Хроника барона фон Дитца

Впрочем, идея выстроить это « орлиное гнездо» принадлежало, отнюдь, не Гитлеру, а Борману, – в знак уважения и преклонения перед фюрером. Кстати, в Берхтесгадене на те же деньги партии были воздвигнуты казармы (для охраны Гитлера и других бонз), гостевые виллы, имение « Гутсхоф» – государственное сельскохозяйственное предприятие под началом партагеноссе Мартина Бормана, кормившее всю эту гигантскую свиту челяди и охраны, загородные дома для Геринга, Шпеера, Гиммлера, Риббентропа, Геббельса и других.

Возможно, там, на фоне восхитительной природы Баварских Альп: заоблачных гор, хрустальных ручьёв, гремящих водопадов, « королевских охот» , купаний, пикников, конных прогулок и нашёл своё воплощение нацистский « рай» , что был запечатлён на цветную киноплёнку Эвой Браун. Но разве подобных « эдемов» , в курортных, сказочных местах не создавалось в советском Крыму, на черноморском побережье Кавказа? На золотых пляжах, возле лазурных бухт Средиземноморья? Или подобных резиденций не было в Англии, Франции, Испании? В США, в райских кущах Флориды и Калифорнии, или на берегах горного озера Тахо?..И везде: те же огромные холлы, террасы, тенистые аллеи, изысканные кусты роз и орхидей, аркады и залы для гостей; гигантских размеров салоны со сплошными стеклянными стенами, витражами, сквозь которые открывались великолепные виды на потрясающие взор панорамы. Те же яхты и лимузины, картины великих мастеров, ручной работы ковры, статуи из благородной бронзы и мрамора, и решительно всё остальное…

* * *

…Машина сделала очередной поворот; примерно за квартал впереди они увидели, что два автомобиля намертво столкнулись прямо посреди бульвара, и толпа зевак уже окружила водителей, подзадоривая их и понукая начать драку.

Когда « опель» миновал скопление, они услышали завывание сирены, яростный визг тормозов и, оглянувшись, увидели, что патрульный автомобиль остановился, чтобы пресечь драку. Ульрих притопил педаль газа и начал плавно обгонять машины, идущие с маленькой скоростью. Господа офицеры не возражали, и это очень радовало, не за хвост собачий пострадавшего Зуппе. « Святой Августин…Не хватало ещё дорожной полиции. К чёрту, мать вашу!.. – в сердцах сказал он себе, нервно поглядывая в зеркало заднего вида. – Ну и дела, чтоб я сдох, сегодня с меня всего довольно и без полиции!»

– Ну? И долго ты ещё собираешься смотреть на меня, как солдат на вошь? – барон дружески приобнял Германа за плечо и снова улыбнулся бравой улыбкой, открывавшей белые зубы. – Ну! Ну же!!

Шнитке сопротивлялся не долго. Напористое – боевое обаяние старого друга было велико, желание узнать куда они, в конце концов, едут ещё больше:

– Отто, дьявол! Ты наш success du scandale! Vae victis! 8

– Вот это уже кое-что, дружище, – не скрывая победной улыбки, хлопнул себя по колену лайковой перчаткой фон Дитц.

8

Скандальный успех (фр.) Горе побеждённым (лат.)

Салон « опеля» мазнул рассеянный свет встречных фар, но в салоне на удивление оставался полумрак, словно его поглотила тьма.

« Просто мистика!» – Герман вдруг с удивлением поймал себя на мысли, что тьма это исходила от, сидевшего рядом, Отто. – Проклятье! – Он был в этом почти убеждён. В сём мужественном красавце с волчьим оскалом, будто присутствовал сгусток тьмы, поглощавшей свет.

Точно прочитав его мысли и, не желая разочаровывать сослуживца по корпусу, фон Дитц склонился к нему и тихо, но отчётливо – ясно, растягивая слова, будто смакуя, сказал:

– Всё-таки, как не крути, Герман…а превращение живого в труп…чтоб мне гореть в аду , интересная штука, мм? Ощущаешь себя Творцом, угу? – он исподволь заглянул в глаза Шнитке и, не найдя в них поддержки, усмехнулся зверистой улыбкой. – Ладно, ладно…Согласен. Перебор, дружище. Ну, хотя бы Падшим ангелом, мм? Это, ведь, тоже, друг мой, не мало.

– Отто! Ты обещал! – их взгляды скрестились, подобно клинкам.

– О да, конечно, – благосклонно кивнул барон. – Потому спрошу тебя совсем о другом, не против?

– Изволь, – Герман выбил из пачки сигарету, щёлкнул бензиновой зажигалкой, приоткрыл окно.

– Как у тебя…с Бертой Шелинг?

– ?– Герман поднял на собеседника возмущённые глаза и замер. – Вас, барон, не учили хорошим манерам? Это очень личное, Отто.

– Брось, СС – это орденское братство. А братьям?..

– …можно всё, враги пусть живут по закону! – не удержался Герман, закончив девиз их танкового корпуса.

– Браво! В яблочко! – Отто, любезный, дружелюбный, со своей ироничной, быстро набегавшей и исчезавшей усмешкой, всё такой же молодцеватый, с сочным соломенным отсветом причёсанных волос, крепко пожал ему руку, и вновь дал наставление:

– И хватит ревновать, Отелло…Я же ..не претендую на твою несравненную…Прости. Я ли не понимаю, – в этом нежном и тонком деле следует быть деликатным. О, женщины! Это же винт, на котором всё вертится! Но хватит летать в небесах, mon ami. И ты, и я – крепко чувствуем землю под своими ногами, не так ли?

– Что именно, интересует тебя? – глаза Шнитке насторожились, на лице сквозь бронзовый загар проступил румянец.

– У вас действительно всё так серьёзно?

– Более чем! – с горячей готовностью ответил Герман, сообщая об их отношениях, которые, судя по сияющим глазам, и впрямь были на высоте.

– На свадьбу пригласишь?

– Глупый вопрос, барон. Надеюсь, будешь моим шафером? Отлично, но я не пойму, куда ты клонишь?

– Скоро тебя окольцуют, брат…Прощай вольная жизнь и холостяцкие пирушки, так?

– Допустим и что же? – теперь он стал понимать, куда гнёт барон, и на его молодом, загорелом лице румянец проступил ещё ярче.

– Вот по этому, я и хочу сделать тебе, как говорят тщеславные « томми» ^1, маленький презент:

– Так мы едем… – в хмельных глазах Германа замерцал селадоновый блеск, – в бордель?

– Именно! В дом под красным фонарём фрау Эльзы Голдман.

– Эй, да что с тобой? – рассмеялся фон Дитц. – Ты напуган моим ответом или своим страхом за неверность? Брось, какой пустяк! До свадьбы эти проделки не в счёт. Берта всё равно не узнает, если сам не сболтнёшь, ха-хаа!

– Как бы не замараться…в дерьме. Она жидовка? Голдман?..

– Если и да, то на четверть. Но фуражки из гестапо и СД пасутся на её « заливных лужках» , стало быть, это « дерьмо» не для нас.

– Ну и дела! – весело хмыкнул Герман, боднул локтём Отто. – Чёрт! Ты и впрямь джин из бутылки.

В их разговор вежливо встрял водитель:

– Прошу прощения, господа офицеры…Это начало…Вильгельмштрассе. Теперь куда?

– Прямо, потом, на углу за министерством авиации, на лево. Эй, погоди! Сейчас прижмись, вон у той аллеи, где потемнее…

– Опять приспичило? – сочувственно улыбнулся Герман.

– И не говори. Чёртово пиво толстяка Фуггера, аж в ушах булькает. Составишь кампанию?

– Уволь, – Шнитке счастливо откинулся на кожаную спинку сиденья и сладко затянулся сигаретой « Третий Рейх» .