Хранители затерянных городов

– Позволь мне для начала здесь закончить.

Она прошла внутрь, падая на кровать. Она достала свой iPod, засунула наушники и включила «сердитый» плей-лист. Вопли издавали поначалу неприятный звук, она долго слушала такую музыку, но через минуту пришла знакомая нечувствительность.

Она закрыла глаза. Это было то, в чем она нуждалась. Не чувствовать. Не волноваться. Она больше никогда снова не будет ни о ком волноваться.

Кто-то схватил ее за руку, и она рывком села.

Рот Грэйди двигался, но она не могла услышать его сквозь крики и бас. Она обдумала идею позволить ему продолжать говорить - он, казалось, не понял, что она не могла его слышать - но решила быть взрослой.

Она вытащила наушники.

– Что вы сказали?
– Громкая песня продолжала вырываться из крошечных наушников.

Грэйди нахмурился.

– Это... музыка?

– Правда? Вы хотите поговорить о моих музыкальных пристрастиях?

Он вздохнул.

– Нет.

Он сел на край ее кровати, и она резко отодвинулась к дальнему углу... больше пространства между ними было лучше.

– Где Эделайн?

– Она не смогла...
– Он покачал головой.
– Это не просто для нас, ты знаешь.

Она воздержалась от саркастичного комментария, который вертелся на кончике ее языка. Она хотела поговорить.

– Послушайте, это ваш выбор, и вы его сделали. Нет смысла объяснять.

– Но ты понимаешь, почему мы не можем?

– Мне не надо. У вас есть причины. Они - не мое дело.

Грэйди прикусил губу.

– Ну... мы просим прощения.

– Я тоже.

Он поднялся, чтобы уйти, но развернулся.

– Это не твоя вина... ты знаешь это, правда?

Она фыркнула.

– Просто скажите мне, когда я должна буду собраться.

Грэйди сказал что-то еще, но она уже быстро засунула наушники обратно.

Софи откинулась назад и позволила сердитой музыке перекрыть звуки мира. Когда плей-лист кончился, снаружи было темно. Поднос еды ждал ее на столе у кровати. Она съела пару кусочков, но ее живот заурчал в знак протеста, таким образом, она отнесла поднос на кухню, надеясь, что не столкнется с Грэйди и Эделайн по пути.

Она почти вернулась в безопасность своей комнаты, когда увидела, что свет сочился из трещины под дверью в комнате Джоли. Любопытство одержало победу над гневом, и она на цыпочках прокралась по коридору, прижала ухо к гладкому дереву.

– Это только делает все хуже, - пробормотал Грэйди.
– Давай ляжем спать. Тебе нужно немного отдохнуть.

– Я хочу спать здесь, - настаивала Эделайн.

– Нет. Мы договорились, что ты больше не будешь так делать.

Вздох прорезал тишину.

– Ты думаешь, что мы приняли неправильное решение?
– прошептала Эделайн.

– Я... не знаю.

– Я тоже.
– Ткань зашелестела.
– Она выглядит так, будто ей больно. Ты думаешь, мы должны...

– Ты думаешь, что она на самом деле теперь захочет остаться с нами?

Да, Софи хотела сказать им это. Да, если вы правда хотите, чтобы я осталась с вами.

– Кроме того, я думал, что ты сказала, что тебе тяжело, когда она рядом, - добавил он тихо.

– Она действительно напоминает мне о ней.
– Крошечное рыдание разрезало тишину.
– Откуда она узнала о Джоли?

– Должно быть, ей сказал Олден. Или, возможно, Декс.

– Ткань снова зашелестела.
– Эделайн, перестань, ты не можешь спать здесь.

– Только на одну ночь, - попросила она.
– Мне нужно побыть здесь.

Грэйди вздохнул.

– Только сегодня вечером. И я останусь с тобой.

Кровать заскрипела, и свет погас.

Софи постояла там, слушая приглушенные рыдания в течение длительного времени прежде, чем вернуться обратно в комнату и залезть в кровать. Она попыталась представить то, на что это было похоже для Грэйди и Эделайн. Насколько они должны скучать по Джоли. Как трудно должно быть было проводить каждый день без нее. Насколько одиноко должно быть было жить в мире, где никто больше действительно не понимал то, что они потеряли. Этого было почти достаточно, чтобы заставить ее простить их. Почти...

На данный момент было легче попытаться забыть их.

Глава 40

Следующим утром Эделайн, должно быть, перенесла ее завтрак, потому что поднос появился на столе... и Софи приняла это нормально. Единственный способ пережить оставшееся время там состоял в том, чтобы избегать Грэйди и Эделайн, как можно больше.

Декс стоял около ее шкафчика и ждал, когда она добралась до Ложносвета. Он уставился на дыру в ее накидке.

– Как поживаешь?

– Хорошо.
– Она пронеслась мимо него, чтобы открыть шкафчик.

Декс откашлялся.

– Ты сердишься на меня?

– Конечно нет.

– Тогда, почему ты не расскажете мне, что происходит?

– Потому что я пока не хочу об этом говорить.

– Но я - твой лучший друг.

– Я знаю, Декс. Я просто не готова. Прости.

Он опустил плечи.

– Возможно, тогда я мог ободрить тебя. Мы можем попрактиковаться с алхимией после школы... начнем готовиться к экзамену. Ты можешь прийти ко мне, если хочешь, и я даже не рассержусь, если ты спалишь мою комнату дотла.

От этой мысли улыбка дернула ее губы, но она не была достаточно сильной, чтобы полностью сформироваться.

– Может быть в другой раз.

Он вздохнул.

– Если ты передумаешь...

– Спасибо.

Она прислонилась к своему шкафчику после того, как он ушел, пытаясь выбросить его расстроенное выражение лица из головы. Она очень не хотела задевать самолюбие Декса, но она не была готова быть «бедной, нежеланной Софи Фостер». Она выдернула свою последнюю книгу из шкафчика с таким излишним усилием, что конверт упал на пол.

Внутри она нашла вырезку из газеты с заголовком: ОГНЕННАЯ БУРЯ ПОЛУЧАЕТ ПЕРВЫЕ ЖЕРТВЫ.

Также была записка, написанная поспешными черными каракулями: «Ты должна остановить это» и значок Преттльза. Серебряный мунларк.

Она уставилась на пылающую металлическую птицу, и так или иначе она знала, что та была сделана из люминита.

Ее руки дрожали, когда она сложила записку.

– Ты в порядке?
– спросила Марелла.
– Ты выглядишь действительно бледной.

Софи схватилась за сердце, делая глубокий вздох, чтобы успокоить его.