Хранители – перерождение

– Налюбовался? – неожиданно услышав рядом с собой голос, я вздрогнул. Быстро развернувшись, увидел улыбающегося капитана.

– Нравиться море? – поинтересовался он, наблюдая мое счастливое лицо.

– Очень! – восторженно произнес я.

– Наш человек. – Капитан довольно похлопал меня по плечу и рявкнул так, что я едва не присел:

– А ну марш на камбуз, бездельник, хвост акулы тебе в зад.

Я сглотнул, пытаясь понять, зачем мне сзади хвост акулы, и мгновенно шмыгнул вниз, только потом дошло, что это он так ругался.

Ну да, не слышал я еще морских выражений, но зато вскоре мой лексикон весьма неплохо пополнился на эту тему. Особенно часто я слышал с палубы витиеватую речь боцмана, и уже не представлял все так буквально, как он говорит.

Поначалу кок отнесся ко мне пренебрежительно, постоянно хмурился, что-то бубнил, недовольный помощником в моем лице. Но вскоре, видя, как я стараюсь, чищу овощи, мою посуду, убираю тщательно камбуз, оттаял и в дальнейшем часто подкармливал.

Молча сунет в руку кусок вареного мяса или сыра и стоит, ждет, пока не начну жевать, кивнет и продолжит заниматься своими делами.

Мы заходили в разные порты, что-то разгружали, что-то брали на борт, долго не задерживались и шли дальше. На стоянках с корабля я не сходил, побаивался, незнакомые места, мало ли что, вдруг опоздаю, и корабль уйдет без меня.

Я довольствовался тем, что разглядывал портовые города с палубы, но ничего особенного не находил. Все они были похожи друг на друга. Те же склады, суета, ругань грузчиков, запах рыбы, везде грязно, серо, неуютно.

Но все когда-нибудь заканчивается, вот и мое плаванье, длившееся сорок пять дней, подошло к концу.

Мы прибыли в конечный пункт назначения. За время пути я успел познакомиться со всей командой, даже носил завтраки капитану. Тепло с ними попрощавшись, сошел на берег. Кок напихал мне в сумку всякой еды и на дорожку похлопал по плечу.

Я направился в портовый город, необходимо было выяснить, в какую сторону идти, где находится столица. Пытался узнать у торговцев, ведь они ведают намного больше, чем обычные горожане. Многие проходили мимо, даже не ответив, но один весьма дородный дяденька, удивившись, путь ведь был не близкий, улыбаясь, все объяснил. Правда, при этом скептически на меня поглядывал, наверняка думал, что не дойду.

Зная, откуда отправляются в столицу караваны, я с трудом, но прибился к одному. Хозяин ни в какую не хотел меня брать, помог наемник. Сжалившись надо мной, взял под свою ответственность, но хозяину каравана все равно пришлось заплатить серебряную монету.

Наемникам вечерами я варил вкусную похлебку, научившись у кока готовить за время плаванья. За что они мне были благодарны.

Дорога была дальней и долгой, в пути ничего особенного не происходило. Караван не шел в саму столицу, и когда он свернул, до нее оставалось еще две недели пути.

Дальше я передвигался один, где-то пешком, иногда меня подвозил кто-то из крестьян на телеге. Приходилось в поселках и деревнях покупать еду, ночевать в сараях и на чердаках заброшенных домов. Иногда спал прямо возле дороги, укутавшись в накидку.

В большие поселения не совался, там все было дороже, да и стражники на въезде имелись, которые с подозрением поглядывали на меня. В итоге, как ни экономил, но деньги закончились.

Оставалось только одно: идти по лесу, тщательно выбирая направление, и не отходить далеко от дорог, чтобы не заблудиться.

Я собирал грибы, ягоды, орехи и просил еду в небольших деревнях, но не всегда давали, чаще гнали. Но все же находились и те, кто жалел меня, и что-то перепадало. Так бы и дошел, но в пяти днях пути от столицы зашел в какой-то небольшой город в надежде подкрепиться. Очень сильно проголодался, совсем отощал.

Все-таки в городе много людей, есть рыночная площадь, может, кто-то что и даст. Вот только не учел одного: в таких местах есть местные банды подростков, которые живут воровством и подаянием, и чужим они вовсе не рады.

Глава 7

Идя по улицам, вздыхая и поглядывая на заставленные разнообразной едой витрины, я ощущал, как от голода сводит желудок. Сглатывая слюну, старался побыстрее найти центральный рынок.

Никто не обращал на меня внимания, солнце почти скрылось за горизонтом, наступил вечер. Быстро темнело, магазины закрывались, улицы пустели, народ расходился по домам, а я так и не поел, не найдя торговых рядов.

Войдя в какой-то переулок, я замер, не в силах сдвинуться с места. До боли знакомый, пьянящий аромат свежеиспеченного хлеба помутил сознание. Он был совсем как тот, что был по утрам дома в пекарне. Я пошатнулся и сглотнул, так меня пробрало.

Не удержавшись, направился в ту сторону, откуда шел аромат, постоянно принюхиваясь. Запах хлеба манил, притягивал, сопротивляться ему было невозможно.

Как и ожидал, в конце улицы находилась пекарня, над дверью которой висел большой деревянный крендель. Почему они пекли хлеб вечером, непонятно, у нас это делали ранним утром.

Вдыхая усилившийся аромат, решил посмотреть небольшой проулок и свернул за угол. Сбоку пекарни находилась еще одна дверь, и на земле имелись следы от колес. По всей видимости, здесь грузили подводы, развозя товар по разным местам.

Что я хотел найти, не знаю, но уходить не хотелось, так меня опьянил запах хлеба. Постояв некоторое время, я тяжело вздохнул. Сделав над собой усилие, уже готов был покинуть это место, как внезапно дверь пекарни приоткрылась, и какой-то пацан лет двенадцати, весь перепачканный в муке, выглянув наружу, испуганно посмотрел по сторонам и увидел меня. Быстро выскочив, он молча всучил мне бумажный пакет и мгновенно скрылся внутри, захлопнув за собой дверь.

От неожиданности я опешил, не понимая, что это было, а когда развернул пакет, обомлел. Внутри находились только что испеченные, еще теплые круглые булочки, сверху посыпанные сахарной пудрой.

Не веря в произошедшее чудо, я зажмурился и помотал головой. Но нет, не привиделось, пакет оставался в руках.

Посмотрев по сторонам, потом зачем-то вверх, позабыв обо всем на свете, схватив одну из булочек, быстро ее проглотил. Судорожно откусывая, практически не жуя, добрался до третьей. По телу побежала блаженная истома, желудок довольно заурчал.

Когда доедал последний кусок, довольно причмокивая, я прикрыл глаза от удовольствия.

Внезапно сзади услышал язвительный возглас.