Хроники безумного колдуна переродившегося в теле бога 2
Шрифт:
— У вас кончились солдаты! — произнёс я с тяжёлым, осуждающим взглядом, оценивая страх в глазах эльфов.
Совет, стоявший у ворот, сбитый с толку и истерзанный, уже не имел сил сопротивляться. Их руки тряслись под давлением страха и ужаса, и Эфрин, хромая, на коленях произнёс:
— Мы с вами цивилизованный народ, мы найдём решение в этой непростой ситуации. Чего вы желаете, Дарго? Мы дадим вам всё, только помилуйте нас.
Ответ был резок:
— Ваши жизни!
Рука, поднятая вверх, запустила своё магическое взывание. Из печати вырвалось пламя, принимающее форму феникса с золотым отливом.
— Да, извергнуться
Феникс взмыл ввысь, огненные перья, словно взгляд, пронизывая пространство, разорвали тишину. Жар оказался таким мощным, что всё деревянное полотно, стены, залитые краской, мгновенно вспыхнули. Каждый угол зала заполнился звуками страха и боли, как крики посланников, чувствовавших приближение участи.
Сообщение:
Вы получили + 26300 опыта.
Ваш уровень повышен!
Все ваши статы повышены на +5 очков.
Вы получили 2 очка навыка для развития древа умений!
Вы получили титул освободитель!
Ваша манна будет увеличена на + 10%.
Пожиратель душ активирован!
Для активации силы Тёмного Бога требуется 98794 жертвы.
Остались лишь Возвай Барози и Дальвен Альдозен, упавшие, как падающие фигуры в шахматной партии, и спрятавшиеся за колонной. Они спасались от жара и неминуемой гибели.
Солнце над горой медленно погружалось в ярко-красный закат, сливаясь с облаками, которые словно истекали золотом. Остатки дня падали на обугленные доски и камни, когда я поднимал взгляд на руины совета, где только что разразилась бойня. Стены, некогда крепкие и величественные, теперь стояли в пыльной и печальной тишине. В воздухе витал запах дыма и обгорелой плоти и ещё чего-то — страха, отчаяния.
Я, не спеша, подошёл к Возваю и Дальвену. Они сжались, словно дикие звери в клетке, лишённые даже малейшего намёка на сопротивление. Их глаза, полные ужаса, метались в поисках спасения, но это был их конец. Я поднял катану — лёгкая, блестящая, как луна среди ночи, сталь отразила свет, что пробивались сквозь щели стен и окна. Моя рука крепко держала рукоять, а в груди разгорелось пламя справедливости. Эти предатели совершили непоправимое. Словно перед искрами, нанесённые в сердца своего народа, я готовился закончить дело, покончить с беззаконием раз и навсегда.
Я сделал шаг вперёд, когда вспомнил об их преступлениях.
— Суда не будет лишь казнь! Вы совершили много зла и обрушили беды на свой народ. Я никогда не поступал так со своим народом, когда был посланником хаоса. Даже мне знакомо сострадание. Вы сегодня умрёте страшной смертью! — моя катана взвыла в воздухе.
И вдруг знакомый голос пронёсся над головами. Это была она Милени, смелая и, казалось, неистощимая.
— Не надо, господин Дарго! Вы не такой! Они должны искупить свои грехи на эльфийском суде, иначе вы нечем лучше их, — произнесла она, пронзив тишину.
Её голос резонировал в моей памяти. Наверное, даже в самых тёмных уголках сознания зажглась вспышка сомнения. Она сблизилась, обняв меня. Я почувствовал тепло
её сердец, а мир вокруг вдруг стал казаться менее мрачным.— Почему ты защищаешь узурпаторов? — мой вопрос пронзил мою спутницу, как стрела, тем самым выражая весь свой гнев. Ведь они повинны в смерти твоей матери. Они совершили ужасные вещи.
— Потому что мы лучше их. Я верю, что не всё можно решить грубой силой и кровопролитием, — с искренностью в глазах произнесла девчонка.
Я мог видеть, как черты девчонки смягчились под бременем страха. Милени искала в себе то, что удерживало её с надеждой встретить утро — доверие к людям и ответственность за них.
— Их будет судить народ, — продолжала она, словно светлый маяк. Если мы арестуем их и обнародуем документы, стражники встанут на нашу сторону. Мне никогда не хватит времени, чтобы простить этих двух выродков за то зло, что они принесли в мир, но не нам с вами решать их судьбу. Прошу вас, господин Дарго, оставьте их поганые жизни! Ведь я верю, что вы самый добрый и прекрасный человек и вы поступите правильно. Ведь я вас лю… — Милени ещё сильней сжала меня за талию и заплакала.
Душа моя металась в противоречиях. Вокруг нас всё ещё стояли стены, пропитанные предательством и кровью. Я никогда не щадил своих врагов, сколько помню себя, но сейчас, я словно был другим. Слова Милени словно резали размазанные рамки нашего глубокого пепла, но не каждый мог чувствовать это. Тем не менее её искренность, страсть, нежелание принимать этот мир, как жестокую справедливость смогли растопить в моём сердце лёд.
Мне оставалось лишь опустить катану, хотя гнев всё ещё бурлил внутри. Звериная жажда крови всё ещё охватывала моё сердце, но я не мог причинить гармонии ужас, которую мы все так долго искали. Я не стал их убивать.
Тишина затянулась, и в ней прозвучала ладья наших чувств. Я повернулся к Милени, и мы вновь обнялись, ненадолго забыв о мире вокруг. Время словно замерло, когда наши сердца бились в унисон, и я заметил, как мир мы изменили.
Когда наши товарищи вернулись, их лица светились радостью и облегчением. Они рассказали о сдаче войск врага, и по комнате разлился гул победы.
— Теперь народ будет решать судьбу страны! — произнёс один из них, и радостные возгласы заполнили пространство.
Мои мысли заполнились надеждой. Мы все стояли здесь, посреди развалин совета, отходя от насилия, и хотя в сердце моём оставались шрамы, я почувствовал, что мы вместе сможем справиться с неизбежным горем. Судьба страны оказалась в руках народа и будет ли это мудрым решением, даст только время. Но все мы были готовы к этому.
— Давайте уйдём отсюда, — произнёс я, чуть покачивая головой.
Милени, обняв меня, подняла стеклянные глаза.
— Вперёд к переменам, — с улыбкой ответила она, и это было достаточно.
Мы покинули развалины совета, обходя зелёные травы за стенами города. Новый день уже постукивал в дверь.
Глава 15: Возвращение в Илирию
Прошло две недели после битвы в Нолраде. Долгая эпоха монархической власти завершилась, уступив место новому порядку – совету, представляющему интересы всех слоёв эльфийского общества. В состав совета вошли не только аристократы, но и представители народа, торговых гильдий и храбрые воины. Принцип равенства, впервые воплощённый в жизнь, стал символом новой эры.