Хранительница ароматов

Мгновение – и она занялась. Я была почти уверена, что меня ждет разочарование, в наказание за то, что я натворила, – но все случилось. Замерев, я стояла, полностью погрузившись в свои воспоминания. Я стояла, окутанная ароматом позднего лета, полного тепла и солнечного света, ощутила восхитительный запах спелых фруктов в корзине на столе, вспомнила, как из-под ножа выкручивалась гладкая спираль, когда отец снимал с яблока кожуру.

– Вот, мой маленький жаворонок. Посмотри, какая замечательная игрушка! И ее еще можно съесть, – добродушно улыбаясь, сказал мой отец, и в тот момент в мои крошечные ладошки упала кожура.

Я упала на колени, чувствуя его руки, запах его живого тепла, соленой морской воды и сосновой смолы в бороде. Прежде чем запах исчез, я потянулась за следующим флаконом.

После первоначального расточительства я попыталась себя ограничить, но воля покинула мое ослабевшее тело. Один флакон в день превратился в два, потом в три, потом в пять. Я вовсе не пыталась уйти. Даже если бы я могла понять, как получить помощь или как преодолеть этот ужасный канал, было уже слишком поздно. Мне просто хотелось снова быть со своим отцом.

Снова и снова я открывала флаконы и сжигала ароматические бумажки одну за другой. Как-то даже нашла запах Клео, и, к удивлению, именно он заставил меня всхлипнуть.

Шли дни. Я почувствовала, что превращаюсь в воздух. Запахи ароматических листков стали моими легкими, кровью в моих венах. Мне становилось все легче и легче растворяться в них. Мой отец научил меня улавливать флюиды, но теперь я проникла внутрь, блуждая среди них, как меж деревьев в незнакомом лесу.

«Во времена забытых тайн, Эммелайн», – шептали они.

Хотелось жить в историях, которые рассказывали эти ароматы. Когда я поняла, что скоро мне будет слишком трудно вставать, чтобы доставать флаконы из ящичков, сняла сразу все оставшиеся. Мне нужно было беречь силы.

Вокруг меня образовалось поле из стекла и осколков зеленого воска. Я уже держала в руках следующую, хотя шепот предыдущей ароматической бумажки все еще звучал – обычный день прямо на пороге весны, фиалки ждут под землей. Мои волосы вымыты, дрова в печке слегка позеленели. Детали, которые меня тогда не слишком интересовали. Втянула в себя эти нюансы, потом почувствовала, как они уходят, исчезают. Вдохнула глубже.

– Эммелайн!

Голос доносился откуда-то издалека. Это был не первый голос, который возникал из ароматических бумаг, но на этот раз что-то было иначе. Я оттолкнула его и зарылась поглубже в запах свежей зелени и сырого дерева.

– Эммелайн! – позвал кто-то совсем близко – снаружи, поняла я. Медленно села, зная, что это не голос моего отца, но все же надеясь. Комната закачалась, и аромат снова потянул меня к себе.

«Не ходи!» – прошептал он.

На крыльце послышались шаги. Дверь открылась, и запахи хижины унесло потоком свежего холодного воздуха. Я видела, как вошел русалочий человек, но на этот раз у него не было черной пластиковой коробки. И моего отца у него тоже не было.

Часть вторая Бухта

Страна чудес

Матрас был мягким, простыни туго натянутыми.

Это не моя кровать.

Я лежала с закрытыми глазами, старалась не шевелиться и затаила дыхание. Я понимала, что как только впущу запахи и открою глаза, мир станет другим, неправильным. А он должен оставаться привычным, неизменным. Иначе мне не выдержать. И поэтому я пообещала себе, что не открою глаз, не буду дышать носом и не стану выяснять, где нахожусь.

Попыталась перевернуться, мне хотелось сжаться в клубочек и исчезнуть, но тяжесть на ногах не позволяла двигаться. Рефлекторно вдохнула и почувствовала запах влажного меха животного. Клео?

Ахнула, почти надеясь, но в ответ услышала только хриплое дыхание. Не Клео. Я застыла, моя кожа горела от паники. Теплое дыхание коснулось моего лица, и я втянула воздух, полный глубоких мускусных тонов. Медведь? Чей-то язык скользнул по моей щеке. Это было уже слишком!

Я зажмурилась и закричала.

– Все в порядке, ma cherie.

Ужасное животное исчезло, и где-то надо мной послышался голос. Женщина. Щекой я почувствовала ладонь, пахнущую дрожжами, мукой и сахаром.

– Это был всего лишь наш пес, – сказала она. – Теперь он на улице.

Рука женщины погладила меня по макушке. В эту минуту каждая прядь моих волос вспоминала пальцы отца, скользившие по моим кудрям, когда он читал мне. Инстинктивно я подтянула рубашку к лицу, страстно желая ощутить остатки запахов ароматических бумажек. Но ткань в моих руках была мягкой и тонкой.

То была не моя рубашка. Я вдохнула пустой запах – никаких цветов. Никакой сосновой смолы и морской соли. Никаких яблонь и фланели. «Нет», – подумала я.

– Твоя одежда в стирке, – сказала женщина. – Она пропахла дымом, но скоро будет свежей и чистой, не волнуйся.

Нет. Нет. Нет.

Он окончательно исчез. Горе настигло меня и поглотило целиком.

Я не знаю, сколько прошло времени. Видела, как женщина входила проведать меня, коснулась щеки, потом плеча.

– Эммелайн?

Я не отвечала. Через несколько часов она вернулась.

– Эммелайн, – на этот раз ее голос звучал по-другому: спокойно, но настойчиво, – тебе нужно открыть глаза прямо сейчас. И обязательно нужно поесть.

За закрытыми веками я видела лишь черный океан бутылок.

Позволь мне прыгнуть с тобой, папа. Такая мысль настойчиво стучалась в моей голове. Меня не пугали ни холод, ни мрак мира, только бы быть с ним.

– Здесь ты в безопасности, – снова заговорила женщина.

Безопасность. Какое странное слово.

Однако запахам нет дела до ума или сердца. Они проберутся сквозь тьму закрытых глаз, проскользнут мимо баррикад мыслей. Тело – их сообщник. Мы можем жить без еды неделями, несколько дней обходиться без воды, но попробуйте не дышать – и легкие взбунтуются.

И постепенно, вслед за этими предательскими вдохами, в комнату прокрался аромат чего-то запеченного в духовке. И настойчивый запах размягченного жареного лука. Я старалась не обращать на них внимания, но они все равно проникали внутрь, теплые и гостеприимные, как лето.