Хроники безумного колдуна переродившегося в теле бога

Я презрительно оттолкнул её руку.

— Нет денег — нет задания. Почему я должен менять свои планы ради вашей трагедии? — мои слова вырвались холодным одеялом, накрывая женщину.

Маленькие искорки надежды в её глазах практически исчезли.

— Где он пропал? — снова спросила Милени, её доброта тянула за собою, как магнит.

— В лесу, который прозвали Лесом Тишины! Я умоляю вас! — её голос с каждым словом становился тише, словно хотела затеряться среди деревьев.

Я уставился на неё, её страдания никоим образом не затрагивали меня. Разумницы, которые говорили, что у неудачников долговечные схемы, всегда были правы.

— Вы не можете предложить ничего, кроме жалости! Почему я должен помогать? — мой голос рвался, но в нём всё равно было немного сомнения.

Отчаяние заполнило лицо женщины, словно густой туман.

— Я отдам всё, что у меня есть! Даже свою жизнь! — её душераздирающий крик отразился в сердцах всех, кто находился рядом, кроме меня.

— Дарго, мы должны помочь! — вырвалось из уст Милени!

Я повернул к ней лицо:

— Почему?

В разговор влезла Лима, её голос звучал резче, словно лезвие.

— Я слышала о разбойниках, что промышляют работорговлей. Здесь пропажа людей — это обычное дело. Это намного хуже, чем вы думаете.

Эмоции мгновенно охватили меня, разбуженные злобой. Разбойники, работорговцы — я ненавидел их, как ненавидят светлые создания тьму. Я и сам был тёмным колдуном, но всегда использовал свою силу в своих интересах, останавливаясь на смертях, что давали моей душе освобождение, или ценя союзников как равных. Рабство — это низменность, недостойная даже самых тёмных чувств.

Моё дыхание успокоилось, солнечный свет плавно заливал меня волной ярости. Далеко в глубине своим существованием, я почувствовал, как гнев заполняет всё пространство внутри.

— Мы поможем вам! — произнёс я, хотя каждое слово было пропитано жаждой крови. — Только расскажите подробно, когда и где ваш муж и сын пропали.

Её глаза заблестели, как звёзды на северном небесном просторе. Она быстро набрала дух и, собирая осколки своих мыслей, понемногу начала рассказывать. Но я уже не слушал, мои мысли унеслись в ту самую тьму, что меня ждала. Я видел тени, носившие в себе человеческие лица. Знал, как вырвусь из этого безумия, подобно тёплому потоку, просачивающемуся сквозь трещины камней.

Никто не мог остановить меня — ни стражники, ни старцы, ни даже сама жизнь. Я мчался в бездну, полную ненависти и отчаяния, оставляя за собой лишь ночные тени и гору трупов. В глубине своей души я уже предвкушал отмщение, когда выберусь в самое сердце надменного зла.

Мы сняли комнату в гильдии авантюристов и усадили женщину на стул, которая представилась Вельмой. Милени принесла горячий обед, запах которого смешивался с лёгким яблочным ароматом сидра. Лима, с привычной для неё тщательностью, распахнула окна настежь, проветривая помещение, наполненное напряжением. Мне нужны были подробности от Вельмы, так что я её внимательно слушал. Двадцать лет – столько времени женщина прожила со своим мужем Алонором в небольшом доме за городскими стенами. Утром, вместе с сыном Марватом, её муж отправился на охоту – вглубь дремучего леса, где, по словам Вельмы, остатки дичи рядом с городом давно перевелись. Вечер наступил, а их так и не было. Поиски Вельмы увенчались лишь находкой мёртвого оленя со стрелой в боку и никаких признаков присутствия её близких. Она подробно описала место, указала ориентиры, и в её глазах читалась отчаяние и безысходность.

— Мы поможем вам, — заверил я.

Но тут же добавил, прибегнув к небольшой хитрости:

— Я пока схожу вниз, зарегистрирую нас для официального задания.

На самом деле, я решил действовать в одиночку. Мои спутницы, Милени и Лима, порой были мне помехой. Не в том смысле, что не справятся, а в том, что я хотел… чувствовать. Я жаждал особого, болезненного удовлетворения, которое мне нравилось испытывать, наказывая тех, кого считал вредителями, насекомыми, достойными только смерти. Разбойники для меня были именно такими. Седлая коня, я поскакал к указанному месту.

Лес, чем глубже я в него проникал, тем темнее и гуще становился. Солнечный свет, пробиваясь сквозь листву, становился всё более рассеянным, превращаясь в тусклый полумрак. Мой новый навык «Взгляд жизни», недавно освоенный мной, был здесь незаменим. Навык позволял мне видеть жизненную энергию существ на расстоянии, выявляя даже хорошо замаскированных противников. Наконец, вдали показалось слабое мерцание – кострище.

Приближаясь, я активировал «Взгляд жизни» и увидел множество человеческих силуэтов, жизненная энергия которых пульсировала слабым, даже угасающим светом. Моя добыча. Небольшое разбойничье поселение, скрытое от глаз в самой гуще леса, предстало передо мной. Палатки, клетки с пленниками – людьми и дикими животными, всё говорило о жестокости и беззаконии. Запах крови и гнили витал в воздухе, смешиваясь с дымом костра. Я понял, что муж и сын Вельмы, скорее всего, стали жертвами этих бандитов.

Подкрадываясь к лагерю разбойников, я понимал, что этот момент требует идеальной концентрации. Тишина только подтверждала, что я близок к цели. Остановившись у клетки, я осмотрелся по сторонам, пытаясь посчитать врагов и сосредоточиться на внезапной атаке.

Но вот резко, мой внутренний покой нарушил писклявый голос:

— Ты что здесь забыл, болван?

Я мгновенно обернулся и наткнулся на образы, странные в своей незабываемой прихотливости.

В клетке, отважно взирая на меня, находилась кошка. Рыжая с чёрными пятнами, она была подобна бокалу, переливающемуся на солнечном свете, и на ней играли капли яркого цвета. Длинные уши с кисточками придавали ей загадочный вид, а большие голубые глаза вспыхивали любопытством и скорее задорным упрямством, словно бурный океан за штиль.

— Это ты, что ли, говоришь со мной? — произнёс я, даже не осознавая глупости своих слов. Понятия не имел, был ли этот разговор абсурдным или просто неслыханной удачей.

— Да, идиот! Говорящих кисок не видел? — отозвалась она, присаживаясь с явным раздражением. Я не мог сдержать улыбку. Такого поворота событий не ожидал.

— Ты кто? — спросил я.

— Я кошка по имени Вурса. Ты что, дурак или претворяешься? — спросила кошка, ненавязчиво потянувшись лапкой, придавая себе величественный вид.

Её недовольство было почти явным, и я невольно покачал головой, осознав, как звучала моя погруженная в величие преддверия вопроса.

— Вот дичь, конечно, — пробормотал я, задыхаясь от смеха и недоумения. Она казалась непонятной, но всё же желала меня предостеречь.

— Будь аккуратней, здесь больше чем две дюжины разбойников. Ты не слишком выглядишь сильным, побереги себя, — произнесла Вурса, сворачиваясь в пушистый клубок, словно сама боялась, что именно элегический мрак её окружает.

Агрессия осталась за пределами нашей беседы, в воздухе витали ноты предстоявшей битвы, и, не в силах себя сдерживать, я подкрался к двум мужчинам с непроницаемыми лицами. Так, тихо, будто сам ветер скользил по моим шагам, я достиг их. Лезвие меча обнажилось, и провёл оружием по горлу врагов словно по маслу, я не оставил шанса. Кровь хлынула на меня, словно тёмное дождевое облако разразилось над головой.

Следующий удар, следующий враг! Я схватил его, словно змея обвивалась вокруг своей жертвы.