Храню тебя в сердце моем

– Это не обязательно должен быть бардак, – сказала она, и на глаза навернулись слезы, но она не позволила им пролиться. – Мы просто должны быть честными.

– Я хочу только одного – чтобы ты была счастлива!

– Я знаю, папа, я знаю. Но Бен не сделает меня счастливой.

– Ты уверена? – взмолился он, глядя на нее. Она понимала, что он имеет в виду Тома, но не может заставить себя это произнести.

И она дрогнула… как можно быть уверенным в чем-то настолько переменчивом, как сердечные дела, о которых она так мало знает?

– Нет. Но разве можно быть в этой жизни в чем-то уверенным? Но я знаю, что выйти замуж за Бена сейчас будет ошибкой.

Эйб вздохнул с глубоким сожалением.

– Думаю, дитя, ты должна поставить Бенджамина в известность о своих чувствах, прежде чем начинать какие-то отношения с Томом. Леви не знают о том, что ты передумала… в пользу другого. Все, что они знают, это то, что я озабочен твоими современными настроениями и не уверен, что ты все по-прежнему хочешь выйти замуж в этом году.

Иди чуть не вздрогнула, но решила воспользоваться шансом.

– Я непременно с ним поговорю, – пообещала она и увидела, что на лице отца появилась настороженность.

– Он разобьет тебе сердце, Иди.

– Почему ты так думаешь? – спросила она с легкой досадой.

Эйб покачал головой.

– Интуиция подсказывает.

– Ты и раньше ошибался. Он может тебя удивить.

– Я не могу заставить тебя передумать, так что придется мне апеллировать к своим отцовским обязанностям. Я требую, чтобы Том доказал мне, что достоин тебя. Полагаю, ты не станешь отрицать, что, как отец, я имею право убедиться, что о моей дочери хорошо заботятся.

– Я бы расстроилась, если бы ты этого не сделал. Но будь справедлив. Дай ему шанс – это все, о чем я прошу.

Он моргнул, и она поняла, что он на нее сердится.

– Бенджамин вернется со мной из синагоги. Сэмюэл приведет свою жену позже. Я не могу выгнать Тома, но, когда он вернется, я попрошу его провести вечер в другом месте.

По крайней мере, отец ожидает его возвращения.

– И чем, по-твоему, он должен заняться?

– Какая разница. Пусть снова идет в паб или в кино, но это семейное дело, и оно его не касается… даже если он и сорвал твою свадьбу.

Иди пропустила шпильку отца мимо ушей.

– Мне понадобятся деньги, чтобы купить угощение для гостей на сегодняшний вечер.

– Покупай на пятерых, не на шестерых, – предупредил он и отошел от нее. – Возьми деньги из моего ящика.

* * *

Иди вышла на Хай-стрит, все еще сама не своя от беспокойства за Тома. Ей не верилось, что отец мог намеренно отправить его из дома, чтобы он заблудился и потерялся. Но она понимала всю глубину переживаний и отчаяния отца. Одна мысль, что Иди придется отдать незнакомому человеку, могла заставить его совершить безумный поступок. Жизнь разрушила все его планы, а теперь отказывала ему в единственной радости, которая могла хотя бы скрасить его старость.

Иди почувствовала знакомый укол совести, но его тут же затмило воспоминание о поцелуе прошлой ночью. Безрассудство Тома и то, как он проявлял свои чувства, было соблазнительнее всех ее былых фантазий. Утром она поймала себя на том, что улыбается, расчесывая волосы. «Выходи за меня замуж, Иди!» – умолял он.

И он говорил серьезно. В этом она не сомневалась. Однако самым главным было то, что, проснувшись, она не испытывала ни тени сомнений – она хотела сказать «да». Это обрекало ее на страдания, ведь ей грозила роль изгоя среди прежних знакомых, выйди она замуж за нееврея. Отказать отцу в возможности выдать замуж свою единственную дочь по законам веры и под пристальным взглядом раввина значило опозорить их дом и внести раздор в многолетнюю дружбу двух семей. Готова ли она стать причиной всех этих несчастий?

Да. Она любит Тома. И сколько ни анализируй себя, этого не отменишь.

Любовь с первого взгляда. Том все изменил, и теперь Иди уже не могла согласиться на что-то менее ценное, чем это невероятное новое чувство. Ей не хотелось терять Тома из виду ни на секунду. И даже если предостережения отца верны и в будущем Том не обеспечит ей никакой материальной стабильности, это не имело никакого значения, потому что ей было достаточно того, что в этом будущем был сам Том. Ее грела одна лишь мысль, что она будет обнимать и целовать его каждый день, слышать его нежный голос, видеть его милую улыбку… Иди тихо вздохнула, проходя мимо знакомых магазинов: обувной, табачный, овощной. Хотя они были знакомы всего несколько дней, Иди поймала себя на том, что изучает мелочи во внешности и поведении Тома: ей нравился угол, под которым был согнут его большой палец, когда он держал чашку, она, прислушиваясь к тому, как он мягко откашливается, наблюдала за тем, как аккуратно он действует ложкой, управляясь с кашей во время завтрака, и как намазывает масло на тост. И она заметила, что, задумавшись, он молча выстукивает мелодию на столе, стене или бедре средним пальцем правой руки. Она много раз спрашивала себя, какая мелодия может звучать у него в голове. Она хотела знать о нем все, но не хотела знать ничего о его прошлом, в котором, конечно же, таились другие… возможно даже, любовная связь.

Человек с его внешностью и обаянием вряд ли мог пожаловаться на недостаток женского внимания. Нет, Иди не хотела знать ни о чем, что происходило в жизни Тома до той минуты, как он взял ее за руку и они вошли в автобус.

После того как он ее поцеловал, она думала о его руках совершенно по-другому, представляя, как он тянется к ней, прикасается, прижимает к себе, крепко держит ее, ласкает…

Если бы сегодня утром отец снова задал ей этот вопрос: уверена ли она, – ответ был бы «да», на сто процентов уверена. Иди хотела быть с Томом.

И она приняла решение, прямо там, в очереди за мясом, где стоял знакомый запах свежих туш, висевших за прилавком. Если Том снова попросит ее выйти за него замуж, она скажет «да», но сперва она должна убедиться, что его вчерашние слова не были сказаны в порыве страсти. Она подождет, пока он еще раз задаст ей этот вопрос, и нужно, чтобы этот вопрос был задан искренне.

– Не подведи меня, Том, – пробормотала она, а потом мысленно взмолилась: – И вернись домой.

Наконец она вошла в мясную лавку, ступив на опилки, и через несколько минут уже стояла у мраморного прилавка.

– Ну что, совсем продрогла, Иди? – Илай был старым другом семьи.

Она улыбнулась в ответ.

– Здравствуйте, Илай. Это телятина?

И указала на кусок мяса у него за спиной.

– Да, мое солнышко, – сказал он, протягивая руку через прилавок, чтобы ущипнуть ее за щеку, как делал уже много лет, с самого ее детства. – Такой же молоденький теленочек, как ты сама. Я только что разделал эту ногу. Мясо просто отличное.

– Тогда возьму его.

Он кивнул, взял мясо, бросил его себе на ладонь и погладил верхний слой жира.

– Должно хватить на шестерых. Не готовь его слишком долго, Иди.

Он завернул кусок в большой белый лист бумаги, затем вытащил из-за уха карандаш и что-то черкнул в небольшом блокноте. Потом повернул его к ней, чтобы она могла прочесть цифру, приложил палец к губам и подмигнул.

Илай слишком добр к ней. Она отыскала в сумочке несколько шиллингов, в которые он оценил мясо.

– Вы уверены? – пробормотала она, передавая ему деньги и талоны на еду.

Он кивнул.

– Естественно, уверен. Твой отец оказал моей семье множество дружеских услуг. И мясо сейчас очень дешевое.