Христианский квартал

"Чукча" махнул рукой, застеснявшись, и снова покачал головой.

Ваня пригляделся к посетителю. Мужичок определённо не блистал интеллектом, однако и на сумасшедшего не был похож. Странная смесь стеснительности и спокойствия чувствовалась и во взгляде его, и в речи, и в осанке.

– Вы кого-то кормите оперативной памятью?
– подчёркнуто равнодушно уточнил парень.
– Что ж, в таком случае, я действительно ничего не смогу подсказать.
– Ваня актёрски развёл руками.
– Наверное, и впрямь не такая уж большая разница, SIMM»ы или DIMM»ы. На вкус они, скорее всего, одинаковы.

– Может и нет. - скуластое лицо гостя стало грустным.
– Иногда они очень разборчивы. А принесёшь не то - так и не примут! Ты не поймёшь. Что же я тогда, зря проездил? Зря Полковника беспокоил? Сколько дней рыбы не ловил. И отец… Ой-ой… Нехорошо отца не проводить, страдать он будет. Положено так. А, ты не поймёшь.

– Ну да, где уж нам.
– к слову сказать, Ваня очень не любил, когда клиенты начинали ему "тыкать".
– А кто рисунок-то вам накалякал?

– Тынга.

– Судя по рисунку, ему от силы лет семь.

"Чукча" звонко, самозабвенно рассмеялся, обнажив редкие зубы.

– Не-ет, он уже старик.

– И кого же у вас старики кормят микросхемами?
– Ваня усмехнулся в открытую.

– А, не поймёшь.
– на губах посетителя, словно в зеркале, отразилась такая же усмешка. - Не знаете ведь ничего. Ни духа покормить, ни болезнь отвадить, ни зверя заговорить. Дикие вы.

– Чего? Духа… кормить?

– Вот я и говорю.
– кивнул "чукча".
– Дикие. Духов не кормите? То-то и оно. Вот и маетесь. Таблетки глотаете, а не выздоравливаете. Души ваши бродят неприкаянные. А покамлать надо - куда пойдёте? Ой-ой…

– То есть… - уяснив наконец, Ваня так развеселился, что даже про "хакрум" забыл.
– вы духам теперь в жертву микросхемы приносите? Сколько же плат собираетесь купить? Коробку, две?

Мужичок стал серьёзен.

– Духи - не свиньи, чтобы их одним и тем же кормить. Каждый дух сам назначает, что он хочет. Наш вот домашний кашу любит. А Кыйсу, который у жены моей, с детства он у неё, от бабки перешёл, тот опилки железные просит. Мы ему гвоздь об напильник поточим, и сыпем перед фигуркой. Угощение, значит. Зато и рыба у нас всегда в доме.

Связи между рыбой в доме и железными опилками Ваня не уловил, но уточнять не стал, только заметил:

– Каша-то подешевле микросхемы будет.

– Верно! Иногда они такое требуют, что проще с другим духом договориться, чем этого накормить. Но тут так нельзя. Серьёзное дело. Ведь это коори, шаманский помощник. Без него Тынга до буни дорогу не найдёт. А у меня отец уже полтора года в панё сидит, ждёт. Тесно ему там. Непорядок. Не должно так быть. В буни ему надо.

– А что, без шамана он не может до Буней доехать?

– Нет. Без шамана никак.

– Сколько же километров до этих Буней?

– Много. Буни далеко на западе. Под землёй.

Тут до Вани дошло, что речь, кажется, не о соседней деревне.

– Мёртвые там живут.
– доверительно продолжал "чукча".
– У них там всё есть. Деревни стоят, дома у всех крепкие. В тайге зверя много. А в Амуре - рыбы. Не то, что у нас. Только шаман может туда довезти душу отца. А тут вдруг коори помогать не хочет, без полаток этих. Он и раньше чего-нибудь выдумывал, то провода какие-то попросит, то лампочку… Теперь полатки. А у меня отец. Вот мне Тынга и сказал: "Выручай, Ананка, поезжай в Хабаровск".

– Далеко же вас от Хабаровска занесло.
– Ваня заинтересованно глядел на собеседника, представляя в красках, как он это перескажет Катьке вечером, а завтра - Вовану-сменщику. А в четверг - на дне рожденья Тоцка. Бенефис обеспечен!
– Неужто там компьютерных магазинов нет?

– В Хабаровске всё есть. Большой город. Как Москва. Но уж очень далеко. Очень много денег надо, чтобы туда ездить.

– Неужто до Москвы дешевле?

– Дешевле.
– кивнул Ананка.
– Сюда меня военные взяли. Они летели в штаб, вот и я с ними. Спасибо Полковнику. Его отец с моим вместе служили, друзьями были. Я как рассказал Полковнику, что проводить отца не могу, он сам предложил. Хороший человек. С пониманием! Хотя с духами тоже обращаться не научен, как и все вы, бедные…

– И сильно же мы беднее вас?
– полюбопытствовал Ваня, пряча улыбку.

– А сам посмотри. Денег-то у вас много. А радости нет. Шёл я сейчас по улице. Все мрачные лица. Все, кого видел! Все чем-то недовольны.

– А вы будто бы всему рады?

– Мне отца надо проводить.
– вздохнул мужичок.
– Полтора года уже, как похоронили, а всё живёт с нами. В буни ему пора. Сам хочет. И положено так.

– Как это… живёт?
– оторопел Ваня, неуютно поёжившись.

– Ну как ещё? В панё, конечно! Ну, фигурка такая. Специальная.
– в благожелательном тоне Ананки послышалась снисходительность, какая невольно бывает, когда приходится объяснять очевидные вещи.
– После смерти-то душа бродит, возле могилы часто. Ей кушать надо. При жизни-то её тело кормит, в буни она сама еду найдёт, а вот между тем и тем - сильно голодает! Оттого, когда хороним, на могиле рыбки положим, для души чтобы… Потом шаман камлает, душу ищет. Находит - и в панё вселяет. Как духа. Мы панё дома поставим, весь год ухаживаем за отцом, кормим, разговариваем. А через год провожать надо в буни. А тут - видишь, что вышло? Полаток этот коори захотел! Хорошо, что Полковник помог, добрый человек!

Ваня опять хотел сострить, но призадумался, вспомнив, как на похоронах дяди Миши бросали конфеты на могилу, а дома перед его фотографией до девятого дня ставили рюмку с водкой…

И всё-таки, что же за дух такой, интересно, который себе провода да микросхемы требует? Эти аборигены там компа и в глаза не видели, и шаман ихний, судя по рисунку, не шибко понимал, что же он чертит… Что-то тут нечисто!

– И как теперь с этими полатками быть?
– посетовал "абориген".
– Тынга никаких мне "симмов" не говорил… Вот нарисовал и дал…

– А позвонить ему нельзя?

Ананка помотал головой:

– Ты что. Нету у нас телефона в деревне. Откуда?

– Ну… тогда можно купить платы обоих типов. Чтобы уж наверняка. В другой ситуации я бы не дал такого совета, поскольку одна из покупок заведомо окажется ненужной. Но ваше коори, быть может, слопает обе.

– А сколько они стоят?
– встрепенулся северянин.

Окинув взглядом потёртый пуховик и тощую фигуру гостя, Ваня назвал цену самых дешёвых плат. И, вспомнив оговорку про Амур, неожиданно понял, что перед ним на самом деле не чукча. Представитель какого-то другого народа. Там их много, не угадаешь. А спросить неудобно.

Ананка тем временем призадумался, подняв глаза к низкому потолку, и наконец кивнул:

– Давай! Возьму обе!

Парень выдвинул второй ящик слева, откуда извлёк запечатанные в целлофановые пакетики платы. Положил на стол. Приметив, как просиял гость, как полез опять в свой брезентовый мешок и начал отсчитывать затёртые десятки, Ваня отчего-то ощутил жгучую жалость.

– А вам не приходило в голову, что… всё это просто… сказки?
– осторожно спросил он.
– И нет на самом деле душ, вселённых в фигурки, и духов никаких нет?