Хроника Адама Бременского и первые христианские миссионеры в Скандинавии
Шрифт:
Первую главу первой книги Адам начинает следующими словами: «Мы намереваемся описать историю Гамбургской церкви, так как Гамбург некогда являлся весьма знаменитым городом саксов. И полагаем, что не будет ни неподобающим, ни бессмысленным сначала привести те [сведения] о племени саксов и природе [населяемой] ими провинции, которые оставили в своих сочинениях ученейший муж Эйнхард и другие небезызвестные авторы» [290] . Здесь программа дальнейшего повествования, а также мнение о полезности определенного типа изложения стоят рядом с именем Эйнхарда. Как обнаруживается, в двух других случаях, когда Адам обращается к Эйнхарду и, конкретнее, к его «Жизнеописанию», присутствуют размышления того же рода.
290
Gesta. I, 1: Historiam Hammaburgensis ecclesiae scripturi, quoniam Hammaburg nobilissima quondam Saxonum civitas erat, non indecens aut vacuum fore putamus, si prius de gente Saxonum et natura eiusdem provintiae ponemus ea, quae doctissimus vir Einhardus aliique non obscuri auctores reliquerunt in scriptis suis.
Сразу
291
Gesta. II, XX: Haec ille; nos autem, quoniam mentio Sclavorum totiens incidit, non ab re arbitramur, si de natura et gentibus Sclavaniae historico aliquid dicemus compendio…
Однако самое интересное отступление, посвященное методу, встречаем в четвертой книге. Вот какой фразой начинается рассказ Адама о Балтийском море: «Теперь же, поскольку предоставляется удобный случай, будет уместным сказать кое-что о природе Балтийского моря. И хотя я, используя сочинения Эйнхарда, [уже] упоминал об этом море выше, [когда описывал] деяния архиепископа Адальдага, [теперь] я применю способ разъяснения, [при котором] то, что он обрисовывает вкратце, я опишу для сведения наших (то есть бременских клириков. – В. Р.) более полно» [292] .
292
Gesta. IV, 10: Nunc autem, quoniam locorum se prebuit occasio, ad rem videtur aliquid de natura Baltici maris dicere. Cuius freti mentionem cum supra in gestis Agaldagi pontifcis ex scriptis Einhardi fecerim, explanationis more utor, ea, quae ille per compen di um dixit, pleniori calamo nostris scienda proponens.
Адам считает нужным отметить не только полезность передаваемых дальше сведений, а также их уместность именно в данной части своего сочинения, но и объяснить свой способ работы с источником. Читатель узнает, что хронист берет известия Эйнхарда и комментирует эти известия на основании собранных им самим сведений. Три вышеприведенных отрывка кроме содержательного имеют и определенное текстуальные сходство (похожа их синтаксическая структура, совпадают некоторые выражения). В двух первых одинаковый синтаксис: «quoniam (поскольку) то-то и то-то, то putamus / arbitramur (мы считаем) non indecens aut vacuum fore / non ab re (что не будет неуместным), si (если) то-то и то-то». В третьем синтаксическая схема видоизменяется: подлежащим в главном предложении становится не авторское «мы», а инфинитив с прямым объектом (aliquid dicere), с содержанием, которое в двух предыдущих фразах выражалось условным предложением, но причинное придаточное с quoniam остается и, как и во втором, употребляется устойчивое сочетание со словом res («non ab re» второго отрывка по смыслу равно «ad rem» третьего): quoniam locorum se prebuit occasio, ad rem videtur aliquid de natura Baltici maris dicere.
Рассматривая последнюю из приведенных фраз, Вейбулль решил, что она маркирует начало второй гео-этнографической вставки, однако, если поместить ее в контекст двух других, то можно объяснить появление этой фразы иначе. Коль скоро каждый раз, приводя цитату из сочинения Эйнхарда, Адам ставит рядом с ней фразу, характеризующую способ изложения материала, содержащую рефлексию над собственным писательским трудом (а такие фразы не слишком часты в его сочинении), то, вероятно, Адам как-то моделировал свое повествование по Эйнхарду, испытывал определенное желание сравнить свой метод историописания – с его.
Проверяя высказанную гипотезу, обратимся к анализу третьей книги «Деяний» и сравним некоторые принципы отбора материала в «Жизнеописании Карла Великого» Эйнхарда и биографии Адальберта, принадлежащей Адаму Бременскому.
Оказывается, что, рисуя портрет архиепископа Адальберта, Адам зачастую пишет о тех же индивидуальных свойствах, чертах характера и привычках, о которых упоминает Эйнхард, говоря о Карле.
Примером может служить красноречие. Вот как характеризует Эйнхард это качество императора: «Он отличался чрезвычайно большим красноречием и мог яснейшим образом изложить все, что хотел» [293] . Не меньшим даром слова обладал в изображении Адама и Адальберт: «Он отличался… исключительным красноречием». «Красноречие его вплоть до [самой] смерти оставалось таким, что, если бы ты услышал, как он говорит, ты легко пришел бы к убеждению, что все им совершаемое делается по здравом размышлении и наилучшим образом» [294] .
293
Vita Karoli. 25: Erat eloquentia copiosus et exuberans poteratque quicquid vellet apertissime exprimere.
294
Gesta. III, 2: Erat… eloquentiae singularis. Gesta. III, 62: Talis erat eloquentia eius usque in fnem, ut, si eum audires contionantem, facile tibi persuaderetur omnia per illum feri plena ratione magnaque auctoritate.
Другой пример – щедрость. И у Карла, и у Адальберта она, во-первых, неумеренна, что ничуть их не смущает а во-вторых, направлена на чужеземцев, людей нуждающихся, а не на вассалов или подчиненных. «Он [Карл] любил чужеземцев и уделял большое внимание их приему, так что их многочисленность воистину была бременем (multitudo videretur onerosa)
не только для дворца, но и для государства. Сам же он вследствие величия души ничуть не тяготился такого рода бременем (minime grava ba tur)» [295] , – пишет Эйнхард. А вот в каких выражениях говорит о щедрости Адальберта Адам Бременский (во втором примере привлекает внимание текстуальное совпадение с «Жизнеописанием», замеченное Ф. Кольманном): «…его щедрость ко всем превосходила меру». «Для обретения земной славы он приближал к себе людей различного рода и разнообразных занятий, а главным образом – льстецов. Огромную их толпу (onerosam mul titu dinem) водил он за собой и ко двору, и по епископству, и куда бы ни шел, утверждая, что многочисленная толпа сопровождающих не только не отягощает его (eum non gravari), но даже доставляет ему превеликое удовольствие» [296] .295
Vita Karoli. 21: Amabat peregrinos et in eis suscipiendis magnam habebat curam, adeo ut eorum multitudo non solum palatio, verum etiam regno non inmerito videretur onerosa. Ipse tamen prae magnitudine animi huiuscemodi pondere minime gravabatur.
296
Gesta. III, 2: Largitas eius in cunctos modum excederet. Gesta. III, 36: Pro gloria mundi captanda homines diversi generis et multarum artium, precipue vero adulatores, ad suam ascisceret fami lia ri tatem. Quorum onerosam multitudinem traxit secum in curia et per episcopium sive quacumque iter esset, afrmans se frequenti commeantium multitudine non modo non gravari, verum etiam opipare delectari.
Ту же особенность архиепископа Адам подчеркивает в нескольких других местах: «богатства, хотя они были весьма велики, он без промедления раздавал незнатным людям, блюдолизам, лекарям, шарлатанам и тому подобным [людям]» (Gesta. III, 36). «Мы нередко видели его в окружении семи или пяти епископов и слышали, как он говорил, что не может без [их] толпы» (Gesta. III, 77). «Он сначала отворял [дверь] всем незнатным и чужеземцам, [а] потом окружал [покои] такой охраной, что посланцы с важными делами и знатные люди мира [сего] иногда были вынуждены против своей воли неделю ждать перед дверями» [297] .
297
Gesta. III, 39:…primo omnibus patuit ignotis vel peregrinis, tali postmodum custodia vallatum esse, ut magnis de rebus lega ti potentesque seculi personae aliquando pro foribus inviti expectarent per ebdomadam.
Можно проследить и другие параллели. Адам хвалит архиепископа за то же, за что Эйнхард Карла, за упорство и настойчивость во всех делах. Известно, что Эйнхард не раз упоминает об этих качествах императора. Приведу только два характерных примера: «Он [Карл] не имел обыкновения отказываться от начатого или отступать перед лицом единожды предпринятого дела раньше, чем с упорством и настойчивостью завершит то, что намеревался, полным успехом». «Он не отложил вследствие сложности и не испугался вследствие опасности ни одного [дела, ] которое нужно было предпринять или исполнить» [298] .
298
Vita Karoli. 5:…non prius incepto desistere aut semel suscepto labori cedere voluit, quam hoc, quod efcere moliebatur, per se veran tia quadam ac iugitate perfecto fne concluderet. Vita Karoli. 8: nihil in his quae vel suscipienda erant vel exsequenda aut propter laborem detractavit aut propter periculum exhorruit.
Адам тоже всячески подчеркивает твердость Адальберта в достижении своих целей: «Бесспорна поразительная активность [этого] человека, не принимавшая отдыха; она, занятая весьма великими трудами, никогда не знала истощения ни в епархии, ни вне ее (domi forisque)». «Он предпринял столько трудов при дворе, столько вместе со своими сторонниками проявил усердия в военных походах во всевозможные страны ([все это] по собственной воле), что, дивясь неутомимому упорству этого мужа, цезарь стал приглашать его на все советы, [касающиеся] государственных дел, можно сказать, как главного советчика» [299] .
299
Gesta. III, 37: Miranda nimirum voluntas homini impatiensque ocii, quae domi forisque tantis occupata laboribus nunquam posset fatigari. Gesta. III, 5: Visus est tantos in curia labores tolerasse, tantas ubique terrarum expeditiones sponte cum suis desudasse, ut infatigabilem eius viri constanciam miratus cesar ad omnia publicae rei consilia virum habere maluerit vel primum.
Эта твердость духа проявилась и у Карла, и у Адальберта в преддверии смерти. Каждый из них, несмотря на нездоровье, не сидел дома, а странствовал. Эйнхарад: «Он [Карл, ] по своему обыкновению, хотя и ослабленный старостью, отправился поохотиться недалеко от ахенского дворца» [300] . Адам: «Итак, достигнув высшей славы, [архиепископ, ] хотя и страдал от частых телесных недугов, но не желал отходить от государственных дел [и] на носилках сопровождал короля [в путешествиях] от Рейна до Дуная и оттуда в Саксонию» [301] .
300
Vita Karoli. 30: Ipse more solito, quamvis senectute confectus, non longe a regia Aquensi venatum profciscitur.
301
Gesta. III, 61: Itaque in summa rerum gloria positus, licet cre bra corporis molestia pulsaretur, negotiis tamen publicis deesse noluit, a Rheno ad Danubium indeque in Saxoniam cum rege portatus in lectica.