Хроники Аскета. Третья сила

— Правда, не знаю. Сосредоточился на ауре Светки, сконцентрировался на желании покинуть камеру и постарался перетянуть свое сознание в ментал, ориентируясь на дочь, как на маяк.

— М-н-да. Там Коробок уже с ума сходит, требует при первой возможности доставить ему тебя в качестве подопытного кролика. Новый, понимаешь, рывок в науке и технике…

— Кстати, о науке. — Поспешил сменить тему разговора я. — Мне нужно срочно увидеться с Покойником.

— Прямо так и срочно? — С кислой миной переспросил Призрак.

Я кивнул.

— Покойника мы сейчас работой загрузили по самое не балуйся, да и тебе на денек-другой притихнуть не мешало бы, залечь, так сказать, на дно…

— Исключено.

— Ладно, ладно… — Поднял в примирительном жесте ладони тот. — Надо, так надо. Скажешь хоть, зачем?

— Проблема личного характера — неопределенно пошевелил я рукой. — Есть вопрос, с которым хочется разобраться сейчас, пока есть свободное время.

— Ну и бес с тобой. Он в лаборатории местного отделения Института псионики сейчас ошивается. Я попрошу, и тамошняя охрана тебя не заметит. Дорогу знаешь?

— Найду.

— Возьми мой автомобиль на стоянке, — вздохнул Фролов, выдвигая ящик письменного стола. — Погоди, сейчас ключи найду…

— Спасибо, я лучше общественным транспортом.

— Аскет, я понимаю, что ты у нас крутой псион и один из сильнейших ментатов на планете, тебе море по колено, но поверь мне, что так будет гораздо безопаснее…

— Дело не в этом. Я не умею водить машину.

Оставив за спиной замершего за столом в нелепой позе Призрака с отвисшей челюстью, я, весело насвистывая себе под нос, отправился вниз по лестнице на второй этаж.

— Ух ты, кого я вижу! Какими судьбами? Чай будешь?

— Давай.

Покойник, похоже, и вправду был крайне рад встрече со мной — редкое явление, учитывая обстоятельства последних нескольких дней. С момента нашего первого знакомства во время короткого привала перед очередным этапом зачистки мелкого Гнезда под Псковом минуло уже более десяти лет, а значит, сейчас Покойнику должно быть около тридцати. Тем не менее, внешне он ничуть не изменился: все те же длинные и прямые темные волосы, забранные сейчас в хвост, щуплое телосложение подростка, манера облачаться в черные бесформенные балахоны, вполне пригодные для использования вместо сценического костюма в каком-нибудь самодеятельном спектакле про Дракулу, и непосредственная, добродушно-хамская манера общения, — буквально все кричало о том, что время над ним не властно. Чай Покойник тоже готовил по своему, деловито, с вдохновением: бросил столовую ложку зеленых листьев в заварочный чайник, добавил мяты, залил до половины кипятком, сыпанул туда щепотку чего-то из стоявшей поблизости жестяной банки — по комнате сразу же поплыл терпкий аромат жасмина и лаванды, — швырнул в воду свернутый в плотный шарик лист какого-то другого растения, и прикрыл чайник крышечкой.

— Погоди, минут пять будет настаиваться.

Просторное помещение лаборатории не располагало к особому комфорту, однако Покойник все же постарался придать ему некое подобие своеобразного уюта: маленький столик был укрыт свежей салфеткой, на подоконнике виднелось несколько горшков с живыми цветами. Наверное, сказывалось то, что вся его жизнь протекала в таких вот лабораториях, исследовательских центрах и научных комплексах, заменивших ему дом, которого у парня, в общем-то, никогда толком и не было. Да и с коллегами ему доводилось общаться нечасто: усиленный режим охраны весьма ограничивал круг лиц, допускаемых во владения Покойника. Тяжела участь уникума, умеющего напрямую общаться с миром духов.

— Я к тебе, Андрей Саныч, с просьбой. — Сказал я, с интересом разглядывая своего собеседника. Тот удивленно поднял бровь, но думал в этот момент, похоже, о чем-то своем.

— Печеньку будешь? — Невпопад спросил он и протянул мне глубокую тарелку с беспорядочно рассыпанной в ней выпечкой. — Очень я эти печеньки люблю. С клубничным джемом. Что за просьба?

— Тут такая история. — Со вздохом приступил к изложению цели собственного визита я. — Было у меня двое школьных друзей…

На этом мне пришлось прерваться. На лице у Покойника было написано изумление пополам с недоверием, словно я сообщил ему нечто, противоречащее сложившейся картине мира.

— Да — в голосе невольно прозвучал легкий нажим. — Я тоже когдато учился в школе.

— Ладно, ладно, извини. — Покойник согласно закивал головой, но, кажется, до конца не поверил.

— Так вот, они оба погибли в самом начале Вторжения. Не в результате контакта с тварями, просто несчастный случай. Произошло это событие, как ты понимаешь, довольно давно, но вот буквально вчера я встретил их в ментале…

— Ты хотел сказать, что призвал их тени?

— В том-то и дело, что нет. Во первых, не призвал. Они явились сами, и надо сказать, изрядно мне помогли… Я, если можно так выразиться, немного заплутал в тонком мире, и они указали мне выход. Во вторых, на теней они не походили совершенно. Слишком уж независимо себя вели — почти как живые. Теням способность нормально общаться не свойственна. Да ты и сам это прекрасно знаешь…

— Тут ты прав, — после непродолжительной паузы ответил Покойник, задумчиво накручивая кончик своего хвоста на палец. — Есть, правда, одно исключение из правила. Если живого человека связывала с умершим сильная эмоциональная привязанность, между ними устанавливается своего рода тонкий ментальный канал. Умершая мать следит за детьми, жена помогает выжившему в катастрофе мужу устроить новую жизнь… или жестоко расправляется с соперницами. В этом случае после своей смерти человек может превратиться в особую сущность — полудух, если можно так выразиться. Другими словами, душа не переходит на иную ступень существования, как это происходит обычно, а на некоторое время задерживается в ментале. Она обладает разумом, свободой воли, индивидуальными чертами характера своего носителя — до тех пор, пока такая связь существует. Если же на этом конце цепочки мы представим себе псиона… Энергетика у него помощнее простой человеческой, так что канал может получиться вполне себе прочным. Но это в теории. Случается подобное весьма нечасто.

— Хочешь сказать, мне повезло стать свидетелем редкого явления?

— Это легко проверить, — охотно откликнулся Покойник, и, вскочив со своего места, нервно заходил по помещению. Похоже, перспектива столкнуться на практике с чем-то новым и интересным не на шутку его увлекла. — Дело в том, что душу, затерявшуюся в ментале, можно попытаться воплотить.

— В каком смысле? — Честно говоря, раньше я никогда не слышал о подобных экспериментах.

— Да в прямом. Воплотить в нашем, физическом мире. Что ты знаешь о призраках?

— Практически ничего, всегда считал их старушечьими сказками. Если не считать Фролова — он вполне материален и активен.

— Иди ты со своим Фроловым, — отмахнулся тот, — я тебе про настоящих призраков говорю. Читал в детстве страшные истории перед сном? Ну вот. Обычного духа призвать из ментала в физический план сложно, удержать здесь еще труднее: его будет непрерывно тянуть назад, таковы законы природы. Наши три измерения не приспособлены для существования жителей тонкого мира, равно как и человеку, даже псиону, в ментале, прямо скажем, некомфортно. Поэтому шаманы вынуждены создавать артефакты-якоря для своих питомцев. Зато неразвоплощенная душа, в принципе, может существовать и в нашей реальности, и в иной одновременно, благо принадлежит она в определенной степени обоим мирам. Правда, тут есть еще одна особенность: в виде физического тела такая сущность воплотиться у нас не сможет, разве что, кто-то предоставит ей временное пристанище. Помнишь, как я одного духа в тело дохлой канарейки поселил? Ну вот. Зато в форме энергетической структуры оно может существовать неопределенно долгий период времени. Отсюда древние легенды о всяких кентрвилльских приведениях…

Историю с канарейкой я, конечно, помнил: именно после нее к Покойнику и прилипло его прозвище.

— То есть, ты хочешь сказать, что способен воплотить такие души в нашем мире? — На всякий случай уточнил я.

— На практике никогда подобным не занимался. — Сдержанно пояснил Покойник. — Но попытаться можно. Вот попьем чаю, и попробуем.

Если честно, я ожидал увидеть в кабинете Покойника соответствующий его роду занятий антураж: какую-нибудь пентаграмму, начерченную прямо на полу, шкаф, доверху заполненный артефактами, или хотя бы пожелтевший от времени человеческий череп, используемый в качестве подсвечника. Однако Покойник, по видимому, не успел до конца освоиться во временном пристанище и пока обходился без милой его сердцу пошлости, поэтому его логово больше всего напоминало приемную какого-нибудь дипломированного психоаналитика: мягкое глубокое кресло, удобный топчан, симпатичный пейзаж на стене в тонкой золоченой раме, и вполне современный компьютер.