленым семьи тоже сюда поселим? Ну, если ты не против, конечно. Дом здоровый, нам тут места слишком много, не осилим. А если еще и дирижабль будет с этой стороны, никто нас не достанет!

– Экий ты оптимист… Захотят – достанут где угодно. Но ты прав, тут как-то спокойнее. На первый взгляд. Пойдем на ту сторону, попробуем!

У трапа нас, нетерпеливо подпрыгивая, ждала Василиса.

– Куда вы подевались? Я уже и в дом заходила – там какие-то люди живут, а вас нет…

– Ох, – спохватился я, – ты у нас одна без доступа осталась… Пойдем, пропишу тебя в пользователи.

– Послушай, пап, – сказала она, пока я прижимал ее перепачканную смазкой ладошку к камню авторизации. – Я поняла, в чем проблема с мораториумом. Это же совершенно очевидно, не понимаю, чего мы тупили так!

– Я до сих пор туплю, – признался Иван, – у меня нет идей.

– Ну, пап, вспомни, как он устроен! Это же просто!

– Васькин, не издевайся над престарелым отцом! Додумалась – говори!

Мы уже поднялись в гондолу и теперь запускали ходовые системы.

– Паап! Это же часть механизма! На площади не весь мораториум, а его половина!

– Интересная мысль, – согласился Иван, подумав. – Теперь, когда ты это сказала, мне, пожалуй, стыдно, что я сам не заметил. Там же очевидно симметричная структура балансиров. Она обязана иметь ответную часть. Вась, встань за пульт механика, запускай моторы. Штурман – энергию в резонаторы!

– Есть энергия, – ответил я машинально, щелкая переключателями на консоли.

– Есть машине старт! – доложила Василиса.

– Поднимаемся, команде готовность к переходу. Малый вперед.

– Есть готовность.

– Есть малый вперед.

– Выход!

Мы повисли в туманном шаре над смутными контурами городских кварталов.

– Штурман?

– Работаю! – я, опустив на глаза гоглы, всматриваюсь то в панель навигатора, то в туман за стеклами ходовой рубки.

Я видел не только маркер. Стоило сосредоточиться, и я наводился на тусклые звездочки жен, яркие точки детей, странное, острое, как будто иголкой наколотое местоположение Насти… Кажется, я быстро развиваюсь как дорожный глойти. Скоро увешаюсь фенечками и буду плясать, обдолбанный, в дорожной пыли? Надеюсь, это не обязательно.

– Сюда! – торопливо сказал я, поворачивая визир компаса. – Мы совсем рядом. Выход!

Сверху этот город еще больше похож на Центр. Такой же центростремительно-радиальный, закрученный как спиральный леденец. Только в другую сторону. Он пуст, заброшен и все же не производит гнетущего впечатления. Возможно потому, что поразительно цел, только запылился немного.

– Тут что, улицы убирают? – спросила недоуменно Василиса, – смотрите, листья под деревьями не валяются. Стекла домов грязные, в садах все заросло, а мостовые как будто подметены.

– Действительно странно, – согласился Иван. – И посмотрите, вон там…

– Где?

– Смотрите вдоль улицы, туда, за город… Сейчас подниму повыше.

Дирижабль плавно набрал высоту, капитан уставился в современный цифровой бинокль.

– Что там?

– Далеко, не разберу. Но похоже, что за пределами города распаханы поля. Приглядитесь…

Я взял у него бинокль. Изображение в максимальном усилении подрагивало и смазывалось, но правильные четкие границы растительности на дальних холмах очевидно выдавали сельскохозяйственную деятельность.

– Странное место мы выбрали для жизни, – констатировал Иван. – Как бы не пришлось сбегать обратно.

Однако я, прислушавшись к себе, понял, что фоновое чувство тревоги, преследующее меня в последнее время, вдруг отпустило. Я еще в доме заметил – мне здесь спокойно. То ли интуиция, то ли усталость, не знаю.

– Пап! Пап! Так вот же он!

– Кто, Вась?

– Мораториум! Вторая половина!

Круглая площадь, такая же, как на той стороне. Черный цилиндр, замысловатый механизм. Действительно, похож.

– Садимся, садимся! – подпрыгивает Василиса, – Я его сейчас запущу! Я уже знаю, как!

– Уверена? – спросил Иван.

– Ну… Такое. Надо попробовать, – чуть сбавила энтузиазм девочка.

– Машине стоп. Трап опустить!

– Вот, здесь, видишь, пап? Тут даем толчок, и оно заводится.

– Хм, – Иван смотрел скептически, – на той стороне не завелось. Хотя я эту штуку тоже приметил.

– Потому что на той!

– Так они симметричные.

– Ну же, давай попробуем!

Иван привстал на цыпочки, протянул руку куда-то внутрь механизма, взялся за какой-то рычаг и резко потянул его на себя. Щелкнуло, клацнуло, зажужжало, затикало. Механизм пошел вращаться, но, сделав полоборота, затих.

– Ровно та же картина, что там. Импульса, что ли, не хватает?

– Точно! – подскочила Василиса, – Импульс! Надо одновременно – там и тут!

– Хм… Что-то в этом есть. Но как ты себе это представляешь?

– По таймеру синхронизируемся! Я перехожу туда, запускаем секундомеры. Через тридцать минут ровно – раскачиваем пусковые рычаги, пока не импульс не совпадет.

– Дело, – кивнул Иван, – может сработать. Ты у меня умничка, Вась.

– Ха! Еще бы!

– Ну что, – вздохнул я, стараясь не поддаваться чувству собственной неполноценности, – пойдем, посмотрим, как мой дом выглядит снаружи?

Хорошо выглядит. Готично-романтично. Темный крупный камень стен, острые скаты черепичных крыш над выступающими… Без понятия, как правильно назвать эти архитектурные излишества. Полукруглые застекленные выступы стен, образующие псевдобашенки. О, тут и балкончики есть! Изнутри не заметил. Все заплетено зеленой крепкой лозой, маскирующей грязные стены и почти непрозрачные окна. Невысокая каменная ограда, за ней буйно разросшийся сад, через который мы с трудом проломились к двери.