Хранительница царских тайн
Шрифт:
Сверху послышались шаги. По лестнице спускался мужчина. Несмотря на то что в этот раз тот был в джинсах и майке, Марина сразу узнала «Алишку».
– Наконец-то… – он взял ее за руку. – Ты познакомилась с адвокатом?
– Махмуд, – представился ее спутник. – Вам больше не о чем беспокоиться. За вас внесен денежный залог. Я буду вести ваше дело.
– Сейчас – завтрак, – сказал «Алишка». – Потом пойдем в кабинет, и ты нам расскажешь все, что с тобой случилось. Пока поживешь здесь. Думаю, к концу следующей недели все утрясется.
Глава 56
Похолодало…
По
Полина доехала до ворот и остановила машину. Навстречу ей из калитки вышел охранник:
– В доме – никого, все уехали на кладбище.
– На кладбище? – спросила она.
– Алину Николаевну хоронят. На старом монастырском кладбище. Здесь недалеко.
– Я знаю.
Она развернулась и помчалась на всей скорости, надеясь успеть хотя бы к окончанию церемонии.
На расчищенной дороге возле кладбища стояли несколько машин. Над ними возвышался темно-синий ритуальный автобус.
Позабыв запереть джип, Полина кинулась к месту, где стояла небольшая группа людей. Среди других она увидала плачущего Бекешева, Таисию Титовну с аптечкой в руках и притихшего Сергея Дуло.
Полина подошла к могиле своей сестры.
Прихлопывая лопатой свежий холм, пьяненький мужичок заметил:
– Зима теплая. И нам хорошо, и ей – легче…
Она заплакала в воротник шубы. К ней подошел Сергей, обнял и повел прочь.
– Опоздала! – Она обернулась к холмику, а потом, продолжая плакать, уткнулась в куртку Сергея.
– Идем. – Дуло достал платок и вытер ее лицо. – Перестань. Все проходит – пройдет и это.
– Сережа-а-а… Я никогда не видела ее живо-о-о-ой! Какая несправедливость!
– Не плачь, Полина, не плачь. – Он тихонько прошептал ей на ухо: – И пожалуйста, говори тише. Слишком рано рассказывать, что вы сестры.
Вот так незаметно они перешли на «ты».
Присутствующих на похоронах пригласили в поселковую столовую, где по православному обычаю был накрыт поминальный стол. Домашние поехали в усадьбу – Дмитрий Андреевич не хотел устраивать пышных поминок.
– Этот день я хочу провести в тишине, – сказал он.
Ограничились обычным обедом. За столом, кроме него и Таисии Титовны, сидели Полина, Сергей Дуло и подруга Алины, которая вскоре попрощалась и ушла. Таисия Титовна непрестанно вскакивала и убегала на кухню помочь горничной, которая и без того неплохо справлялась.
После обеда Бекешев уехал в Москву, сказав, что к ночи вернется и ответит на все вопросы Сергея Дуло. Следователь не стал перечить хозяину, понимая, что депутат – это государственный человек.
Полина поднялась наверх и расположилась в гостевой комнате. Горничная, улучив момент, шепнула ей, что на самом деле раньше в этой комнате проживала Юлия Валерьевна.
– До тех пор, пока не уехала, – девушка оглянулась и заговорщицки добавила: – А уехала она перед самой смертью хозяйки.
– Я знаю. – Полина чувствовала себя совершенно разбитой. – Могу я принять ванну?
– Да ради ж бога! – Горничная заулыбалась. – Сейчас принесу полотенце.
Девушка побежала в конец коридора, а Полина зашла в комнату. Здесь все было слишком похоже на спальню Алины.
«Юлия во всем подражала ей. Она завидовала. Возможно,
поэтому и стала любовницей Бекешева».В дверь постучала и вошла горничная.
– Скажите, можно я расположусь в соседней комнате? – спросила Полина.
– В комнате Алины Николавны? Да ради ж бога! – Девушка протянула полотенце. – Ведь ей теперь все равно.
Полина перенесла чемодан и сумку. Потом отправилась в ванную. Разделась и с удовольствием погрузилась в горячую воду, которую для нее приготовила Дарина.
Вопреки ожиданиям, Полина не думала больше про умершую сестру. Возможно, ее успокоил бокал вина, выпитый на поминках. В душе настало странное умиротворение, и она подумала про Сергея Дуло.
Вспомнив то, как тот успокаивал ее на кладбище, как нежно шептал на ухо тихие слова, Полина закрыла глаза. В жизни осталось так много хорошего.
После ванны она решила прилечь. До вечера оставалось время. Усталость накапливалась исподволь, за несколько прошедших дней ей так и не удалось выспаться.
Стащив с головы тюрбан из полотенца, Полина откинула покрывало и улеглась в постель, прямо поверх одеяла. Глядя в потолок, рассматривала человеческие фигуры, глазами следовала изгибам фрески, пытаясь отыскать в памяти далекие отголоски, обрывки воспоминаний о том, другом, родительском доме, о сестре, которую так и не случилось узнать.
Полина протянула руку и подтащила к себе чемодан. Выкинув на стул вещи, достала старенькую картонную папку, а из нее фотографии семьи Троицких. Перевернувшись на живот, положила на подушку фотографию девочки у новогодней елки.
«Неужели это я?» – спросила она себя. Сначала ей не хотелось уверовать в то, что это ошибка. Полина сосредоточенно искала в лице девочки знаки, указывающие на то, что это не она, а кто-то совсем другой.
Однако вглядевшись, вдруг поняла – противиться бесполезно. Улыбка, разрез глаз, нос… То же самое, только повзрослевшее лицо смотрит на нее из зеркала каждый день.
Полина взяла в руки семейную фотографию, желая рассмотреть женщину, которая была ее матерью. Она была готова принять ее всей душой, но вдруг пришло воспоминание о другой женщине. О той, которая спасла и удочерила ее. Которую Полина все эти годы звала мамой. Из груди вырвался вздох:
«Наверное, это будет предательством… Господи, я совсем запуталась…»
Она разглядывала лица на фотографии. Мужчина и женщина, ее родные отец и мать, тоже рассматривали ее, как бы удивляясь тому, какая она взрослая. Странное чувство поселилось в душе Полины: как будто она нашла то, что давно искала.
«А ведь я даже не знаю, где их могилы…» – снова вздохнула Полина и сложила фотографии назад в папку.
Перед тем как закрыть ее, заметила мелкие буквы на корешке. Присмотревшись, прочла:
– И. Я. Стеллецкий.
О том, что это значит, Полина решила подумать вечером.
Она проснулась оттого, что замерзла, и посмотрела на окно. Точно, открылась форточка, оттого в комнате похолодало.
– Похолодало что-то… – повторила Полина и прикрыла глаза.
Что значила эта фраза? Она ее точно слышала и запомнила, потому что в тот момент видела нечто важное, но сейчас забыла, что именно…