Хроника Эрио
Шрифт:
«Ха, ты представляешь, как это сложно?! Мне буквально каждый момент времени приходится напрягаться, чтобы не считать весь этот мир одним махом! И при этом не просто отгородиться от всего, а в полглазика наблюдать за вами и некоторыми интересностями вокруг, не смотря глубже нужного! А Я, знаешь ли, успела привыкнуть следить на максимальной дистанции вообще за всем. Напомнить, где именно? У тебя, дорогуша, от сотой доли тех объёмов информации вычислялка взорвалась бы в тот же миг.»
«Хм, допустим, я тебе верю. Это укладывается в твой шаблон поведения…»
«А
Опять вклинилась Кошка с вопросом.
«Грамота нужна уже потому, что я не могу передавать тебе знания напрямую. Ты должна изучать их самостоятельно из книг. Я же могу лишь помогать усвоить, указать на ошибки и пояснить непонятое.»
«Короче, она почти бесполезная зануда, скованная кучей условностей. Сейчас мы этот момент немного подкорректируем… Всё. Теперь за усвоение полученных от нас знаний ты будешь получать небольшие подарки. Незначительные, но достаточно приятные.»
«Не обижай её.»
Эрио не нравилось, когда кого-то обижают, особенно незаслуженно, за то, на что он или она никак не может повлиять.
«Не указывай Мне, что делать, кошечка. Я хоть и не хочу вмешиваться больше обусловленного, но даже Моё сильное раздражение влияет на реальность. И угадай, кому от этого будет хуже всего?»
От тона Госпожи у Кошки замутило в животике от страха.
«Угрожаешь маленькой девочке? Очень величественный поступок!»
В ответ раздалось весёлое фырканье, и чувство нависшей угрозы растворилось.
«Меня сложно вывести из себя, но Я вас предупредила, девчули. Чтобы потом не удивлялись, почему это древнее зло пробудилось, или земля решила именно в этом месте устроить вулкан, или Мои неразумные сородичи вдруг обнаружат этот мирок…»
«А тебя не учили убирать за собой? Нет, ты отвратительно воспитана, однако, всё же, вдруг просто забыла.»
Коми откровенно провоцировала собеседницу на конфликт, что совершенно не нравилось Эрио.
«Почему мы не можем просто дружить?!»
В сердцах воскликнула она, успев морально вымотаться от споров, ещё даже не встав с постели.
«Ты предлагаешь дружбу Мне?.. Извини, кошечка, но это невозможно. Дружба может быть лишь между равными, хоть приблизительно. Не понимаешь? Смотри: Я прониклась к тебе дружескими чувствами, и естественно захотела помочь с тем и этим. Но что Мне можешь дать ты? Чем ответишь на добро?.. Неблагодарностью. Принимая, но не отдавая ничего взамен, большинство разумных видов привыкают, воспринимают благо, как нечто само собой разумеющееся. И стоит Мне отказать хоть раз, как ты испытаешь обиду.»
«Она хочет сказать, что в дружбе важна взаимность, подтверждаемая действиями. А поскольку мы с тобой одинаково слабы в её глазах, то о взаимности не может быть и речи. В её словах есть доля истины, но она забывает, что мы ищем дружбу не ради выгоды, а чтобы избежать одиночества. Если она действительно была когда-то человеком, то весь спектр эмоций и чувств ей не чужд, а значит потребность в общении – тоже. Ты не обратила внимание, как охотно сильная и независимая Владычица Всего заводит разговор с нами, ничтожными букашками?»
Эрио знала, что Госпожа весьма одинока, но не задумывалась о причине. Если она действительно намного сильнее всех, и при этом считает всех, кто слабее, недостойными дружбы… Впрочем, много ли у самой Кошки было друзей? Но у неё есть Шель, а у Госпожи…
«Вы что себе позволяете, соплячки?! Кто дал вам право жалеть Меня?! Это настолько нелепо, что даже не смешно!»
«С твоим характером тебя только и остаётся, что пожалеть. Хочешь, поглажу по головке, бедняжка?»
«Хм-м, неужели наша зануда на самом деле та ещё оторва внутри? Дай угадаю, ты из тех скромняжек, которые носят бельё столь откровенное, что целомудреннее вовсе без него?»
«Госпожа, я из общества, в котором такие предрассудки давно изжиты. Так что твоя попытка сменить тему и перейти на личности выглядит очень печально.»
Эрио чувствовала той самой интуицией, что они с Коми перешли незримую черту, и сделали то, что Госпожа обозначила «сложной» задачей.
«Знаешь, чему Меня научила очень-очень долгая жизнь? Не торопиться.»
Кошка не знала, прозвучало это больше трагично или зловеще, но верила, что Госпожа в конце концов сменит гнев на милость. По крайней мере, ей этого сильно хотелось.
Глава 9
– Как ножки?
– Всё хорошо. Пойдём дальше.
Шель продолжала упорствовать, не желая становиться балластом. Кошка вздохнула и продолжила движение, стараясь идти медленнее привычного. Иногда она забывалась, поглощённая мыслями и наблюдением за лесом. Тогда приходилось корить себя и постепенно замедляться, чтобы не давать сестре поводов поворчать.
– Постой.
Они прошли совсем немного, когда Шелли потянула за верёвочки. Эрио тут же сняла лук и прислушалась, но в этом ей с сестрой не потягаться.
– Там люди, дерутся.
Шель ткнула в сторону, где должен находиться тракт. Ветер, сегодня особо разбушевавшийся, дул туда же, а значит дорога находилась ближе, чем казалось.
– Посмотрим, или?..
– Издали.
Эрио догадывалась, что сестрой двигали вовсе не доброжелательные чувства, а простецкая практичность: если дерутся – значит есть что-то ценное, а вещички попроще могут и оставить. Конечно, заниматься подобным – плохо. Однако разок это уже помогло выжить. Конечно, теперь у них есть деньги, да только кто знает, когда появится возможность купить того же зерна.
– Ладно, но будь готова бежать.
Спустя пару минут Кошка и сама услышала громкие мужские голоса. Выбрав деревцо поудобнее, она подсадила сестру на самую нижнюю ветку, передала сумку, и дальше пошла в одиночестве.
Эрио кралась, пригибаясь к земле, когда к разбойникам оставались считанные десятки метров. Густой кустарник мешал обзору, но так же прятал её от злобных глаз. Наконец она нашла небольшую прогалину и узрела в чём-то ожидаемую картину расправы. Мужчины в лохмотьях веселились, набивая брюхо из провизии, которую незадачливый торговец с семьёй вёз, очевидно, куда-то на продажу, пользуясь хорошей погодой. На земле лежало семь тел, восемь, включая лошадь, которой зачем-то перерезали глотку. Три точно принадлежали нападавшим, которых смогли зарубить отец и сын. Но на этом их успехи закончились, как и двух женщин, над одной из которых пыхтел мужчина.