Хроника Монтекассини. В 4 книгах

11. Между тем жители Фратте, а именно род беспокойных и вероломных вплоть до настоящего времени людей, соединившись с минтурнцами³³ и другими соседями, словно некие разбойники, не переставали то втайне, то открыто беспокоить соседние с ними и принадлежавшие нам посёлки. Ибо однажды они тайно и злодейски сломали ту границу, которая издавна отделяла нас от них, то есть двух каменных львов³⁴, стоявших неподалёку от их города, и погрузили их в ближайший колодец. Полагая, конечно, что при помощи этой хитрости, если мы когда-либо заявим о нашей границе между двух львов, как то содержат грамоты императоров, они насмешливо, более того, упрямо заявят, что речь, мол, идёт о тех львах, которые расположены возле ворот святого Георгия. Итак, Дезидерий, с крайней досадой перенося неоднократные беспокойства с их стороны и вместе с тем помня изречение: «Соблюдение нашего устава требует величайшего спокойствия и безмятежности духа», поскольку не мог укротить их ни благодеяниями, ни разумными доводами, весь отдался, наконец, тому, чтобы силой обуздать их беззакония и, полагаясь на поддержку Атенульфа, герцога Гаэты, которому снискал милость князя, вскоре со всяческим упорством воздвиг против них крепость, которой было дано название Кастельнуово (т.е. Новая)³⁵, на горе под названием Перан. Таким образом он вынудил их впредь оберегать своё, а не посягать более на чужое.

12. Но, возвращаясь немного назад, скажу, что, когда вышеназванный Гильдебранд, возвратившись от императрицы после смерти благочестивой памяти папы Стефана, узнал, что церковь вопреки запрету этого папы захвачена негоднейшими людьми³⁶, то расположился во Флоренции и, обратившись в своих письмах по этому поводу к лучшим из римлян и получив их согласие на всё, что он захочет, вскоре при поддержке герцога Готфрида избрал в римские папы Герарда³⁷, епископа Флоренции, и вместе с ним и герцогом уже в январе месяце пришёл в Рим, где названный [епископ] был избран римским духовенством и народом, возведён на апостольский престол³⁸ и получил имя Николай. Тут же отлучив вышеназванного узурпатора вместе со всеми его сторонниками, он в конце концов по ходатайству некоторых своих людей принял его в общение и постановил, чтобы он, лишённый священнического звания, пребывал в церкви святой Марии, которая называется римлянами Великой³⁹. Затем, отправляясь в Марку, он велит передать в наш монастырь, чтобы господин аббат как можно скорее вышел ему навстречу, а именно, для того, чтобы в ближайший пост месяца марта получить сан пресвитера и кардинальскую должность вместе с посвящением в аббаты. Итак, в первое воскресенье⁴⁰ сорокадневного поста он, приготовив всё необходимое, отправился в путь и соединился с папой в монастыре Фарфа⁴¹, где был им дружески и почтительно принят, и вместе с ним отправился в Ауксим⁴². Итак, во вторую субботу сорокадневного поста, которая приходилась тогда на 6 марта, он был рукоположен там этим папой в кардиналы-пресвитеры, а в следующее воскресенье⁴³ принял посвящение в аббаты и по обыкновению своих предшественников получил от него довольно почётную привилегию⁴⁴, где, сверх того, ввиду [его] кардинальской должности и почтения к святейшему отцу Бенедикту этот папа жаловал ему свои обязанности по всей Кампании и всему княжеству, а также Апулии и Калабрии, от самой реки Пискарии, как она впадает в море. После этого, получив разрешение удалиться, [Дезидерий] в ближайшее воскресенье посреди сорокадневного поста⁴⁵ пришёл в Рим, отслужил торжественную мессу в церкви блаженного Петра и, сопровождаемый несметной толпой римлян, был с величайшей славой доставлен к титулярной церкви святой Цецилии⁴⁶ на той стороне Тибра и, таким образом, через несколько дней вернулся в наш монастырь в праздник блаженного Бенедикта⁴⁷. Но поскольку он был приглашён праздновать Пасху⁴⁸ вместе с папой, то сразу же вернулся в Рим и оставался там вплоть до проведённого по обычаю собора⁴⁹. Именно на этом соборе папа среди прочего, что он торжественно постановил, следуя древним решениям своих предшественников, весьма благоразумно записал декрет о рукоположении римского понтифика, а именно, каким образом и какими лицами, во время мира и во время войны, его следует рукополагать, и под угрозой анафемы утвердил его авторитетом как своим, так и всех священников, которые участвовали в этом соборе.

13. В это же время названный папа, придя в наш монастырь на рождество блаженного Иоанна⁵⁰, после того как к нему присоединился Дезидерий, отправился в Апулию, где князь Ричард⁵¹, о котором мы уже упоминали выше, когда папа проводил собор в Мельфи, по увещеванию или приказу этого папы выдал этому месту грамоту⁵² на монастырь святой Марии в Калене⁵³, расположенный в пределах Апулии, возле города под названием Бести⁵⁴, со всеми его крепостями, деревнями и кельями без исключения и вообще всеми владениями. Также Гизульф, князь Салернский, побуждаемый страхом Божьим, целиком возвратил в руки господина аббата монастырь святого Бенедикта в Салерно, который уже давно отобрало у нас насилие его родителей, и просил обустроить его более благочестиво. Но, когда тот, убрав оттуда аббата, поставил там по обычаю наших келий настоятеля, салернцы восприняли это с большим негодованием и ненавистью, и как просьбами, так и чрезмерной настойчивостью вынудили этого князя нарушить соглашение. Наконец, посоветовавшись, этот князь уступил нашему аббату монастырь святого мученика Лаврентия в Салерно, построенный на склоне горы, который принадлежал ему по праву наследства, со всеми его немалыми владениями, и утвердил его за монастырём грамотой⁵⁵, но не отменил и того отречения, которое он сделал по поводу предыдущего монастыря.

[Чтобы всё это не исчезло из памяти, ибо мы обращаем внимание на многое, и поскольку нам, возможно, не представится более подходящего случая рассказать об этом монастыре святого Бенедикта в Салерно, нам кажется необходимым, хотя и нарушая порядок, рассказать в этом месте о злобе и ненависти некоторых братьев названного монастыря. Ибо это, как мы читаем у Вергилия, говорил товарищам Эней, «некогда нам будет радостно вспомнить»⁵⁶. Эшевеном (causidicus) названного города Салерно был Ромуальд, который из-за того, что был также фогтом этого монастыря, пользовался там большим доверием и ввиду этого получил тогда у аббата самое доверенное разрешение неоднократно исследовать все охранные грамоты и любые хартии этого места. Итак, среди прочих он наконец нашёл четыре большие жалованные грамоты, которые весьма ясно и в полной мере содержали данные о том, как этот монастырь был изначально передан князьями и подчинён нашему монастырю. Тот, движимый сильной злобой, тут же похитил, спрятал и унёс их к себе домой, в то время как никто ничего не знал, и даже сыновьям не показывал их до самой смерти. Итак, находясь при смерти, он позвал своего старшего сына по имени Иоанн и, тайно открыв ему все обстоятельства этого дела и держа в руках названные хартии, сказал: «Как видишь, сынок, я, без сомнения, умираю; препоручаю эти хартии твоей верности, чтобы ты, если хочешь иметь моё благословение, до самого последнего твоего дня не показывал их никому из смертных, но, как делал я сам, хранил их у себя и владел в тайне от всех, ибо, если они каким бы то ни было образом дойдут до сведения сеньоров Монтекассино, те ни в коей мере не успокоятся, пока не вернут под власть своего монастыря наш монастырь, который уже давно был изъят из-под их власти благодаря усердию и ловкости наших предков». Вместе с хартиями сын получил также власть отца и, словно нечто божественное спрятав это в тайники души, вплоть до своего смертного часа точно также хранил их и скрывал. Достигнув смертного часа, он призвал своего брата, в то время аббата этого места, и передал их ему с теми же словами, какие завещал ему отец. Малое время спустя этот аббат был обвинён перед герцогом Роже-ром⁵⁷ в некоторых преступлениях, задержан и помещён под стражу в своей собственной комнате. Аббат, очевидно, уже давно открыл суть названных хартий одному лжемонаху, своему родственнику. Однако тот, ничуть не уступавший в нечестии предыдущим, помня об этом нечестивом деле и боясь, как бы эти хартии не нашли у аббата и не отдали нам, тут же пришёл к сторожившим аббата людям и, жалобным голосом заявив, что у того, мол, хранятся четыре грамоты, касающиеся его наследства и доверенные ему, как родичу, смиренно просит, чтобы ему позволили их разыскать и унести, дабы они случайно не пропали, перемешавшись с другими. Те, не видя в словах монаха никакого коварства, тут же дают ему разрешение отыскать их и унести. Тот, найдя их, на другой день, как говорят, без ведома аббата принёс в собрание всех братьев, показал, зачитал и по порядку изложил всё это дело, в то время как все изумлялись, негодовали и, как обычно бывает в таких случаях, все говорили разное. Наконец, большинству пришлось по нраву мнение, чтобы хартии, прежде чем об этом деле станет широко известно, были тут же разорваны на мелкие кусочки; то, что предлагали злоба и гнев, тут же было исполнено, и одному из братьев было приказано тщательно собрать эти обрывки и выбросить в отхожее место братьев. Когда всё произошло таким образом, брат, которому поручили сделать это с названными обрывками, поражённый страхом Божьим, спустя малое время по порядку рассказал об этом своему аббату, господину Иакин-фу, нашему собрату. Я же узнал обо всём этом из уст названного аббата, дабы никто не подумал, будто я лживо и баснословно это сочинил⁵⁸.]**

14. В следующее время названный понтифик, вновь придя в эти земли, поставил господина Одеризия⁵⁹, сына Одеризия, графа Марсики, с детства бывшего монахом этого места, дьяконом в Латеранской церкви, расположенной в Ачерре⁶⁰. Тогда же он низложил епископа в городе Аквине по имени Ангел за то, что тот был неофитом, беззаконно расточавшим церковные средства, и, кроме того, уже давно был отлучён святой памяти папой Львом за некоторые свои беззакония, посвятил в епископы господина Мартина, родом флорентийца, вполне благочестивого и мудрого монаха из старших братьев этого места. В это время им был посвящён также Пётр, епископ престола в Венафре и Изернии, родом равеннец, монах нашего монастыря.

15. В эти же дни [папа] утвердил за Ричардом княжество Капуанское, а за Робертом - герцогство Апулии, Калабрии и Сицилии, предварительно получив от них клятву в верности римской церкви, а также за введение в должность ценз со всей их земли, а именно, ежегодно по паре быков и двенадцати денариев⁶¹. Но поскольку мы, излагая историю, упомянули об этих двух магнатах, а именно, о Роберте и Ричарде, которые больше прочих смертных своего времени любили, обогащали и защищали это место, и на протяжении всей жизни были чрезвычайно преданны, верны и дружны нашему Дезидерию, представляется необходимым хотя бы коротко рассказать в нашем сочинении о том, как оба они достигли своего высокого положения. Ибо мы, помнится, обещали то же самое выше⁶². Итак, сперва брат Роберта - Дрого, который тогда был графом Апулии, уступил Роберту замок святого Марка⁶³, а именно, который он незадолго до этого построил на границе Калабрии, и одновременно облёк его властью над всей Калабрией. Но, поскольку этот Роберт был весьма беден и ясно видел, что без больших денег для набора рыцарей не сможет её завоевать, он наконец вызвал на переговоры и захватил сеньора соседнего города под названием Бизиньяно⁶⁴, а именно Петра Тира, весьма богатого мужа, и взял у него за его освобождение 20 ООО золотых. Когда он шёл к брату⁶⁵, то ему встретился Герард из Буональберго⁶⁶, который первым из всех как бы в шутку назвал его Гвискаром, а затем, став его вассалом, отдал ему в жёны Альвераду, свою тётку; таким образом, они совместно вступили в Калабрию и за короткое время захватили почти, все её города. После же смерти брата Хумфрида он, получив его должность, осадил и взял город Реджо⁶⁷, и с тех пор стал зваться герцогом. Затем, вернувшись в Апулию, он захватил также Трою и, таким образом, постепенно, хотя и в разное время, подчинил своей власти всю область и всех норманнов этих земель, кроме Ричарда. Кроме того, узнав, что названная Альверада - его родственница, он подготовил развод и стал требовать в жёны сестру⁶⁸ Салернского князя; что и было сделано. Предоставив Альвераде множество даров, он вместе с Сикельгайтой отправился в Калабрию. После этого Роберт все внимание обратил на изгнание сарацин и завоевание Сицилии; перейдя туда с сильным войском, он сперва неожиданно захватывает Мессину⁶⁹, которая расположена в гавани, затем - Римет⁷⁰, наконец, с четырёх сторон укрепляет лагерь у города, что зовётся Замок Иоанна⁷¹, и совершает там многочисленные и весьма успешные сражения; получает огромные дары от Па-нормского эмира; строит в долине Демены⁷² замок имени святого Марка⁷³; укрепив Мессину гарнизоном, он с огромным грузом золота возвращается в Калабрию. Затем он осадил Гидрунт и до тех пор притеснял его, пока жители не сдались ему. После этого он окружает Бари с суши и с моря и вступает в него примерно четыре года спустя в результате мятежа Аргириза⁷⁴. Итак, вновь отправившись с флотом для завоевания Сицилии и Панорма, он в течение пяти месяцев захватывает сперва Катену⁷⁵, затем - Панорм и, наконец, Мазарим ⁷⁶; таким образом, поручив брату Рожеру⁷⁷ власть над всем островом, но удержав за собой половину Панорма, Демены и Мессины, он получает от сарацин заложников и, осыпанный огромными богатствами, возвращается в Калабрию. Того, что мы здесь [коротко сказали]** о Роберте, [достаточно, ибо о том, как он захватил этот остров, мы более подробно напишем в своём месте;]** а теперь напишем кое-что о правлении Ричарда.

Итак, получив, как мы говорили выше⁷⁸, графство Аверсу, он начал изо всех сил домогаться княжеского достоинства и стремиться к завоеванию города Капуи. Когда он укрепил выше неё три крепости и теснил её, жестоко атакуя, то наконец получил от Пандульфа Младшего 7000 золотых и снял осаду; но лишь на время. Ибо, как только после смерти Пандульфа⁷⁹ его сменил сын Ландульф⁸⁰, Ричард тут же пришёл и возобновил осаду. Капуанцы предлагали много золота, но Ричард ничего не требовал, кроме земли. Наконец стеснённые голодом и нуждой горожане, после того как Ландульф ушёл, принимают этого человека, посвящают в князья⁸¹, удержав за собой по крайней мере ворота вместе с башенными укреплениями. Новый князь между тем не показывал по этому поводу вида и ожидал более подходящего времени потребовать также и их. Спустя малое время он приходит в наш монастырь, и его весьма почтительно принимают с торжественной процессией: ибо он был весьма жаден до славы. Все его всячески задабривают, и он в ответ на просьбу старших братьев о защите этого места весьма набожно обещает впредь быть надёжнейшим защитником всего монастыря против всех, кого сможет. Затем, отправившись в Кампанию, он за три месяца почти полностью её завоевал. Вернувшись оттуда в Капую, он, собрав вельмож, заявляет, что уже, мол, пора передать ему городские башни и ворота. Когда капуанцы испугались и наотрез отказались это делать, князь в гневе уходит из города и вновь окружает его со всех сторон самой тесной осадой. Горожане, вновь стеснённые сильным голодом, посылают своего архиепископа за горы умолять императора о помощи; но на слова, которые он доставил, он получил лишь словесный ответ и без всякой пользы вернулся назад. Тогда капуанцы, лишившись всякой надежды и, поскольку решительно никто не оказывал им помощь, не в силах более сопротивляться, передали наконец под власть князя и башни, и ворота, и самих себя со всем своим добром в 1062 году от воплощения Господнего⁸², после того как на протяжении уже примерно десяти лет мужественно и деятельно отражали норманнов. Через малое время, когда Теан по Божьему приговору загорелся ночью, князь внезапно нагрянул поутру с войском и, после того как графы бежали⁸³, принял город от добровольно сдавшихся ему горожан. Так, поскольку Бог покровительствовал ему во всём из-за беззаконий местных жителей, он за короткое время подчинил себе все принадлежавшие Капуанскому княжеству земли с городами и крепостями. Но во всех этих успехах он всегда воздавал благодарность Богу и отцу Бенедикту, полностью признавая, что ему помогают его заслуги, возвышают его молитвы. Уже и господина аббата, хотя и давно распоряжавшегося в Капуе, как мы говорили выше⁸⁴, он сделал своим лучшим другом, и с того времени стал всеми способами его почитать, как отца, всячески доверяться его советам, охотно подчиняться ему, словно господину. Итак, в первый год, когда он стал князем вместе с сыном Иорданом⁸⁵, он по обычаю прежних князей выдал монастырю общую грамоту на все его владения и пределы⁸⁶. А в последующее время он выдал грамоту нашему монастырю, что расположен в Капуе, на общественную площадь, которая находилась между городской стеной и клуатром этого монастыря, и откуда братья ежедневно терпели сильное беспокойство как от всяких прохожих, так и от бабской болтовни по соседству⁸⁷.

16. Итак, Дезидерий, полагаясь по Божьей воле на дружбу с таким влиятельным мужем и считая, что нельзя упускать столь благоприятное время, начал приставать к этому князю с просьбами и с немалыми дарами, чтобы тот соизволил даровать нашему монастырю, который он по его словами очень сильно любил, покой и безопасность и утвердил за этим монастырём в вечное владение соседние с нами крепости, из которых нас часто тревожили и которые он уже обратил в свою власть. Итак, князь, весьма охотно согласившись с его желаниями, пожаловал этому месту и утвердил в отдельных княжеских грамотах сперва замок, который зовётся Мор-тула, вместе с Домом Фортина⁸⁸, затем - город Фратте, о котором мы уже упоминали выше⁸⁹, в следующем году - замок под названием Кукуруццо⁹⁰, а также башню⁹¹, которая расположена возле моря, в месте, где река Лирис впадает в море, и крепость Тераме⁹²: всё это вместе со всеми их владениями. Князю же в обмен за Фратте была дана крепость под названием Каприата со всеми её владениями и, сверх того, 300 бизантиев в придачу. А за замок Тераме ему дали замок, который зовётся Конка и который он сам недавно нам возвратил, вместе с двором святого Феликса в Миньяно. Кроме того, Дезидерий в это же время выменял у графов Аквинских соседний с монастырём городок, который зовётся Пьедимонте⁹³ и который был нам враждебнее и тягостнее прочих; за него он уступил им весь замок под названием Целларола⁹⁴ и Посту, удержав за собой в этом месте лишь озеро⁹⁵ вместе с церквушкой, что была рядом⁹⁶. Часть же в городе святого Урбана, принадлежавшую тогда нам, то есть 120 семей, он по частям передал графу Атенульфу во владение только на время его жизни, удержав за собой 12 семей вместе с церковью свитого Урбана и с землёй, достаточной для двух пар быков, а именно, при условии, что в случае, если названный граф захочет вернуть нам эти семьи крепостных при своей жизни, мы дадим ему 50 фунтов денариев; если же нет, то все эти люди вернутся под нашу власть после его смерти.

17. В это же время в это место были пожертвованы в разных местах церкви, которые мы по порядку и сжато укажем ниже, а именно с первого года рукоположения Дезидерия до освящения главной церкви⁹⁷, после чего опишем прочее. Это были: церковь святой Марии в Авроле⁹⁸, в Ларинском округе; церковь святого Бенедикта в городе Альбано"; монастырь святой Марии в Целле, в округе Кар-соли¹⁰⁰; монастырь святого Бенедикта в Орбето, в местечке Паскузано¹⁰¹; церковь святого Валентина в Ферентине¹⁰² в Кампании; церковь святого Марка в Карпеноне¹⁰³, в местечке Аквазонула; церковь святого Дмитрия в городе Неаполе, в Альбин-ском квартале; церковь святого Петра в Орбето, в местечке Морино¹⁰⁴; церковь святой Луции возле крепости Ренденарии¹⁰⁵; монастырь святой Евфимии¹⁰⁶ в Марке, в Театинском округе; церковь святого Ангела и святой Марии в Комино, в местечке Пескло Маскулино¹⁰⁷; [церковь святой Троицы и святого Феликса в [городе] святого Урбана¹⁰⁸]**; церковь святого Иоанна в Конке, в местечке Пилано¹⁰⁹; церковь святого Николая в Аквине, на площади¹¹⁰; церковь святого Власия в [городе] святого Иоанна в Баньяроле¹¹¹; церковь святого Бенедикта в округе Ареццо, в местечке Фикарола¹¹²; церковь святого Ангела на Альгиде¹¹³ [в Тускуланском округе; церковь святого Петра в Плеги, святой Фелицитаты, святой Луции, святого Антонина на горе Поркул¹¹⁴ в Тускуланском округе]**; монастырь святой Агаты¹¹⁵ ниже города Тускула¹¹⁶; церковь святого Спасителя в том же городе Тускуле¹¹⁷; церковь святой Марии, называемая «у виноградников» (ad Vineas)¹¹⁸, в Тускуланском округе; [монастырь под названием святой Иерусалим в Тускуланском округе; монастырь святого Ангела в Песклу¹¹⁹, в округе Веллетри. Всё это пожертвовал блаженному Бенедикту римский консул Григорий¹²⁰ согласно условиям, которые содержатся в жалованной грамоте. Также]** церковь святой Марии в Уппе¹²¹ в округе Карсоли; церковь святого Николая и святого Моисея в Кампании, в местечке Туррици¹²²; церковь святого Ангела в Бетторрито¹²³, в Марсиканском округе; церковь святого Эразма, святого Ангела и святого Доната в Помперано, также в Марсике¹²⁴; церковь святого Христофора и церковь святого Констанция в Аквинском округе¹²⁵; церковь святого Мартина в Арпине¹²⁶; [монастырь святого Петра на Озере¹²⁷ в Бальвенском округе;]** монастырь святого Петра в Бургано¹²⁸ в пределах Лу-церии[; монастырь святого Петра в Авеллане¹²⁹ на Сангре]**. Все эти церкви со всеми их владениями и имуществом как движимым, так и недвижимым были на протяжении указанного периода времени пожертвованы нашему монастырю и приняты Дезидерием.

В это время Балдуин¹³⁰, граф Бальсорано, пожертвовал или отказал в пользу блаженного Бенедикта три двора в Комино, которые он по обменной грамоте удерживал со стороны этого монастыря, то есть церковь святого Урбана¹³¹ с её владениями, церковь святого Викторина¹³² с озером¹³³ у Викальбо и церковь святого Ангела, что зовётся «в Праторе»¹³⁴, со всеми их владениями и имуществом, как он и получил их от нас¹³⁵. В это же время Пальд, граф Венафра, пожертвовал блаженному Бенедикту четвёртую часть в замке, что зовётся Секст, и половину всей своей доли в долине Венафра, а также в Теане, в Калинуле, в Кальве, в Кайяццо, а также во всех землях, какими он, казалось, владел во всём Капуанском княжестве¹³⁶. Также в другой грамоте он пожертвовал в это место четвёртую часть в Черретопьяно¹³⁷ и Торцино¹³* и половину в замке святого Георгия¹³⁹, в Витекузе и Церазоло¹⁴⁰, а также всю крепость под названием Церулан¹⁴¹ со всеми её владениями. Но и Ландульф, граф Миньяно, решив стать монахом, пожертвовал этому монастырю свой двор неподалёку от Миньяно вместе с двумя церквями, а именно святой Марии и святого Иоанна¹⁴². Кроме того, и Иоанн, граф из Понтекорво, по прозвищу Скинт, уже упоминаемый выше¹⁴³, пожертвовал¹⁴⁴ в это место церковь святого Ангела в месте, что зовётся Мерулан, церковь святого Власия у крепости под названием Пико, весь двор в Баньоло, Сипицано¹⁴⁵ и крепость, что зовётся Пастина¹⁴⁶, а также четыре значительных усадьбы вместе со всеми владениями названных церквей и дворов. Также Иоанн, сын Ландульфа, графа Теанского, утвердил посредством грамоты¹⁴⁷ и пожаловал нашему монастырю всю свою долю в крепости Мортула и во всех землях, которые принадлежали ему в этом месте со стороны отца. То же самое сделал и его брат Ландульф, ещё будучи малолетним, в отношении всей своей доли¹⁴⁸. Тогда же Пандульф, один из сипонтских благородных мужей, когда настал его смертный час, сделал в этот монастырь пожертвование в виде права рыбной ловли в море в пределах 50 шагов в месте, что зовётся «у Ригоры»¹⁴⁹. В эти же дни Берард¹⁵⁰, граф Марсики, сделав пожертвование в это место в виде монастыря святой Марии в Маркуланской долине¹⁵¹, передал сюда также и её саму вместе со своим сыном Тодином¹⁵², юношей больших дарований, уже давно жившего монахом в Реатинском монастыре¹⁵³. Впоследствии он и сам, придя в наш монастырь, вернул блаженному Бенедикту монастырь святой Марии в Луко вместе с замком, который был построен над этой церковью, со всеми вилланами, которые там обитали, и со всеми её владениями по всей Марсике¹⁵⁴. Дезидерий велел передать ему в виде аренды землю в размере 1000 модиев из средств этого монастыря по разным местам, по крайней мере тем, которые были под его властью, установив ежегодный ценз в 50 солидов.

18. Между тем Дезидерий пылал также страстным желанием собрать отовсюду церковные украшения, которыми мы до сего времени были весьма бедны, но Бог не потерпел, чтобы доброе желание в таком славном человеке осталось нереализованным, как то станет ясно в последующем. Итак, отчасти взяв из собственных средств, отчасти одолжив у связанных с ним крепкой дружбой римлян, он собрал 180 фунтов и выкупил за эту цену почти все украшения папы Виктора, которые были заложены по городу там и сям; это были: розового цвета плювиал, целиком со всех сторон вытканный золотом с золотой же бахромой; лимонного цвета риза, со всех сторон надлежащим образом украшенная золотой каймой, а также другая, аксамитовая, но отороченная по кругу фризом; далматика¹⁵⁵, точно так же аксамитовая, украшенная золотом и белым шитьём у головы, на руках и ногах; туника зелёного цвета с очень широкой золотой каймой на ногах, руках и на спине; столы¹⁵⁶, вытканные золотом, со своими манипулами¹⁵⁷ и стихарями¹⁵⁸, числом девять; розового цвета покрывало для складного стула с золотой каймой по кругу. А теперь следует помимо этого привести также отдельные предметы, которые он изготовил в церковной утвари с того времени, как был поставлен, и до восстановления главной базилики, - ибо остальное мы подробно изложим далее. Так вот: он покрыл серебром и позолотил пастырский посох. Он сделал перед фасадом алтаря золотую плиту с драгоценными камнями около десяти фунтов, а также кадильницу из золота с драгоценными камнями и смальтами двух фунтов. Велев также написать книгу посланий для мессы, он украсил её двумя досками - одной золотой и одной серебряной. Кодекс устава блаженного Бенедикта он, в очень красивом стиле украсив изнутри, покрыл серебром снаружи. Точно так же он поступил и с сакрамен-тариями¹⁵⁹ алтаря, первым и вторым, с двумя евангелиями и одним эпистоля-рием¹⁶⁰. Ибо вплоть до этого времени как евангелия, так и послания читались в полном миссале¹⁶¹, что позволяет понять ныне, сколь убого было тогда. То же самое он сделал и с другой книгой, в которой содержались процессиональные молитвы. Он изготовил книгу для пения на ступенях и перед алтарём и скрепил её досками из слоновой кости, изумительно вырезанными и украшенными серебром. Он велел весьма усердно переписать книгу о житии святого Бенедикта, святого Мавра и святой Схоластики. Он сделал серебряные портики для входа на хор около 30 фунтов. Он сделал деревянные сиденья вокруг хора с их спинками, украшенные скульптурами и картинами. Но и деревянный помост той же работы и очень красивый он установил за пределами хора наподобие амвона, а именно, на котором должны были читать как лекции по ночам, так и послания и евангелия во время мессы по наиболее важным праздникам. В те же дни, когда распространился слух, что в Италию, мол, придёт король, он, не медля, отправился в Амальфи и купил там 20 шёлковых тканей, которые называют триблатты (triblattos)¹⁶², чтобы в случае необходимости у него было что подарить королю ради защиты и славы этого монастыря. Там же он тогда приобрёл серебряную гидрию¹⁶³ семи фунтов, которую наряду с другой гидрией из того же металла и такого же размера, подаренной ему впоследствии, предназначил для таинства освящения воды во время процессии в воскресные дни. Из всех же триблатт он, поскольку король вернулся с полпути, тут же приказал изготовить плювиалы. Тогда же, увидев бронзовые ворота Амальфитанской епископии, он, поскольку они сильно ему приглянулись, вскоре отправил в Константинополь размеры ворот старой церкви и распорядился, чтобы их там построили. Ибо он ещё не решил обновлять церковь¹⁶⁴, и по этой причине ворота получились такими низкими, какими и остаются до сих пор.