Храню тебя в сердце моем

Иди услышала голоса, удивленно обернулась и увидела группу знакомых женщин во главе с матерью Бенджамина, Деной.

– Ч-что происходит? – Она запнулась.

– Доброе утро, Иден, дорогая, – проговорила Дена слишком бодро. – Поскольку нашей любимой Нины нет с нами, – она вежливо кивнула Эйбу, словно произнося заученные фразы, – я согласилась быть твоим опекуном на неделю перед бракосочетанием.

– Что? – непонимающе переспросила Иди. – Свадьба… я… – Она посмотрела на отца, запинаясь. – Я не понимаю.

Женщины подошли ближе. Их было трое, но они выглядели как три жирные черные наседки и производили впечатление мощного авангарда операции, которая была запущена в действие.

– Иди, вчера вечером мы почувствовали некоторую сдержанность с твоей стороны относительно свадьбы, которая была запланирована еще до твоего рождения. Дорогая, мы знаем, что это очень важный шаг, но это путешествие естественно для женщины твоего возраста, твоей веры и в особенности с идеальным мужчиной, который тебя боготворит. Бенджамин не хочет ждать. – Она сияла от удовольствия, оглядывая Иди и столовую, где они все стояли. – Бен и твой отец пришли к согласию, что лучше поторопиться со свадьбой. – Иди пришлось мысленно повторить слово «поторопиться». Ей хотелось, чтобы это оказалось шуткой, но никто не улыбался… никто, кроме Дены, а Иди знала Дену достаточно хорошо, чтобы понимать, что та притворяется. – Зачем ждать? – сказала Дена, театрально пожав плечами. – Ваши драгоценные души были соединены и обручены с самого рождения. – Она захихикала, взглянув на своих спутниц. Иди заподозрила, что они собираются наброситься на нее и связать, чтобы затем передать Бену. Сэмюэл и Бен как раз разговаривают с раввином о ктуббе – нужно заключить брачный контракт.

– Папа? – простонала Иди, все острее ощущая, что ее предали. – Что происходит? – Должно быть, он воспользовался телефоном, которым он так гордился, из магазина, и вчера вечером позвонил Леви. Ей стало тошно от этой мысли.

– Так будет лучше, дочка, – сказал он, но его голос не сорвался, а губы дрожали, когда он это говорил.

– Пойдем, Иди, нужно подготовить тебя к вашей свадьбе.

– Подготовить? И когда же именно, по-вашему, состоится эта свадьба, тетя Дена? – Ее охватил ужас, и, хотя именно она задала этот вопрос, Иди помотала головой, словно не хотела слышать ответ.

Дена хихикнула, но за веселостью, целью которой было успокоить Иди, скрывалась яростная решимость добиться желаемого.

– Мы решили, что сегодня вечером. Семья Леви готова, мы готовы уже много лет. – Она бросила взгляд на Эйба. – Твой отец тоже готов, детка, готов передать тебя твоему мужу… этому замечательному человеку.

Иди была настолько потрясена тем, что сказала Дена, что не слышала уже ничего после слова «сегодня». «Сегодня? Это просто смешно. Это жестоко. Этому не бывать. Том! Где ты?» – кричали ее разум и сердце.

Если Дена это заметила, то не обратила никакого внимания на переживания Иди.

– Будет ритуальное омовение, и… – она покачала толстым пальцем, – тебе нельзя видеться с будущим мужем. Во всяком случае, до вечера, когда будут зачитаны ктубба и Тора и мы станем свидетелями воссоединения наших семей.

– Хватит! – прервала ее Иди.

Три пожилые женщины ахнули, и у нее за спиной сердито забулькала каша. Она чувствовала жар от плиты, и он перекликался с ее собственным состоянием – все в ней кипело, и ярость готова была вырваться наружу.

Иди набросилась на отца:

– Папа, что ты наделал? Как ты мог договориться об этом за моей спиной? Это между…

Иди почувствовала укол легкой пощечины. Очевидно, у Дены кончилось терпение. Она была не сильной, это не был даже полноценный шлепок ладонью. Так, скорее легкий тычок, которым родитель хочет усмирить непослушного ребенка за дерзкие слова. Было небольно, шлепок был едва слышен, но Иден с шумом втянула в себя воздух, вбирая вместе с ним ужас от того, что только что произошло.

– Послушай меня, Иден Валентайн, – сказала Дена, но Иди ее не слышала. Она не хотела ничего больше слышать от миссис Леви, которая только что переступила черту. Она посмотрела на понурившего голову отца и на двух молчаливых подруг, которым вдруг стало так же стыдно, как Эйбу.

Иди хотелось отвесить Дене Леви ответную пощечину, но крошечный запас остатков терпения и уважения заставил ее вместо этого громко хлопнуть в ладоши, удивив саму себя, но в основном удивив Дену, которая мигом прикусила язык.

– Дена, помолчите! – Она сама испугалась этой вспышки и дерзости, которая позволила ей повысить голос на старшую женщину. – Сегодня шаббат. Я бы хотела, чтобы вы и ваша семья пришли к нам на ужин, и тогда я поговорю с Бенджамином наедине, а затем мы помолимся вместе, преломим хлеб и сможем разобраться в этой ситуации. Но могу вас заверить, я не выйду замуж сегодня, определенно не в шаббат и не в ближайшем будущем. Вы можете отнести свои купальные принадлежности к себе домой и сообщить Бену и Сэмюэлу, что никакой брачный контракт не будет обсуждаться с раввином без присутствия моего отца и без моего разрешения. У меня есть права, Дена, основным из которых является согласие на свадьбу… на которую сегодня я не согласна.

Дена стояла с открытым ртом, однако молчала. Взгляд Иди скользнул на отца, который кивнул в знак согласия.

Он вздохнул.

– Дена, моя дочь права. Нам должно быть стыдно. Мы устроили ловушку. Хотя наши предки, возможно, так и поступали, я не могу. Пожалуйста, приходите сегодня вечером, как предлагает Иди. Мы семья. И мы попробуем с этим разобраться.

Дена обвела взглядом их обоих. И снова угрожающе подняла указательный палец. Браслеты звенели на ее запястье, и она сделала шаг вперед, так что Иди могла рассмотреть паутину морщин, образовавшихся вокруг ее губ, из-за чего помада немного растекалась по крошечным желобкам.

– Не вздумай, – ледяным голосом проговорила она, – причинить боль моему сыну.

Иди сглотнула, почувствовав, что от напряжения у нее ком встал в горле.

– У меня нет намерения причинять боль Бену. – Она отвернулась и оперлась на раковину, чтобы не упасть, дожидаясь, пока отец проводит гостей до двери.

Она ждала, когда он вернется, и, несмотря на все свое смятение, пережитое ранее ужасное горе научило ее держать себя в руках даже в сильнейший шторм.

– Папа, – тихо проговорила она, когда он вернулся. Было видно, что ему стыдно.

– Я знаю, что ты сердишься, Иди, я…

– Нет, – сказала она, глубоко вздохнув, произнося эту ложь. – Я не сержусь. Я потрясена.

Он поднял на нее глаза, но ничего не сказал.

– Меня пугает, что ты мог поставить меня в такое положение, как сейчас.

Эйб тяжело опустился в кресло и схватился за голову.

– Все это какой-то бардак.

Ее душа болела за него. Она знала, что он хочет только счастья для них обоих, в его глазах Бен был для нее идеальным мужем – она понимала это. Иди быстро подошла, чтобы успокоить его, присев на пол рядом с ним, и взяла его за руки.