Хроники безумного колдуна переродившегося в теле бога 2

Сражение завязалось с новой силой. В тот момент, когда меч законника занёсся высоко над моей головой, женщина, тревожная, пустилась вперёд и парировала удар своим топором.

— Вставай, Валон! — закричала она, и этот крик отвлёк меня от плохих мыслей.

Призыв она подала с силой, расправляя свои волосы как ураган. У меня уже был меч в руках, и я снова действовал, рубанув врага справа. Крики, лязг оружия и запах пота смешались в яростный хоровод.

Законник завопил от боли, завершая свой последний миг судьбы, а его вопль разорванной души звучала как тихий шёпот на ветру. Я не медлил, сильный замах моего меча завершился. Вскоре череп эльфа раскололся, освобождая душу.

Только сейчас, погружаясь в новые ощущения, я внимательно окинул взглядом девушку и её трёх спутников. Они отбивались от законников, словно парящие огненные птицы, и в их глазах была ярость.

Я влетел в схватку, как хищник, охотящийся на свою жертву. Убивать было привычным делом, танец смерти трепетал в моей крови. Эльфийка Вилгас наступала, одетая в кожаные доспехи, которые обвивали её тело, умело орудовала топором. Законник, очевидно, недооценил её силу, и вот, после того как её топор разрубил воздух, враг упал как подкошенный.

Гиларо, коротышка с белыми волосами, работал с прикрытием. Он прятался за камнями, словно дикий зверёк, готовый в любой момент выскакивать, огрызаться и оставлять свою метку на врагах. Его ловкость и скорость были внушительными, и когда он нашёл момент, чтобы поскользнуться под защитой своего противника, эльф воткнул кинжал под доспех законника.

Я почувствовал, как сила, накапливавшаяся в моих мускулах, освобождается — удар от моего меча был необратим. Кишки возле ног шевелились, как ползущие черви, в то время как я стряхнул кровь с меча. Вилгас потянулась к следующему противнику, её топор срезал голову врага под углом, выбирая точку удара, как ветер выбирает посохи в лесу.

Троица оставшихся законников, увидев, что они в монашестве, запаниковали. Они бросились прочь, как испуганные олени. Я поднял копьё с земли и мгновенно бросил его. Оно пронеслось через воздух, пробив ногу одного из законников, за что последовал крик — пронзительный и полный отчаяния.

Мне было непонятно, как и почему я стал таким жестоким, лишь чувствовал сладкое возбуждение, наполнявшее моё сознание. Подходя к хромающему противнику, который пытался высвободиться из ужасного плена боли, я ступил на землю и одним плавным движением отрубил ему голову.

— О древние боги! Я давно не видела тебя таким кровожадным, Валон! — выкрикнула Вилгас, её голос пахнул свежестью в этих останках.

Размытые картинки заполнили моё сознание. Моя душа была в теле Валона, но всё ещё ощущал себя здесь незнакомцем — борцом зла в обличье, которое не могло быть моим. В разуме всплыло прошлое эльфа, чьё тело мне приходилось использовать, также я знал, как зовут моих спутников.

— Нам нужно в порт и убираться с этого острова, — закричал Гиларо, прижимая палец к небу. — Этот остров — проклятое место!

Эйвор, обладатель одного синего глаза, укоризненно покачал головой, — Мы в розыске по всему Милдрейсу! Если бы ты не подрезал кошелёк у шерифа, всё было бы нормально! И наш друг Аравос не погиб бы от стрелы законника!

Я мог слышать сердцебиение каждого из них, испуганное и паническое. Само название острова у них на языке звучало как порча, как лекарство от всех недугов.

— В этом нет моей вины! — продолжал Гиларо.

— Хватит! Нам нужно золото, чтобы свалить в другую страну! — вклинилась в разговор Вилгас.

Вилгас, закусив губу, резко повернулась ко мне. Свет её амулета коснулся, когда она наклонила голову, изучая меня.

— Что будем делать, Валон, — прорычала женщина с сардоническим смехом в голосе. — Нам нужны деньги.

В тот момент, когда мои спутники замерли в ожидании, глаза всех троих остановились на мне — я чувствовал себя под магией гравитации. Эйвор, прямо напротив меня сверлил взглядом, его скулы напряглись. Вилгас, чуть наклонила голову в мою сторону, а Гиларо, воротник его тёплой накидки стянулся, как всегда, от недовольства.

И здесь я понял, что могу использовать своих новоиспечённых спутников в своём коварном плане. Для меня они были пушечным мясом и если что я готов был принести их в жертву. Но перед тем как открыть пищу для их ума, нужно было насытить их жажду добычи.

— Я знаю, где мы сможем раздобыть денег, — произнёс я, обводя взглядом лица своих спутников, останавливаясь на лицах, полных сомнений и недоверия.

— Где? — настойчиво спросил Эйвор, его голос звучал хрипло от волнения.

— В горах есть заброшенный храм. Сокровища ждут, когда мы их заберём, — слова вырывались из моих уст.

Я лгал, но в радости добычи как будто находил искра надежды. Мне нужно был склонить новых товарищей на свою сторону.

— Храм в горах? — Вилгас подняла брови, неодобрительно смотря на меня. — Я ни разу о таком не слышала за год, что мы здесь.

— Почему ты раньше молчал? — Гиларо не скрывал недовольства, его голос резал воздух.

Не всегда бывает легко, когда среди вас есть такие дотошные умы. Я наклонил голову, стараясь не выдать своей внутренней борьбы. Немеющие слова искали выхода, но я не желал показываться уязвимым.

— Не нравится мне это! — неожиданно вырвалось из губ Гиларо.

Мне стало заметно, как напряжение нарастало. Я сглотнул, вокруг возвышались тени, было тяжело дышать. Следовало придумать что-то, чтобы разрядить атмосферу.

— Однако! — воскликнул я, подбирая слова, как огранщику кристаллы. — Я точно знаю, где в горе есть проход. Этот заброшенный храм полон забытых сокровищ, там нас ждёт золото! Мой осведомитель погиб, но он успел рассказать мне все подробности.

Глаза Гиларо ярко заблестели при упоминании о золоте. Вилгас крепче сжала мою руку, тепло пробежалось по телу. И вот, наконец, на лицах моих спутников начала проявляться надежда. Они стали задумываться.

— Хорошо, Валон, — произнесла Вилгас, — я верю тебе, моя любовь.

— Ладно, я с вами, — произнёс Гиларо, и его недовольство вдруг всколыхнулось в готовность.

— Видно, у меня нет выбора, — покорно добавил Эйвор. — Я тоже с вами.

Собранные духом, мы начали взбираться по узкой тропе, по склону горы. День ушёл, за собой, затянув серый туман, и вечерняя прохлада коснулась кожи, как напоминание о том, как непрост наш путь. Я осознал, что высота давит не только на тело, но и на дух.