Хроники безумного колдуна переродившегося в теле бога 2

Внезапно Милени проснулась и, увидев меня уставившегося в потолок и производящего какие-то непонятные движения руками, спросила:

— Что вы делаете?

Пришлось импровизировать:

— Просто рука затекла, решил размять.

Моя ложь прозвучала достаточно убедительно. Свет солнца, будто золотая струна, начал пробиваться сквозь ставни, обрамляющие окно. Милени потянулась, её движения были плавными, как у кошки, только что проснувшейся от сладких сновидений.

— Нам, наверное, пора вставать и собираться в путь, — произнесла эльфийка, взгляд её метнулся по комнате, как лёгкий ветерок, пробегающий между растениями.

Долгожданный ответ пришёл от меня, наполненный тем же чувством возбуждения.

— Думаю, ты права, — произнёс я, хорошенько потянувшись.

— Просыпайся, чёртова извращенка! — вдруг заверещала Милени, жестами толкая безмятежно спящую Вурсу.

Улыбка накрыла моё лицо, как тепло солнечного света, от того, что происходило на моих глазах. Живописная сцена пробуждения напоминала мелодию, исполненную дружеской шуткой.

Скоро благодаря шуму, занявшему пространство комнаты, в лице Милени, спутницы проснулись и начали тереть глаза, пытаясь прогнать остатки сна. Мгновение спустя мы уже собирались в путь. Завтрак оказался изобилующим ароматами поджаренного хлеба и свежего молока, и, к счастью, у нас было достаточно времени, чтобы насладиться этой трапезой перед предстоящими приключениями.

После утренних часов мы направились в конюшню, и, оседлав своих коней, я использовал навык «Телепортация», пламя магии вспыхнуло под нашими ногами. Ветер закружил нас, и в следующую секунду мы оказались недалеко от Гардольфа.

К границе мы двигались плавно, как будто весь мир согласился обойтись без спешки. А когда пороги Гардольфа оказались за спиной, глаза мои раскрылись от созерцания её окраин.

Фауна и растительность завораживали. Хвойные деревья возвышались над нами, как архитекторы, задумавшие воздвигнуть свои скульптуры к небу. Поля, покрывавшиеся золотистой пшеницей, простирались до горизонта, а деревья, уродливо изогнутые, словно в невидимой борьбе с ветрами, касались земли своими длинными, волнистыми ветвями.

Постепенно мой взор остановился на небольшом деревянном пирсе у озера, где местные жители делали свои утренние ритуалы. Рыбацкие сети метали в спокойные воды, оставляя за собой кольца, подобные розам. Мы проезжали медленно, чтобы полнее погрузиться в наблюдение. По пути я встретил олений, большого чёрного медведя и грызунов, которые скакали по веткам деревьев, грызя орешки.

Город Кваргак встретил нас с открытыми объятиями, его архитектура сталкивалась с нашими представлениями о стиле. Деревянные строения с тяжеловесными крышами из красной черепицы создавали ощущение старины и озорства. Также здесь были сооружения из светло-серого камня с массивными двускатными крышами, далеко выступающими за пределы постройки.

Город освещали необычные лампы из бумаги, вознесённые на деревянные каркасы, подвешенные под крышами домов.

— Здесь так много людей, — произнёс я, пробираясь через городскую толпу.

— Конечно, жители Илирии всегда падки на женщин Гардольфа, — гордо произнесла Вурса. В её голосе слышалась гордость за достижения своего народа. — У нас лучшие бордели и самый крепкий алкоголь. Настойка, на цветах ливизинки — это просто великолепие! — добавила девушка, изогнув бровь.

Ночь уже накрывала горизонты, как тёплый плед из звёзд, когда мы, наконец, нашли место для отдыха. Усталость, обнимающая нас, заставляла закрывать глаза.

— Нам нужно отдохнуть от дороги. Утром на поиски ключа! — скомандовал я, чудесно осознавая, что ожидания и переживания с каждой минутой нарастали. Вурса, знаешь, где здесь расположена гильдия авантюристов? — спросил я.

— Да! Я отведу вас туда и угощу настойкой, — на лице Вурсы появилась смущённость с улыбкой.

Утро встретило меня жестокой головной болью. Вчерашний вечер был окутан туманом забытья, пробиваясь сквозь него лишь смутный образ Вурсы и бутылки с настойкой из ливизинков – галлюциногенных цветов с обманчиво приятным яблочным ароматом. Мне казалось, что мой пассивный навык «Иммунитет к яду» спасает от похмелья. Видно, алкоголь считается чем-то иным.

— Чёрт, моя голова! — вырвалось у меня, когда я вышел из гильдии авантюристов на ослепительное утреннее солнце. Немедленно надел шлем, спасаясь от яркого света.

Мои спутницы выглядели ещё хуже. Аранольд, облокотившись на стену, еле держалась на ногах. Галара поддерживала Милени под руку, та выглядела совершенно разбитой.

— Что-то вы совсем слабенькие, — усмехнулась Вурса.

Её бодрость резко контрастировала с нашим состоянием.

— А ты, смотрю, вообще как будто не пила, — заметил я.

— У зверолюдей не бывает похмелья, наш обмен веществ быстрее, чем у любой другой расы. Но ночь была поистине… отличной, — хитро улыбнулась Вурса.

Она подошла ко мне, нырнула рукой в мой подсумок и извлекла оттуда… красные кружевные трусики.

— Вот они, — провозгласила Вурса, и, приподняв кимоно, надела нижнее бельё прямо на улице.

Милени, до этого молчаливо страдавшая, наконец, отреагировала. Её трезубец со стуком ударился о каменную кладку, искры молний пронзили воздух.

— Ах ты извращенка! — взвизгнула эльфийка, её лицо пылало гневом. — А вы, господин Дарго, как могли повестись на эту рыжую бестию?! Я вас превращу обоих в пепел!

Я быстро подошёл к Милени и приложил указательный палец к её губам, сделав неожиданный жест, немного боясь гнева своей подруги.

— Успокойся, всему есть объяснение!

— Какое? — спросила Аранольд, голос женщины был слабым, но любопытство сквозило в глазах.

— Не знаю, я не помню вечер. Что скажешь, Вурса?

— Всё хорошо, я просто решила позлить Милени. У нас ничего не было, — рассмеялась Вурса, её смех звучал звонко и заразительно, хоть и немного вызывающе.

— Ну, твои шутки иногда бывают… хороши, — произнесла Галара, словно одновременно осуждая и восхищаясь.

— Всё! Давайте займёмся делом! — рявкнул я, решив прекратить эту неловкую сцену.

Сняв наручи, я обратился к стрелке-татуировке на моей руке. Наша компания, петляя по узким улочкам древнего города, остановилась на площади, где стрелка на моей кожи также встала. Четырёхметровый чёрный монолит, изъеденный временем и украшенный непонятными рунами, привлекал внимание своей загадочной выемкой в центре.

— Видно то, что спрятал Ирттил внутри этого камня. Что это вообще? – спросил я, обращаясь к Вурсе, единственной, кто, казалось, понимал значение этого места.

Девушка-зверолюд, с мягкими чертами лица и пушистым лисьим хвостом, ответила:

— Этот камень стоит здесь тысячелетия. Легенда гласит, что вокруг монолита был построен город, а сам валун – хранитель покоя и мира, оберегающий от зла. Так говорили мои родители, их родители и так далее... Голос девушки был тих, но в нём чувствовалось глубокое почтение к древней истории.