Хроника двойного контракта

— Сейчас поймете. А теперь я попробую угадать. Картины отправлялись в Россию дипломатической почтой?

— Да, Саша говорил, что вывозить из Германии картины — это такое же преступление, как и в России. Дипломатическая почта неприкосновенна…

— У него был свой человек в консульстве?

— Был.

— Хорошо. Как вы считаете, ваш муж нарушал таким образом закон?

Шкурко заметно занервничала. Если хочешь что-то узнать о муже — скажи о нем что-нибудь уничижительное в присутствии жены. Защищая его, она всегда перешагнет грань разумного.

— А по-вашему, есть дипломаты, которые не стараются обеспечить свое будущее? Саша вкладывал все средства в картины. Зигфрид ему в этом помогал. Но это не значит, что он совершал преступления.

— Кто? — опять уточнил я. — Саша или Зигфрид?

— Да никто! К чему этот вопрос? К чему все вопросы? Да, Саша отправлял картины почтой, но иначе вывезти картины было бы невозможно.

Я передумал. Что-то подсказывало мне, что начатый мною разговор не стоит продолжать. Во всяком случае, сейчас. Проведя рукой по полотну Фридриха, я повернулся к Шкурко.

— Вернемся к нашему разговору. Вы хотите нанять меня на работу. Я согласен. Но в том случае, если вы не попросите меня найти живую воду. Уж простите, Любовь Витальевна, такие слова… Частному детективу не приходится быть сентиментальным.

— Но уважение к смерти иметь нужно, не так ли?

— Вы о муже?

— О нем.

Ей не хотелось говорить о Зигфриде Шальке, а мне — о ее муже.

— Итак, в чем заключается моя работа?

Пока я наливал остывший кофе в наши чашки, Шкурко открыла дверцу стенки изумительной работы, от которой я тоже бы не отказался, имея такую квартиру, и достала большую шкатулку. О, чудо!.. Из шкатулки появилась тонкая упаковка пятидесятидолларовых купюр и замерла прямо около меня.

— Это вам за ту работу…

Я поднял со столика тысячу долларов, с разочарованием чувствуя, как перед глазами появляется положение из моего «Устава» — не брать незаработанных денег. В моем кармане в данный момент лежала смятая купюра в десять рублей. Последняя. Не обращая внимание на то, как президент Грант подмигивает мне и беззвучно шепчет: «Тэйк ми, тэйк ми, фул!» — Я надавил на его бороду пальцем и пододвинул банкноты к Шкурко.

— Я не возьму.

Она с легким удивлением бросила на меня взгляд и снова занялась своей шкатулкой.

— Почему?

— Я не выполнил работы.

— Но ты и не мог ее выполнить… — Она вытащила руку из шкатулки, и мне показалось, что у меня двоится, или даже троится в глазах. Десятка в кармане от стыда сморщилась, как не по размеру подобранный фиговый листок. На столе, как наваждение, возникла новая стопка валюты. — Я хочу, чтобы ты нашел убийцу моего мужа…

— Давайте деньги — он сидит в машине перед вашим домом! — Я усмехнулся, подумав о том, что женщина, наверное, просто сошла с ума.

— Не перебивай. Я хочу, чтобы ты нашел убийцу моего мужа. Если ты его найдешь, то ответить на мой вопрос — за что? — тебе будет легко. Здесь — десять тысяч. Можешь взять эту тысячу как аванс.

Я задумался. С одной стороны, стать обладателем десяти тысяч — дело хорошее. С другой — усугублять свое и без того сложное положение в расцвете жизненных сил не хотелось. Я встал и подошел к окну. Партия покера в «Тойоте» продолжалась.

Поняв, что сдвинуть машину с места одним взглядом не удастся, я вернулся к столу. Как бы невзначай поинтересовался, прикуривая сигарету:

— Как дела в клубе?

Шкурко подошла к стенке, поставила шкатулку, села на пуфик и только потом ответила:

— В футболе я понимаю столько же, как и в живописи.

— Почему же стали президентом клуба?

— Я не стала. Меня «стали».

— Даже так? А почему, например, меня не «стали»?

— У тебя нет жены-депутата.

— То есть теперь у вас не осталось шансов руководить клубом? Извините, может, это опять цинично, но теперь вы не являетесь женой депутата…

Шкурко явно что-то недоговаривала, а меня это не устраивало.

— Любовь Витальевна, уж коль скоро я согласился на вас работать, то давайте начнем выяснение причин гибели вашего мужа с вас. Каким образом может быть связан перспективный футбольный клуб с депутатом Шкурко, его женой — президентом этого клуба, которая не знает, сколько ворот должно быть на поле, и убийством? Все это тянет не на детектив, а на — я сделал пальцы «веером» — «чисто русскую разборку». — Потихоньку распаляясь из-за того, что Шкурко с упрямством безумца тупо смотрит в пол, я уточнил: — Вы будете отвечать или мне потребовать с вас еще штуку за подкуп членов команды клуба?

— Саша залез в неприятную историю. Как это бывает в десяти случаях из десяти, он стал должен.

— Так. — На мой взгляд, это слово в нужный момент является поддержкой.

— Чтобы расплатиться с долгами, ему предложили выступить гарантом, как депутату, чтобы привлечь дополнительные инвестиции для клуба. Этот вопрос он должен был решить в Москве, в одном из банков… — Шкурко сорвалась: — Я же говорю, он никогда не был хозяином! Он всю жизнь был размазней! Даже когда ему сказали, что гарантией его согласия станет мое назначение, он не возмутился. Он не возмутился, когда со мной поступили, как со шлюхой! Я сама была гарантом того, что он договорится.

— Ничего не понимаю… — честно признался я.

— Что ты не понимаешь?! Мой муж должен был кому-то огромную сумму денег! Меня взяли как заложницу до тех пор, пока он не возьмет в московском банке кредит для развития клуба. Поскольку Саша — депутат, то он в состоянии будет решить вопрос о погашении кредита из бюджета городской казны. На самом деле он рассчитывался с личным долгом! Это тебе понятно?

Это мне было понятно. Мне было непонятно другое.

— Тогда зачем его убивать?

— А кто сказал, что убийцы — Сашины кредиторы?

Мне порядком надоел этот разговор. Все, что можно было от нее узнать, я узнал. Пора говорить «до свидания», брать деньги со стола и ехать к Якушеву.

Уже в дверях я обернулся.

— Когда Александр Олегович стал должником?

— Давно. Он тогда еще работал в консульстве.

— Последний вопрос. Извините за бестолковость… Как его долг связан с футбольным клубом?

— Может быть, я много тебе заплатила?..

…Подходя к «Жигулям» Барана, я понял, что две сотни долларов уже уходят из моего бюджета. На дверце водителя было разбито стекло, исходя из чего можно предположить, что магнитола «Пионер» в салоне отсутствует.