Хрен знат

Глава 10. На птичьих правах

Перед последним уроком, Босяра перебрался на заднюю парту. Он сел рядом с Напреем. Отгородился от мира учебником английского языка, прикрыл заплывающий глаз носовым платком. Фингал получился маленьким, аккуратным. Верхнее веко опухло и стало фиолетово-черным, как у завзятой модницы после парадного макияжа. Вот только, щека у Славки была безнадежно испорчена. Теперь, до конца жизни, придется ему носить в уголке правого глаза, шрам в виде тонкой открытой скобки. Точно такой же, был у него и в прошлой моей реальности. Только там он его подцепил во время общей уличной драки, после восьмого класса, плюс авторство не мое.

Нет, зря, все-таки Славка отказался идти в санчасть и накладывать швы. Шрамы конечно, украшают мужчину, но не в таком возрасте. По-пацански он прав, не хотел меня подставлять: упал и все! Это он сам придумал, когда из дверей мастерской выскочил трудовик и ухватил меня за ухо:

– Отпустите его, Юрий Иванович, это я сам упал!

– Сам?!
– удивился тот, - Да как же тебя угораздило?

– Об железку споткнулся. Под ноги не смотрел.

– Экий ты нестуляка! Ну-ка пойдем в цех! Рану нужно промыть, обработать. Заодно поглядим, у тебя с глазом. Может, придется скорую вызывать.

– Не надо никакой скорой!
– запричитал Славка.

– Пойдем, пойдем!
– Мне видней: надо, или не надо. Ишь ты какой! Как хулиганить, так первым бесом, а как на расправу, "не надо!"

Интересный мужик, наш Юрий Иванович. Природа его раскрасила красным цветом. Шеки, брови, глаза, нос, даже крупные кудри над его вечно наморщенным лбом, отливали ровным багрянцем, без граней и полутеней. Из напитков, он тоже предпочитал "красненькое", как и его закадычный друг, преподаватель физики, Николай Игнатьевич Варбанец. Помимо гастрономических предпочтений, было у них и одно большое общее горе - оба подпяточники. Поэтому, лишних денег, у друзей никогда не водилось. Николай Игнатьевич жил в двухэтажном государственном доме, а Юрий Иванович построил собственный особняк на большом участке земли с теплицами, садом и огородом. Он действительно любил труд: и как школьный предмет, которому нас учил, и как форму существования. На земельном участке, ухоженном его мозолистыми руками все произрастало с избытком и было источником неучтенки, которую можно было пустить на пропой.

– Люсёк, - говорил Николай Игнатьевич своей суровой жене, - там, за углом, помидорчики дешевые продают...

Оба они проживут долгую жизнь, оставив за спиной не одно поколение грамотных, трудолюбивых выпускников. Юрий Иванович умрет в своем огороде, у него оторвется тромб, а Николай Игнатьевич - в банке. Ему нахамят в операционном зале так, что остановится сердце.

Но никто, кроме меня, не знал своего будущего. Трудовик колдовал над Славкиной надбровной дугой, накладывал тугую повязку, а тот продолжал лениво отбрехиваться:

– Не хулиганили мы.

– Не хулиганили?! А что ж вас сюда, на пустырь занесло, подальше от глаз? Молчите? Так я вам скажу: или драться, или курить. Ох, дождетесь, возьмусь я за вас. Вот, прямо сейчас директора позову...

Мы не курить, - не на шутку струхнул я, - мы сюда за двигателем пришли. Хотели скрутить со стиральной машинки.

– Вот молодцы!
– с сарказмом сказал Юрий Иванович, - одни стараются, собирают, а другие будут растаскивать! Может быть, скажешь, Босых, для каких таких срочных нужд вы на это пошли?

– Так это...
– промямлил Славка, не зная, как лучше соврать.

– Мы хотели сделать приспособление, чтоб семена с веников очищать, - мгновенно нашелся я, и быстро добавил, - для школы.

– Похвально, - расцвел трудовик, - очень похвально! Рачительно, по-хозяйски! Так... сколько у нас до конца перемены, двенадцать минут? Ты, Босых, иди в санчасть. Нет у тебя ничего страшного, обычное рассечение. Пусть Марь Иванна наложит швы. Шрам, конечно, останется, но будет не столь заметен. Денисов тебя догонит.

Как я и предполагал, Юрия Ивановича зацепило. Учитель семидесятых был человеком призвания. В профессию шли не за большими деньгами, а по зову души. Естественно, ему было приятно, что сопливые пацаны, меньше года назад не умевшие работать напильником, проявили инициативу. Пусть, даже, то, что они придумали, не стоит выведенного яйца, важен факт, сам по себе достойный поощрения и поддержки.

Он протянул мне листок бумаги и огрызок карандаша:

– Ну-ка изобрази, что вы там со Славкой Босых по незнанию нафантазировали.

Я несколькими штрихами нарисовал электрический двигатель, направление вращения вала, цилиндрическую насадку с рифленой поверхностью и фланцем для фиксации на валу. В примечании указал, что резьба на ступице, стопорный болт и гайка должны быть с левой резьбой. Это ему понравилось больше всего:

– В данном случае именно с левой! Гм... в принципе, почему бы и нет?

Юрий Иванович внимательно изучил мой, вполне приличный чертеж, в конце уточнил:

– Насколько я понял, рабочая поверхность насадки должна быть шероховатой, обработанной на станке?

– Не обязательно. Дед наварил куски проволоки, старые гвозди без шляпки...

– Ага! Это ты, значит, у деда своего подглядел!
– возликовал трудовик.
– То я и смотрю: откуда ж такая изощренность разума?

Ну что ж, тоже похвально! У взрослых нужно учиться, перенимать опыт. Без этого никуда. Ну и как, работает чистилка?

– А куда она денется, - солидно ответил я.
– нечета ручному станку! Только семена по двору сильно разбрасывает. После каждого раза приходится подметать. Вот если бы предусмотреть нечто вроде длинного кожуха, заканчивающегося воронкой...

– Ладно, иди!
– перебил меня Юрий Иванович, - а то опоздаешь. После уроков загляни в мастерскую. Если меня, вдруг, не будет, тогда завтра с утра.

Ни в какую санчасть Славка, естественно, не пошел. Он ждал меня тут же, за углом мастерской, в окружении припозднившихся секундантов и, мотая своей забинтованной головой, втирал им историю про падение. Я догадался об этом, услышав последнюю фразу:

– Быть такого не может!
– сомневался Напрей, - я упал - руку разрезал, ты - голову проломил. Или Пята колдун, или ты набрехал.

– Ну, если не веришь, сам у него спроси. Так как было дело, Санек?

– Шел, упал. Очнулся - гипс, - пояснил я, - и вообще, нефиг было опаздывать!

Юрка пристально осмотрел мою рожу и, не увидев ни ссадин, ни синяков, бессильно развел руками:

– Гля, точно! Во везун!

Да я б на его месте и сам не поверил, что Босяра в кого-то ни разу не попадет.

– У тебя на контрольной по арихметике какой ответ получился?
– спросил у него Витек, возвращая всех нас с неба на землю. Они с ним решали один вариант.