Хранители Порядка

Поднявшись с твердой поверхности панциря, я помахал рукой наблюдавшим за мной двум молодчикам Юритыфа. Они вдруг сразу стали делать вид, что чем-то активно занимаются. Имитаторы бурной деятельности, мать их за ногу. Не любил я никогда внимания к своей персоне, в интимные моменты, к которым я причислял не только мытье в душе, но и обед к каком-нибудь кафе, и занятие спортом. Зато матросики, может, тоже будут по утрам зарядку делать, глядя на Хранителя Порядка.

В это посещение Акл-Миратэ Аархин порадовал меня обширной информацией о гостеприимном мире, в который меня угораздило попасть. Год в Энхоре длился ровно четыреста дней. Всегда. То есть никаких високосных годов здесь в природе не существовало. Я даже на секунду представил, что буду выглядеть глупо, если попытаюсь кому-то в Энхоре рассказать о том, что на Земле раз в четыре года откуда-то прибавляется один день. Да и вообще, с учетом григорианского, юлианского, еврейского и прочих календарей у меня самого голова шла кругом, чего уж говорить про жителей почти земного средневековья. У них тут все просто - четыреста суток и баста! Что говорить - сплошной Порядок. Год длился шестнадцать месяцев, месяц - пять недель, неделя, соответственно, пять дней. Каждые четыреста дней года шли под покровительством какого-либо животного, так уж повелось с древности, когда люди еще не знали своих истинных создателей. Зверей было десять, но утруждать себя запоминанием всех я не стал, вдруг успею вернуться домой в течение текущего года Оленя?

Времена года в Энхоре были братьями-близнецами земных: весна, лето, зима, осень. Каждое из времен продолжалось четыре месяца, что было логично. Год начинался с весны. Названия всех месяцев я заучил, благо они звались в честь деревьев, чьи названия были знакомы мне с раннего детства. Весна начиналась с месяца Кленов, который сменялся месяцем Тополей. Затем шел месяц Осин, а завершалась весенняя пора месяцем Ив. Лето стартовало с месяца Ясеней, который плавно перетекал в месяц Дубов, а это значило, что мне повезло очутиться в Энхоре в середине лета. После месяца Дубов вступал в права месяц Лип, за ними на календаре шел месяц Каштанов. Первым месяцем осени был месяц Акаций, вторым - месяц Шиповников, третьим - месяц Тисов, а четвертым - месяц Вязов. Кошмар на улице вязов, блин! Когда в нежном возрасте я с помощью видеомагнитофона познакомился с чудесным дядей Фредди Крюгером, я думал, что Вязов - это фамилия, и название фильма читал так - 'Кошмар! На улице - Вязов'. И потом искренне не понимал, почему у страшного мужика из кошмаров фамилия все-таки Крюгер, а не Вязов. Марина само собой хохотала, когда я ей об этой истории рассказал. Ну, и наконец, зима включала в себя месяца Пихт, Сосен, Елей и Рябин.

Мы кратко пробежались по политической обстановке, но господин Маггорайхен, или, как тут к нему все обращались - месэр, в итоге решил, что ученье свет, а шашкой махать надо. Идея посвятить наш сеанс исключительно разговорам почти сразу перестала казаться ему удачной. Аархин не хотел рисковать моей безопасностью после ночного происшествия с д'рутой, поэтому мы вновь перешли к чой-хуа. Мы не строили иллюзий, отдавали себе отчет, что хорошим фехтовальщиком даже с памятью тела я стану ой как не скоро. Стойки и позиции я осваивал быстро, простейшие финты уже отскакивали на зубок. Но вот сочетать все это в движении, да еще быстро и резко... Это умение должно прийти, но со временем. Десятка занятий не хватило бы, чтобы сотворить из меня мастера клинка, а уж двух! Мы закрепили пройденные материалы на созданной мыслями Аархина лесной опушке, а затем. Затем наступил момент, которого я больше всего ждал. Настал черед обучения магическим потокам.

Я, конечно, не сильно раскатывал губу в предвкушении таинства сверхспособностей. Но вышло уже совсем печально. Я никак не мог почувствовать того, о чем толковал месэр Маггорайхен. Лишь иногда улавливал нечто похожее на некую смесь мурашек с пощипыванием, когда пытался коснуться невидимой энергии, пронизывающей даже виртуальное пространство Акл-Миратэ. Аархин хмыкал, причем я не понимал, что это его хмыканье означает. Он больше ничего в эти мгновения не говорил, я не спрашивал, а потом он давал отмашку, и я снова, как какой-то сумасшедший, охотящийся за летающими слонами, пытался поймать то, суть чего мой мозг абсолютно не воспринимал. Как там писал Козьма Прутков? Нельзя объять необъятное? Так вот, по мнению моего учителя, я был просто обязан коснуться материи, которой не мог коснуться. Это бесполезное занятие через минут десять уже стало подбешивать, а великий н'шаст продолжал нарезать возле меня круги и хмыкать. Тут он вдруг растянул губы в какой-то уж совершенно идиотской улыбке и отошел метра на три в сторону. Я перестал хватать воздух, не представляя, что происходит. И вдруг этот учитель-мучитель стремительно завел руку за спину и с криком: 'Лови!' кинул в меня таракана размером с тапок! Пока рыжий и усатый сокращал расстояние между мной и собой, я догадался, что Аархин вычитал в моей голове, что больше всего я ненавижу тараканов, и для чего-то сообразил из воздуха огромного мутанта. Я уже не успевал увернуться, поэтому зажмурился и выставил перед лицом руку, чтобы мерзкое насекомое не попало мне в лоб. Выяснилось, что этого было достаточно для пробуждения во мне хоть какой-то магии. Я почувствовал, что могу осязать воздух, и толкнул рукой приближающегося таракана. Пощипывание в кисти подтвердило, что жизненная энергия преобразовалась в магический поток, и муляж насекомого, такой же противный как и настоящая тварь, отскочил будто от стеклянного барьера между нами. Это я уже видел собственными глазами.

– Вот мы и нашли закономерность,- важно заключил Аархин.

– Какую?- полюбопытствовал я, ибо метание снаряда в виде домашнего членистоногого и моя способность касаться силы не складывались в одну картину.

– Ты можешь взаимодействовать с энергией лишь тогда, когда тебе грозит опасность.

– Ага, то есть от таракана мне будет плохо, поэтому я его отбросил. А вот д'рута, видимо, излучал безопасность?

– Нет, Дима.- Н'шаста мое ехидство ничуть не задело.- Пока д'рута на тебя не нападал, сила дремала. Если бы под рукой не оказалось з'уархтила, то вероятно ты бы отбросил и хаосита. Или замедлил как беурга. Но я не буду утверждать это наверняка. Может, ничего бы не случилось, и ты был бы мертв.

– И долго ждать, пока я сумею обуздать потоки не только в случая угрозы?- спросил я, рассматривая свою руку, на которой, кажется, разглядел след магической энергии. Ну или это были просто галлюцинации, вызванные радостью, что я немножечко овладел телекинезом.

– Долго,- ответил Маггорайхен.- Управлять с мечом ты научишься гораздо раньше.

Теперь я восседал на мешке с пшеном, и руки чесались попробовать коснуться потоков не в Акл-Миратэ, а реальном мире. Но опять же, привлекать внимание было глупо, а в палатку возвращаться не хотелось. Юритыфа у руля сменил загорелый матрос, а сам хозяин отправился спать, предупредив, что все, что мне потребуется, я могу получить у его старшего помощника Вармлика. Из палаток уже выходили мои попутчики, они вдыхали свежесть морского воздуха и приветствовали друг друга. Вармлик, даже не уточнив, желает ли н'шаст позавтракать, притащил мне пяток сваренных вкрутую яиц и кусок белого хлеба. Такую инициативу я не мог не оценить и сказал ему большущее спасибо.

Пока я поглощал скромный завтрак, народ на спине плывущей гугутикары занимался чем попало. Кто-то справлял утреннюю нужду. Причем ни женщины, не мужчины не стеснялись друг друга. А меня почему-то потянуло засмеяться, когда я увидел, как одна миловидная дама спустилась на покатую часть панциря, задрала юбки, а ее кавалер в это время держал ее за одну руку, чтобы дама не опрокинулась в воду. Странно, почему бы ведра не использовать? Но, возможно, здесь был некий энхорский обычай или правило хождения в туалет на гигантской черепахе. В голову сразу пришла идея для названия книги-бестселлера: 'Двадцать способов справить большую и малую нужду на стремительно идущей по волнам исполинской Тортиллы'. С таким названия раскупят как горячие пирожки с ливером. Некоторые пассажиры образовали группы вокруг импровизированных столов. Я понял, что сейчас гугутикара станет движущимся казино, потому что эти люди достали кости, глиняные кружки и принялись делать ставки. Ну а действительно, чем плохи азартные игры во время путешествия по морю?

Внутренние моря материка, по словам моего наставника, не представляли опасностей. Штормов практически не случалось, а хищные рыбы и прочие твари были немногочисленны. Иное дело - Северный и Южные океаны Энхора, две родины гугутикар. Помимо черепах-великанов, там водились трехголовые акулы, которые назывались талалиды. Габаритами они уступали гугутикарам, но стаями вполне могли завалить и их, если черепашки не успевали спрятать в панцирь голову и все свои конечности. Аархин рассказал, что сам видел как несколько талалид, благодаря умению стремительно ускоряться, вцепились мертвой хваткой в лапы гугутикары. Она тщетно пыталась втянуть их внутрь каменного домика, но тела трехголовых зубатых рыбин не позволяли сделать это. А ведь помимо этого подобия земных акул, в здешних океанах обитали и совершенно непохожие ни на что чудища. Скажем спасибо Хаосу за это!

То тут, то там на панцире разводились костры. Мне бы стало жалко черепашку, если бы Аархин не предупредил меня об особенностях этих животных и путешествиях на них. Гугутикары совершенно не чувствовали пламени, если это пламя не достигало их плоти. Гадили черепахи-великаны прямо в дороге, для этого остановок не требовалось. А вот с приемом пищи было все сложнее, и скоро мне предстояло в этом убедиться на собственном опыте.

Почему на черепахе не построили каменные дома, а разбивают платки? Почему нигде не видно склада, где хранился корм для гугутикары размером с половину футбольного поля? На эти два, на первый взгляд, несвязанных вопроса имелся один ответ. Потому что питание громадные существа добывали себе сами. Они опускались на глубину, где устраивали охоту на косяки крупных рыб, и проводили под водой около часа. А затем находили сушу, походящую их размерам, и нежились на песочке еще час, пока пища усваивалась их громадным желудком. Именно поэтому прежде Грелимарая, мы должны были достигнуть маленького островка, на котором стоял небольшой городок, обслуживающий корабли, бороздящие здешние воды.

Вармлик сообщил, что остров появится на горизонте к полудню, поэтому у меня было время познакомиться с обитателя удивительного судна поближе. Благо на вопросы о погоде, политике или религии я теперь мог сносно общаться. Но люди в основном кланялись мне или что-то рассказывали сами, словно стеснялись дотронуться до жизни последнего Хранителя Порядка Энхора. Я понаблюдал, как ловко записываются на дощечке ставки по игре в кости. Опробовал потрясающую уху, которую готовила милая пожилая женщина. Она попросила благословить ее, в чем, разумеется, я не отказал.

По пути к острову нам встретилось несколько кораблей, правда, тщательно рассмотреть их не удалось. В основном это были одномачтовые судна, и наша гугутикара в самом деле неслась гораздо быстрее, чем они. Наконец, вскоре, впереди стала вырисовываться земля. Я не мог оценить размеры острова, потому что в жизни никогда их не видел, но его величину я бы не назвал маленькой. На острове возвышалась гора с плоской вершиной, чьи склоны были залиты зеленой краской лесов. Еще издалека я заметил пристань, где несколько кораблей уже заняли место. Но нам было не сюда. Матрос, управлявший гугутикарой, дал команду взять левее пристани. Живой корабль ответил очередным ревом, и принялся поворачивать. Мы направились к просторному пляжу, который охватывал западный край острова. Капитан Юритыф, появившийся из 'каюты', предупредил путешественников, чтобы те закончили свои дела и готовились к сходу на берег. Люди засуетились, затушили костры и принялись собирать вещи. Я тоже схватил нехитрые пожитки, сопровождавшие меня и замер в ожидании. Команда гугутикары резво свернула палатки, и теперь палуба смотрелась пусто. Зато я еще раз впечатлился размером панциря, ибо теперь он казался еще большим.