Хроника одного задания

— Тогда зайду попозже.

— Ну, приходи, будем рады!

— Приду, непременно приду.

Берестов был однозначно доволен. «Итак, — думал, Алексей, Губарева дед отмёл, не заострил на нём внимание, а вот на Чепце остановился. Похож вроде. Надо теперь, чтобы Шумейко голос его послушал подольше и тогда будет более, чем существенное, это будет уже факт!»

Старший лейтенант снова направился к Руденко, нашёл того в командирской землянке. Комиссар читал какую-то книгу, делал пометки на её полях и что-то выписывал в свою тетрадь.

— А, Алексей Николаевич, чай понравился или компания моя? — спросил в шутливой форме Руденко, когда увидел гостя.

— Всё вместе, Пётр Аверьянович. Мне потребуется от вас помощь.

— Присядь, — уже серьёзно заговорил комиссар, — рассказывай.

— Необходимо, чтобы Шумейко голос Никиты Чепца послушал, желательно, как можно дольше. И сделать это следует таким образом, чтобы Чепец ничего не заподозрил. Всё должно выглядеть естественно. Макар Осипович предупреждён мною и дал своё согласие.

— Ну и задачку ты мне задал. Хорошо, решу. И непременно скоро, так?

— Всё верно, до выступления наших.

— Вот что, Алексей Николаевич, теперь иди и жди от меня вестового.

«Теперь остаётся только ждать, — подумал Берестов, только ждать. И всё-таки всё пока призрачно, ненадёжно. Но другой ниточки у меня на данный момент нет. Дед же смог вспомнить по прошествии стольких месяцев голос, даже лицо, значит, зацепил его Чепец чем-то».

***

21 ноября 1941 г.

«В течение ночи на 21 ноября наши войска вели бои с противником на всех фронтах».

«В отряде готовятся к выступлению, скоро лагерь опустеет».

Берестов встретился с Николаем в укромном месте, поговорил с ним. Из разговора узнал, что Чепец ведёт себя как обычно. Правда, несколько раз задерживался возле командирской землянки. А Семён Скворцов, один их двух задействованных партизан отметил — Чепец мастерскую и конюшню старается обходить.

— Там же, вроде, дед Шумейко работает, — уточнил старший лейтенант.

— Да, он лошадей любит. Дед, если не занят, то сидит и за всеми наблюдает. Сам знаешь, поговорить он любит. Кого увидит, зовёт покурить вместе.

— Передай Семёну от меня спасибо.

— Передам. Вот дело, — начал Чертак, — если бы не твоё задание, мне бы и в голову не пришло, что Никита ведёт себя подозрительно.

— И ты считаешь его поведение подозрительным?

— С виду вроде нет, ходит-курит, а приглядишься, замечаешь, там немного задержался, тут постоял. Не могу тебе точнее сказать, но нутро не принимает его больше.

— Ну раньше-то ты с ним общался и ничего, как говоришь, нутро-то принимало. Сейчас, что изменилось?

— Да не знаю, Алексей, точно глаза на него открылись. Чужой он какой-то. Пока наблюдал за Чепцом, вспоминал встречи с ним. Ходит, шутит, но заметил, внутри злоба сидит.

— Может, жизнь помотала. Война вон сколько горя принесла, сам говорил.

— Говорил, только вот злоба у него на людей, понимаешь, на простых людей, вроде нас с тобой. Насмотрелся на него со стороны. Когда один остаётся, меняется сильно, ни дать, ни взять злой недовольный барин!

— Полезные сведения.

— Для тебя может и полезные, всего лишь полезные. А у меня всё в голове перевернулось. Видишь ли, мне по жизни попадались больше хорошие люди, хоть и детство у меня трудное было. Судьба с подлостью не так часто сводила. Война вот ум сильно подправила. Теперь здесь.

— Ты, Николай, не забегай вперёд, может, накручиваешь себя.

— Не понимаешь ты, Алексей. В Чепце злоба горит, как у одного полицая, гада редкостного, расстреляли мы его две недели назад до тебя. Так он, поверишь, буквально слюной брызгал от ненависти к нам. Смотреть было противно. Полицай в открытую немцам служит, с его душонкой всё понятно. А Чепец то казался свой, а что у него в голове, когда злоба душит?

— Значит, в маске ходит, — задумчиво проговорил Берестов, — и злобу свою на показ, говоришь, не выставляет.

— В том-то и дело, что прячет он её, от людей скрывать пытается. Несколько раз, ненароком так попадало, видел глаза его. Тоже думал, война помотала. А сейчас знаю, нутро у него такое.

— Ладно, Николай, постарайся свои мысли пока при себе держать. И ещё совет, веди себя, как прежде, особенно при встрече с Чепцом. Если он окажется тем, кем ты его рисуешь, знай, чутьё у таких звериное, почует неладное, дров может наломать. Понял?

— Усёк, доходчиво объяснил.

— А теперь пошли, дел много.

Чертак подкинул пищу для размышления. «Такая характеристика, — думал Берестов, — дорогого стоит. Вроде кусочки начинают складываться в ясную картину. Теперь бы хорошие новости от Руденко. И надо подумать, как спровоцировать Чепца на действия».

Алексей, прежде чем взяться всерьёз за Никиту, уже составил своё мнение о нём. Вспоминая случайные встречи с ним, разглядывая снимки, старший лейтенант думал, напрягал чувства, стараясь понять, что представляет собой этот человек, чем живёт. Его окончательные ощущения полностью совпадали с мнением Чертака и комиссара о Чепце. Внутреннее чутьё подсказывало Берестову правильность шагов.

— Товарищ Хомич, — услышал Алексей свою «новую» фамилию. Остановился и обернулся. К нему подбежал молоденький партизан, весь запыхавшийся.

— Товарищ Хомич, вас хочет видеть комиссар Руденко, сказал срочно.

— Спасибо большое, я прямо сейчас к нему и направлюсь.

Берестов почти побежал в командирскую землянку. Там он застал и Тишкова. Поприветствовал обоих.

— Ну, что, Алексей Николаевич, выполнил я твоё задание, — начал Пётр Аверьянович.

— О, вы уже в тесном тандеме сотрудничаете, — не удержался и вставил майор с довольным выражением лица.

— Сработались! — констатировал Руденко, — итак, Шумейко голос узнал, за это можно ручаться. Доволен?

Комиссар посмотрел на Алексея. А Тишков на обоих. Степану Ивановичу объяснили в чём дело.

— Это очень ценный факт! — подытожил Берестов, — к тому же появление Чепца в целом совпадает с началом провалов и неудач отряда. Он также имел возможность собирать нужную ему информацию и передавать её. Вопрос в способе передачи. Но, думаю, делалось это посредством надёжных людей в близлежащих деревнях, куда он беспрепятственно наведывался под разными предлогами, например, как с самогоном.