Хранители. Единственная

Нэнси.

Кастор мигом вспомнил разговоры Сотрудников. Ну конечно. Это она постаралась, составив план по искоренению Посвящаемой. Это она была в больнице.

Это она оказалась одним из главных врагов на сегодняшний день.

– Это всё, конечно, замечательно, – вдруг встрепенулась вторая женщина, находившаяся тут, – но как нам быть с тем, что здесь объявился Сотрудник, насколько нам всем прекрасно известно, приближённый Аманды Коллендж?

Кастор прислонился спиной к стене. Вопрос был ожидаемым. Его нельзя было избежать, ведь в Бэнксе прежде всего видели Сотрудника Президента, а уже потом – отельную личность, отдельного человека. Он к этому уже привык.

– Я не собираюсь вас выдавать, – с расстановкой сообщил он. – Я, скорее, на вашей стороне, чем на стороне госпожи Президента.

Его собеседница изогнула губы в ухмылке и скорым шагом подошла к нему, протянув руку для рукопожатия.

– Меня зовут Джоанна Уэсли, – представилась она. – Добро пожаловать к любителям справедливости.

Один из мужчин на заднем плане сразу после этих слов не сдержал хихикание и поспешил тоже представиться:

– Я Ричард Грин. Джоанна уже поприветствовала тебя, а добавить мне нечего.

– Джим Рейнолдс, – оживился его приятель. – На секундочку, владелец квартиры.

– Кэссиди Вайтфейс, мать Сандры, – переняла эстафету мисс Вайтфейс.

Маркус посмотрел на всех них и вздохнул.

– Маркус Миллс, – сказал он.

– Парень Сандры? – задался вопросом Кастор, прежде чем успел подумать о том, к месту ли он вообще был.

Маркус пошевелил бровями, будто раздумывая над ответом.

– Что-то вроде того, – в итоге бросил он. – Ладно, у нас тут какой-то клуб знакомств в прихожей, а ведь это ж не все.

Сказав это, он поманил за собой Сандру, да и всех остальных, устремившись по коридору и завернув в гостиную.

Внутри оказалось просторно. Большую часть занимало фортепиано, и Кастору сразу стало интересно: а играет ли Джим? Или это так, украшение интерьера?

А потом он повернул голову и столкнулся взглядом с сидевшей в кресле девушкой, которая тут же раскрыла было рот, чтобы что-то сказать, а потом просто сжала руку в кулак и тут же разогнула пальцы.

– Знакомься: Мирабель Уотсон, – раздалось у него со спины.

– Белль. Тинкер-Белль, – с неким нажимом уточнила Мирабель.

Сотрудник кивнул в знак приветствия и понимания.

– А я Кастор Бэнкс, – проговорил он, и по лицу Уотсон скользнула тень подобия улыбки.

Сандра присела на диван, рядом с ней тут же опустился Маркус, не сводивший с неё глаз. По лицу его видно было, что он переживал. Сильно.

– Даже мама твоя приехала, – тихо сказал он. – Мы волновались. А ты в Штаб отправилась.

– Потому что я дура, Маркус, – ответила девушка, переплетая свои пальцы с его. Кастор отвёл взгляд. – Мне нельзя было возвращаться, но что-то меня туда повело. Я не понимаю, правда.

И никто этого уже не понимал. Одно было теперь понятно: это наверняка была последняя вылазка Сандры в Штаб. Потому что следующих ей уже не довелось бы пережить.

Но в то же время нельзя было упускать из виду и то, что на Сандру началась охота, которая не могла продолжаться лишь в границах подземного Нью-Йорка. Если Сотрудники задались такой идеей, они не могли её так просто отпустить. Тем более там, в том коридоре, был не один тот Сотрудник. Были и ещё. Выстрелы же предупреждающие слышались.

– Не пугай меня больше так, – послышался голос её матери. Та присела на корточки перед дочерью и положила ей ладони на колени. – Я же тоже беспокоюсь о тебе. Хотя надо было раньше беспокоиться начинать.

– Прости, мам, – с сожалением произнесла Вайтфейс. – Мне не следовало тебя не слушаться. Ещё тогда, в день грозы. Надо было остаться дома. Надо было послушаться маму, а не вспоминать о том, что я уже не маленькая девочка. Надо было отменить встречу. Надо было обойти стороной эту дорожку, заготовленную Судьбой.

Сандра остановилась. И всхлипнула.

Кастор всё-таки повернулся к ней. По её щекам уже потекли ненавистные ей слёзы.

В этот миг Энсел громко чертыхнулся, вбегая в комнату. Все разом обратили на него внимание. А он протирал ладонями своё лицо, а потом провёл ими по волосам. И спокоен он точно не был. Наоборот: взбудоражен. В плохом смысле.

– Не молчи, – тут же предупредил его Ричард. – Молчание плодов хороших не приносит. Только ядовитые.

Хатбер хлопнул в ладоши, ещё раз чертыхнувшись. И даже подпрыгнув. Невесело.

– Хорошо, конечно, я не молчу, – подняв руки вверх, начал он. – Говорю. Да. У нас проблемы.

Джоанна не скрыла своего смешка.

– Знаешь, это уже не впервые, – заметила она.

– Большие проблемы, – сделав акцент на первом слове, продолжил Энсел. – Камеры восстановились. Во всём Бруклине.

Он замолк, опустив руки вниз.

Сандра провела пальцами по щеке, вытирая мокрые следы.

– Это очень плохо? – решила осведомиться она уже более спокойным голосом.

– Да. Это очень плохо. Потому что, вероятно, нас уже нашли. Или найдут в ближайшее время.

Мирабель заёрзала на месте. Джоанна поднесла сложенные ладони к лицу. Ричард откинул голову назад.

Все отреагировали по-разному. Но каждый понимал: новость действительно не была хорошей.

Эта новость несла за собой новую волну противостояния.

– А разве раньше о вас не было известно? – задалась вдруг Сандра, уже спрятавшая свои глупые слёзы куда подальше, столь очевидным, как ей казалось, вопросом. Потому как это не могло уложиться у неё в голове. Как же так: иметь список Подозреваемых, но словно бы ничего не знать о том, кем большинство из них являлось?

Энсел кинул на неё сомнительный взгляд, всё ещё блуждая где-то в своих мыслях.

– Твой вопрос понять можно, – медленно проговорил он, – однако же расположение наше Хранителям не известно. Было. До недавнего времени.

– Откуда такая уверенность? – недоумевающе спросила девушка. – Вдруг они давно знали, что вы обитаете в Уан-Пенн-Плазе, просто показать, что они в курсе, решили только сейчас?

Почему-то она была уверена в том, что так оно и было. Просто не могло так быть, что семнадцать лет корпорация находилась в неведении, что опасность находилась прямо у них под носом. Вернее, прямо над ними.